Он собирал яблоки, картошку, перекапывал огород. Надежда на возрождение их с женой через сотни лет не ушла.Он просто знал: пройдёт время — и эти деревья-люди смогут ожить. Стать частью нашего мира. Они не будут, как клоны, учиться заново. Это будут те же люди: взрослые, умные, красивые. Такие, какими они ушли в небытие.

Кошмары больше не мучили. Снилась дочь, даже бывшая жена однажды приснилась.

К осени он наведался к ели и увидел под её стволом дружную семейку белых грибов.Он ушёл в дом за ножом. Затем вернулся, наклонившись, аккуратно срезал красавцев и, поднявшись, оторопел.

Рядом с ним стояла Ника. Ей очень шёл зелёный цвет, пушистые ветви и веточки, даже глаза у неё стали зелёными, и губы. Ника-ель мягко обняла Ивана Сергеевича и прошептала: «Совсем забыл, разлюбил, да, Ванечка?» И погладила по волосам: так, как он мечтал ещё недавно.

Иван Сергеевич ничего не почувствовал, кроме удивления. Душа его не плакала, сердце не болело. Он посмотрел ели в лицо и заговорил с ней как с незнакомым человеком.

— Извините, я пойду. Грибы вот, суп варить

— Нет, Ванечка, не пойдёшь. Ты же мечтал вместе быть, — ледяным тоном ответила женщина-ель.

— Вы подождите, лет через двести или триста мы обязательно будем вместе. Вон в том дубке моя ДНК.

— Нет в нём ничего, кроме червяков! А ты — мой Ванечка. И ждать я не буду, — и женщина-ель шагнула назад к своему покинутому стволу.

Со стороны могло показаться, что седой мужчина пытается пройти сквозь дерево. Но уже через мгновение он исчез, и только сланцы остались стоять у дерева, как у входной двери в вечность.

Послесловие

Генеральный секретарь открыл шкаф и достал два футляра из пуленепробиваемого стекла. На них были наклейки с именами: Ника и Сергей. В контейнерах лежали спилы деревьев в специальном геле. Судя по кольцам на стволе, возрастом более двухсот лет.

— Дождались, родные, — прошептал мужчина и закрыл глаза, в которых блеснули слёзы.

Изображение Larisa Koshkina с сайта Pixabay