Его кожа была словно карта моих воспоминаний. Я снова прочувствовала их, разглядев все эти напоминания обо мне, моём детстве, нашем прошлом и нашей боли, навсегда запечатлённые в чернилах. Боже, как же ему должно было быть больно смотреть в зеркало каждый день? А, может быть, его сжигало негодование? А, может быть, он ненавидел меня из-за них?

Ненавидел ли он меня за то, как я с ним поступила?

Он всегда был таким худым. Но теперь, когда я получше разглядела его, я заметила, что он набрал вес. Его плечи стали шире, а бицепсы сделались большими и объёмными. И если бы меня заставили, я была бы вынуждена признать, что под его узкой чёрной футболкой должно быть скрывался накаченный пресс.

Я сдвинула брови, а уголки моих губ опустились вниз. Это было совсем не то, что я ожидала.

Это тело точно не забросили и не отравляли веществами. Очевидно, что это был кто-то, кто заботился о себе.

Все в комнате ждали моего ответа в напряжённой тишине. Мне надо было объяснить своё неожиданное возвращение в их жизни. Это было похоже на суд, и мои причины должны были быть достойными и обоснованными. Не только потому, что я появилась здесь без приглашения через пять лет, но потому, что я так неожиданно сбежала.

— Мы пришли посмотреть шоу, — я пожала плечами, осознав, что мой ответ был довольно жалок, учитывая, что мы пережили за все эти годы. — Вы самая любимая группа Адама.

Все взгляды устремились на Адама, и они были настолько любопытными, что Адам даже сделал шаг назад. Впервые осознав, что это, скорее всего, не было счастливым воссоединением, его радостное и ошеломлённое выражение лица исчезло, и он тут же протрезвел.

— Одна из моих самых любимых групп, — пояснил он.

Я закусила губу, чтобы сдержать улыбку, вызванную его пояснением. О Боже, всё понятно. Эти мужчины могли быть настоящим стихийным бедствием, если они того хотели. Питбулями, которые могли больно укусить. Но они также могли быть невероятно милыми, если это было им нужно.

Но это был не тот случай.

Плохое настроение Кая испортилось ещё больше, над его головой забушевали грозовые тучи, а кончики пальцев испускали молнии.

— А кто такой Адам?

Вздернув подбородок, я собрала всё своё мужество и призналась.

— Мой парень.

Грэй, Пит и Малькольм одновременно засмеялись, в то время как Бреннан зарычал себе под нос:

— Да ты прикалываешься, мать его?

Кэйд переместился из дальнего угла комнаты и незаметно встал между Адамом и Каем.

Адам сделал ещё один шаг назад. Он не понимал, почему атмосфера наполнилась такой враждебностью, но не сомневался, что она была направлена на него.

Он просто застыл на месте. Не зная, что ему сказать или сделать, и как выйти из этой нежелательной перепалки.

А Малачи стоял, спокойный и, как я поняла, трезвый. Впервые за весь вечер я позволила себе поверить, что он справился. Он кинулся вперёд, и мы все подпрыгнули, включая Кэйда, который полностью закрыл собой Адама.

— Рад познакомиться с тобой, дружище, — наконец сказал Кай. Он бросил на Кэйда сердитый взгляд и спросил: — Ты что делаешь?

Кэйд отошёл в сторону, подняв руки в воздух.

— Удаляюсь, — пробормотал он.

И тут наступил самый сюрреалистичный момент за всё время. Адам принял руку Кая и крепко пожал её.

— Ты наш фанат? — спросил Кай, улыбнувшись.

Я резко выдохнула, издав свистящий звук, словно кто-то наступил на резиновую игрушку. Я схватила Пита за запястье и сжала его, не отводя взгляда от сцены, разворачивающейся передо мной.

— Так и есть, — признался Адам, расслабившись. — Большой фанат. Вы просто сумасшедшие.

— Ты знаешь, люди постоянно мне это говорят, — засмеялся Кай, и как только он это сделал, его плечи расслабились, а тело приняло более естественную позу.

— О, это не то, что я имел в виду, — поспешил объяснить Адам. — Я хотел сказать — классные. Чертовски классные.

Кай улыбнулся.

— Понадобилось много лет, чтобы этого добиться, но ты прав. Мы классные. Теперь.

Он что меня подколол? Сукин сын, он имел в виду теперь, когда я ушла? Это было уже слишком, потому что этот вечер и так уже был достаточно странным. Мне не нужно было, чтобы ещё и Кай Портер оскорблял меня.

— Конечно, — согласился Адам.

Решив, что напряжение спало, Бреннан повернулся спиной к Каю, приподнял брови и сказал мне:

— Поговорим?

Он был таким деловым. Именно таким я его и запомнила. В комнате, полной парней в потных футболках, рваных джинсах и потёртой обуви, он стоял в глаженых штанах и накрахмаленной рубашке. В конце вечера он обычно снимал свой галстук и закатывал рукава, но сегодня он оставил всё как есть.

Его светлые волосы были уложены назад, и он сделал себе зубы после того, как я ушла из группы. Они сверкали теперь ещё больше, чем раньше. Что до его лица, то оно было без морщин и таким гладким, словно кричало о том, что в него кололи ботокс и филлеры.

Моё желание поговорить с ним было сравнимо с желанием удалить зубной нерв без анестезии.

