ГЛАВА 3
По пути домой я взяла бутылку вина и открыла её, как только переступила порог. Моя квартира находилась на шестом этаже в здании на краю центра города. Она была мне вполне по средствам и находилась недалеко от работы. Я переехала сюда два года назад, после того как удостоверилась, что мой доход в "626" внезапно не исчезнет.
Это должно было ознаменовать моё вхождение во взрослую жизнь. У меня была постоянная работа и своя квартира, ура! Только вот большую часть времени я чувствовала себя одиноко. Я не принадлежала к тому типу девушек, которым всё время были нужны люди вокруг. Мне нравилось это место. Мне нравилось личное пространство. Но в этом одиночестве было что-то такое, что заставляло меня чувствовать... изолированность. Как будто это уже был не мой выбор.
Я подумывала завести кошку.
Съев обещанную себе тарелку супа, я попыталась посмотреть что-нибудь на Нетфликсе, но не смогла ни на чём остановиться. После сорока пяти минут блуждания по каналам с бесконечными бездарными передачами, я отложила пульт в сторону. Не знаю, сколько раз нужно было посмотреть "Офис", чтобы перестать просить у вселенной своего собственного Джима Халперта2. Без злюки Пэм, конечно. Я не переставала прокручивать этот день у себя в голове, пока не налила ещё один бокал вина и не отказалась от попыток разобраться в том, почему я чувствовала себя так пусто, хотя я и получила такой желанный для себя проект. "Блэк Соул" должен был стать большим шагом в моей карьере. В течение нескольких недель я мысленно изобретала план адекватной, и в то же время оригинальной рекламной компании.
Именно этот проект должен помочь мне закрепиться в "626", добиться уважения со стороны коллег и заставить наконец-то мистера Такера запомнить моё имя. Именно сейчас наступал переломный момент, и я должна была пересмотреть свои жизненные цели. Была ли это работа моей мечты? Могу ли я провести всю свою жизнь, создавая рекламу в социальных сетях для людей, которые даже не понимают, как правильно пользоваться хэштэгами?
Заметка: #ясъеласалатнаобед — это бесполезный хэштэг.
Ещё заметка: #хэштэг — тоже бесполезный хэштэг.
Только попробуйте объяснить термин "индексируемый контент" человеку, который не пользуется банковской карточкой. Лично мне всегда везло на старомодных клиентов, которые отказывались развивать свой бизнес с помощью знака решётки.
Закусив нижнюю губу, я унесла бокал и телефон к себе в кабинет. Точнее, подобие кабинета. Я планировала организовать во второй спальне рабочий стол, книжные полки, и комнатный папоротник под настроение. Вместо этого, я держала свой ноутбук на журнальном столике, рабочие принадлежности хранились в ящике на кухне, а книжки были сложены в стопки высотой в половину моего роста рядом с кроватью.
В этой комнате пол был усыпан старыми листами бумаги, мольберт я прислонила к окну. Небольшой шкаф-купе был заполнен полотнами всех возможных размеров — некоторые были свежие, некоторые завершённые, несколько полотен были закончены где-то наполовину.
Сюда же я поместила складной столик, который ухватила на гаражной распродаже недалеко от дома моих родителей. Я постелила на него ещё один лист бумаги, и использовала его для своих красок, кистей и других принадлежностей. К комнате примыкала ванная, которая была переделана в сушильную комнату — ещё больше кистей расположились везде, где только могла дотянуться рука.
Вера называла это моей рабочей студией. Для меня же это было больше тайным увлечением. Постыдным хобби, которое иногда лечило меня от скуки, иногда становилось спасением от огорчений и разочарований, а иногда было даже важнее, чем кислород для дыхания.
Но это было не более чем хобби. Когда-то у меня была подростковая мечта стать всемирно известной художницей и проводить дни напролёт за мольбертом, размахивая кистью и изливая свою душу на полотна. Но это было до того, как я столкнулась с неизбежным злом в виде оплаты счетов, содержания машины и готовкой еды. Теперь я была по-настоящему взрослой и с настоящей взрослой работой, которая мне даже иногда нравилась. Становиться голодным художником не имело практического смысла.
Я потакала творческой стороне своей личности всё время, пока училась в старших классах, а потом сделала то, что делает большинство художников после выпуска. Нашла более или менее креативную работу и оставила все свои бесполезные мечты, которые не могли гарантировать мне стабильность, оплату счетов и достойную пенсию.
Но в такие дни как сегодня, — когда я вспоминала о том, насколько неприятно быть взрослой и насколько сильно я хотела вернуть свои юные годы, где мне не надо было оплачивать счета или жить одной, или задаваться вопросом, что думают такие мужчины как Эзра Батист, — я тихо закрывалась в этом святилище и изливала все эти иррациональные, противоречивые мысли на свой абсолютно белый и такой прекрасный холст. По сути, в такие моменты я просто переставала думать.
