Пролог

Я хочу рассказать вам секрет о монстрах. Монстры, настоящие монстры, не прячутся по углам или в темноте. Они не живут под вашей кроватью и не сидят в шкафу, ожидая, чтобы схватить вас, когда вы потянетесь за курткой. Самый страшный монстр — это тот, кто проходит мимо вас по улице среди бела дня. Тот, кто стоит перед вами в очереди в продуктовом магазине. Тот, кто вовлекает вас в вежливую беседу, когда вы покупаете себе кофе по дороге на работу. Тот, кто, кажется, появляется везде, где бы вы ни находились, даже когда вы меняете свой распорядок, потому что это становится слишком очевидным.

Худшее в знании того, что монстры существуют — это признать себя одним из них. Не то чтобы он это полностью принял, не то чтобы это сделала я. Но когда вы попадаете в плен к монстру, вы учитесь приспосабливаться. Вы изучаете их распорядок, учитесь завоевывать доверие и выбираться, когда вас обучили всему, что нужно знать.

Конечно, это все идет по правилам: первое — не попадаться, второе — брать только того, кого ты уверен, что сможешь уничтожить, третье — не будь небрежным, и, наконец, есть предупреждение — звонить, когда оказался в затруднительном положении, из которого может вытащить тебя только твой наставник. Но если ты позвонишь, ожидай и прими наказание за свои проступки.

Когда я поправляю большую спортивную сумку на спине, поднимаясь по трапу в моторную лодку, я думала, с чего это все для меня началось. С Райли. Боже, она была такой красивой. Я так сильно ее хотела и, конечно, думала, что это взаимно. Однако это оказалось ловушкой — она выбрала меня и подала своему наставнику на серебряном блюде. Своему невменяемому, в некоторой степени заботливому и невероятно сексуальному (если такое в вашем вкусе) наставнику Джекстону Уитлоку.

Закинув спортивную сумку через борт в мою маленькую лодку «Темпест», я думала о них, когда они были вместе. Это было похоже на трагическую симфонию: чем громче она играет, тем больше вы боитесь за всех участников, но мелодия настолько прекрасна, что вы хотите слышать ее громче, вам нужно слышать ее громче.

Залезая в лодку, я направляюсь к мотору и вставляю ключ в замок зажигания. Заведя лодку, я мчусь к Коралловому морю.

Да, я все еще в Австралии, но я уехала из Нового Южного Уэльса, как только мой наставник любезно предоставил мне такую возможность. Он остался в Ньюкасле, а я переехала в Рокхэмптон. Пока мне удавалось держать себя в руках, и чертовски хорошо делать то, чему меня учили. Я еще не нарушила ни одного правила. Я усердно работала, чтобы убедиться, что мне никогда больше не придется с ним встречаться, но одна вещь, которую он сказал мне перед тем, как я ушла от него, была правдой.

Одиночество вызывает плотский голод. Тебе нужно делать что-то, чтобы выжить, чтобы поддержать себя. То, что я делаю, то, что мы делаем, вызывает больше привыкания, чем любой наркотик в мире. Сексуальную эйфорию, которую ты чувствуешь на протяжении всего процесса и особенно после того, как все закончилось, невозможно передать словами.

Ветер трепал мои волосы, которые больше не были полностью фиолетовыми, потому что, как только он решил, что я — Райли, он использовал отбеливатель, чтобы вывести этот цвет. Не средство для обесцвечивания волос, заметьте, а отбеливатель для санузлов. Почти все мои волосы выпали, и я чуть не ослепла, но в итоге мне пришлось сбрить их и дать им снова отрасти. Я убедила его позволить мне снова окрасить некоторые пряди в фиолетовый цвет, хотя он все еще был убежден, что я была Райли.

— У Райли не может быть фиолетовых волос, глупая девочка, — сказал он.

Через полчаса я снизила скорость и заглушила двигатель. У меня все еще бегали мурашки по коже, когда он думал, что я кто-то другой. Меня тошнило от того, что он делал со мной, потому что до того, как Джекстон неоднократно насиловал меня, у меня никогда не было секса с мужчиной. Я хотела заняться сексом с Райли.

Кряхтя, я приподняла спортивную сумку и перекатила ее за борт в Кораллово море. Вздохнув, я легла на дно лодки и заложила руки за голову. Вещь, которой он научил меня — подождать хотя бы час, чтобы убедиться, что выброшенный мешок опустился на дно. Если он всплывет, то мне придется звать Джекстона на помощь, но я скорее сама прыгну в море и утащу его вниз на морское дно.

Закрыв на мгновение глаза, и чувствуя под собой мягкое покачивание лодки, я думала о Райли. Бедная девушка. То, как она умерла, было, вне всякого сомнения, трагично, но тот факт, что она полюбила его в самом конце, действительно полюбила, просто приводил в ужас. Я имею в виду, что Джекстон был довольно красив, если вам нравится такой тип. Он был довольно высок, хорошо сложен, у него были светло-карие глаза и прямые светлые волосы. А еще он был сильным, злым, манипулятивным, требовательным, властным, коварным. И теперь я такая же, как он.

Я не могу полностью его винить, он был результатом того, что с ним сделали, а теперь я стала результатом того, что он сделал со мной. Честно говоря, хотя я никогда не признавалась ему в этом, после первых нескольких попыток побега я обнаружила, что мне действительно нравится быть с ним. Частично потому, что когда у него были хорошие дни и он не называл меня другим именем, он казался почти нормальным. В те дни, когда он называл меня Райли и забирал в свою Комнату Одиночества (мы никогда не трахались в его постели, он сказал, что эта привилегия умерла вместе с Райли), я научилась терпеть его внутри себя. Настолько, что все мои жертвы были мужчинами, и все они, так или иначе, напоминали его. У меня были проблемы с наставником, и эти люди расплачивались за его грехи.

Все бы изменилось, если бы я смогла убраться к чертовой матери из Австралии. Я бы покинула свой дом и начала все заново, и он бы меня никогда не смог найти.

Зазвонивший мобильный телефон вырвал меня из моей фантазии о побеге и вернул в реальность.

— Алло? — ответила я.

— Готово?

— Да, сэр, — дрожащим голосом прошептала я.

— Хорошо. Как только он исчезнет, возвращайся домой.

Он повесил трубку. Убрав телефон дрожащими руками, я, гадая, когда голос Джекстона перестанет вызывать у меня кошмары.

Я знаю, что единственный способ избавиться от этих чувств — это убить монстра. Усыпить его, как больное животное, которым он и является, и бежать.

Сев, я посмотрела за борт. Сумки нигде не было видно, и я, вернувшись к мотору, завела его. Развернув лодку, я обнаружила, что выполняю новую миссию. Никто не смог спасти Райли, и я знала, что не смогу спастись, пока не избавлюсь от него.

Райли называла меня Пурпурой.

Джекстон — Райли.

Мои друзья — Темпест.

Но мое настоящее имя Вторник Зерич. Я хотела быть свободной, по-настоящему свободной, и была готова убить ради этой свободы.