— Я знаю, что я уже говорила о том, что мы пришли посмотреть шоу, и я имела в виду что... мы пришли посмотреть шоу. Группу. Частью, которой я вообще-то больше не являюсь.

Его серьёзное выражение лица засияло желанием разговорить меня. Он был настоящим садистом.

— Да перестань, Кло... Прошло столько времени. Уверен, нам есть, что сказать друг другу.

— А я уверена, что мы можем обсудить это всё прямо здесь, при свидетелях.

— Я не о себе переживаю, — засмеялся он.

— Да, но ты мог бы позаботиться обо мне.

Он сощурил глаза, впервые поняв, к чему я клонила. Все эти годы было столько всего, что я хотела бы ему высказать. Столько гневных речей и тирад. Обычно я выпускала пар в душе, крича на свою мочалку и тряся намыленными волосами во все стороны, представляя, как воображаемая версия его выслушивает меня.

Но в последнее время я старалась просто отпустить всё это. Отпустить его. Он был похож на плохого щенка. Ему, конечно, не надо было вести дела так, как он продолжал их вести. Но никто не учил его, как делать по-другому, никто не потратил своё время на то, чтобы научить этого человека быть порядочным и честным.

Надёжным.

Он был продуктом системы, в которой карьера достигалась сомнительными способами, а его бессовестные попытки подняться на самый верх вознаграждались. Его клиенты обычно перехваливали его. Пока они получали больший доход с каждой новой сделки. Пока он организовывал для них большие и более выгодные туры, пока они продолжали оставаться в топе, они прощали ему то, что он продавал их тем, кто больше заплатит, как и его постоянные несбыточные обещания. И под этим я подразумеваю то, что он обещал организаторам концертов невозможные вещи, под которыми не стал бы подписываться ни один артист, а потом ставил артистов в неудобные ситуации, пока не добивался именно того, что пообещал организаторам. Как правило, за счёт артистов.

И для кого-то это было нормально. Кто-то мог бы выносить эти постоянные каждодневные порции пустых обещаний. Как я, например.

Я могла мириться с его дерьмом и чувствовать себя при этом хорошо к концу дня. Моя самооценка не падала, когда он рассказывал мне в красках, как я подвела его... подвела саму себя.

Я взглянула на Кая, который болтал с Адамом. Но были и такие артисты, которые не справлялись с его стилем управления в виде вербального абьюза. Они ломались. Они позволяли Бреннану раздавить их своим ботинком от Луи Витон за тысячу долларов.

Я заскрипела зубами. Иногда Бреннан не был главным корнем проблемы. Иногда он был просто-напросто последней каплей.

А иногда и зачинателем.

— Мне нечего тебе сказать.

Осознав, что я всё ещё выжимала из руки Пита все соки, я отпустила её. Мои пальцы одеревенели. А он ни разу не пожаловался на меня, даже не поморщился. Я скучала по Питу, по его безусловной преданности и надёжной поддержке. Я скучала по всем этим парням.

— Не усложняй, — настаивал Бреннан. — Я всего лишь хочу поболтать с тобой. — Он намеренно посмотрел на Кая.

Именно поэтому я молчала все эти пять лет. Я не хотела этого. Я не хотела быть снова втянутой в это.

В течение десяти лет я занималась этой группой. Я делала всю грязную работу. Я следила за тем, чтобы у них было чистое белье и ужин, и чтобы они были достаточно трезвыми и могли отыграть вечерний сет целиком. Я была не просто членом "Брайт Трэджэди", я также была их мамкой.

В каком-то смысле я устала от этого. И мне было больно. Когда я сбежала, я не сделала это, чтобы подставить их... это был инстинкт самосохранения.

Малькольм ткнул меня локтем в бок.

— Всё будет в порядке, Кло. Он не такой... ужасный, как раньше.

Бреннан опустил руки на свои узкие бёдра.

— Типа, спасибо?

Пит толкнул Бреннана в плечо.

— Ага, мы нейтрализовали его. Теперь он только лает, но не кусает.

Бреннан покачал головой, нетерпеливо постукивая ногой по полу.

— Смейтесь-смейтесь, парни. Всё что я делаю, я делаю для вас.

Пит и Малькольм добродушно улыбнулись, но отошли в сторону, оставив нас с ним вдвоём в углу комнаты. Я беспомощно посмотрела на Адама, но он всё ещё был увлечён разговором с Малачи — и это довольно сильно пугало меня.

Ни один из них не обращали на меня внимания. У меня было странное чувство, что всё это могло выйти мне боком. Но ведь это не имело никакого значения, поскольку я ничего из этого не планировала.

— Он изменился, — сказал Бреннан тихим заговорщическим голосом.

Мне можно было не спрашивать, кого он имел в виду. Кай был единственным, о ком мы по-настоящему серьёзно разговаривали с Бреннаном.

— Я это вижу.

— Нет, не видишь, — теперь он привлёк моё внимание. Я оторвала глаза от своего парня, разговаривающего с моим бывшим парнем, и встретилась с суровым взглядом Бреннана. — Нет, серьёзно. Я хочу сказать, что ты только видишь последствия этих изменений. Ты видишь, что он трезв. Ты видишь, что он начал заботиться о себе. Но ты не представляешь, через какое дерьмо нам пришлось пройти, чтобы он стал таким.