Хозяин квартиры пытался навязать мне соседку, когда я только переехала, но я решила, что иметь дело с другим человеком каждый день было довольно утомительно. Когда я сняла эту квартиру, Вера всё ещё жила в Шарлотте. А она была единственным человеком, с которым, как мне казалось, я могла бы разделить жилое пространство более чем три дня.
Но у неё уже был Киллиан.
Их отношения стали ещё одним событием последнего времени, которое повлияло на меня. Я была очень рада за свою подругу. Даже более чем рада. Вера заслуживала каждую секунду своего счастья, заслуживала выйти замуж и жить долго и счастливо. С Дереком она побывала в сущем аду, и Киллиан был для неё идеальным во всех смыслах. Это была по-настоящему #любовь. Видите? Вот это грамотное использование хэштэга.
Но почему я чувствовала, что меня оставили?
Я стянула резинку с запястья и завязала длинную гриву моих, практически чёрных, волос на макушке. Поколдовав с чёлкой, пока она не перестала мне мешать, я сняла рабочую одежду и накинула безразмерную футболку своего бывшего парня из колледжа, которую он так и не попросил назад. Не то, чтобы я предлагала её вернуть.
У меня не было никаких остаточных чувств к Брэди... Брэди... Брэди, как там его. Но его футболка периода старших классов была огромная и очень комфортная, и я не желала с ней расставаться.
Я приготовила краски и прикрепила чистый холст к мольберту, заменив им портрет, над которым я работала ранее. И вот я уже рисую зимний закат. Розовые, оранжевые и тёмно-фиолетовые мазки легли на небо, покрытое серыми облаками. Оранжевый диск солнца висел над Даремом, покрытым слоем белого снега, которого в этом году практически не было. Окна горели жёлтым светом и улицы, ведущие вниз... их ещё предстояло нарисовать.
Я планировала закончить эту работу, добавив людей и транспорт, и все эти мелочи, за которые я любила свой город. У меня чесались руки сделать солнце темнее, размыть края и добавить ярких полос. Но сегодня мне недоставало солнца внутри меня. Снаружи было холодно, хотя снега не было, а мои мысли были беспорядочны и разрозненны, поэтому мне не хотелось рисовать ничего красивого.
Мне нужно было что-то примитивное, что-то ранимое и неясное.
Мне нужно было высвободить эти едва уловимые эмоции и превратить их во что-то, что я смогу увидеть, понять и отпустить.
Пальцы мои дрожали, когда я взяла кисть, поэтому я сжала её сильнее, так что её кончик вонзился мне в ладонь. Сидя на самом краю стула, я прекратила все внутренние войны и перенесла их на холст. Это было больше чем катарсис. Это одновременно исцеляло, заставляло думать и успокаивало.
Я вся отдалась искусству созидания, у меня даже не было какой-то осмысленной идеи того, что я собираюсь нарисовать. Я просто позволила этому дню свалиться на меня, придавив своим весом, и тогда всё то, что я не осознавала, начало изливаться на холст через мои пальцы в виде решительных мазков и цветных линий.
Когда я заставила себя выпрямиться и дала перерыв своей ноющей шее и плечам, я осознала, что прошло два с половиной часа. Творческое наваждение ушло, и я в оцепенении смотрела на свою работу, как будто бы видела её впервые.
Дугообразные линии складывались в мощную челюсть. Чувственные губы были неодобрительно сжаты. Нос был нарисован резким росчерком. Тёмные глаза цвета шоколада смотрели из-под прямых бровей. Волосы были небрежно убраны назад так, как он никогда не позволил бы себе. Но они хорошо сочетались с его слегка ослабленным галстуком и растерянным взглядом — всё это было плодом моего воображения. Те качества, которыми я наделила его, он никогда бы не потерпел в реальной жизни.
Уставившись на своё произведение, я увидела, что на самом деле я совсем не передала образ Эзры. Линии были слишком жёсткими. Цвета не совсем подходили. Его глаза были слишком пустые. Линия подбородка... скулы... и чёткие очертания лица были слишком резкие и слишком неправильные, и я ненавидела себя за то, что мне не удалось воздать ему должное. Что я провалилась. И я не могла избавиться от надоедливого ощущения, что я что-то пропустила.
Это был не Эзра. Совершенно ясно, что это была картина кого-то, кто пытался нарисовать Эзру.
Я опустилась на стуле, покрутив шеей туда-сюда.
— Ааа... ну, почему я вообще с тобой вожусь? — спросила я у холста и уставилась на глаза, которые даже не были глазами Эзры. — Ты мне даже не нравишься.
Мой телефон завибрировал в соседней комнате, поэтому я оставила Эзру, и пошла за ним. Оказалось, что у меня четыре пропущенных сообщения, но услышала я только последнее. Все четыре были от Веры.
7:03: Ты уже рок звезда?
7:48: Надеюсь, ты хотя бы знаменитый графический дизайнер, работающий с рок звёздами?