— Выглядит классно. Ты проделала отличную работу.

Я гоняла остатки брюссельской капусты по своей тарелке.

— О, спасибо. Это было несложно.

— Мы тут поговорили с Верой и хотели бы, чтобы ты создала несколько оригинальных картин для нашего ресторана.

Вера улыбнулась мне, но я только потрясла головой. Она всегда пыталась заставить меня рисовать больше, вынести мои работы на публику и продавать их. Я знала, что ей было сложно понять, почему я этого не хотела. Она считала, что надо следовать за своими мечтами и добиваться того, чего больше всего любишь.

Именно поэтому она превратила свою мечту в карьеру.

Рисование не могло обеспечить стабильное будущее. Было гораздо сложнее получить доход от рисования, чем от приготовления еды. Вера была исключительным шеф-поваром. Она не просто хорошо делала свою работу, она была лучшая. И сейчас вместе с Киллианом их было уже не остановить.

Со мной всё было иначе. Я не была заинтересована в том, чтобы превратить то, что я люблю больше всего, в работу. Это было моим освобождением от реальности. Это была моя терапия, моё средство от безумия, и моя надежда. И всё это заключалось в одной эгоистичной деятельности. Мне не хотелось ни с кем этим делиться. Мне не хотелось обесценивать то, что я так любила, навешивая на него ценник.

— Чего бы тебе хотелось? — спросила я Киллиана из вежливости.

Я собиралась поговорить с Верой о том, что она поторопилась, позже. Гораздо позже. Когда мы не будем окружены тремя суперуспешными мужчинами, которые не поймут, как относиться к моему отсутствию амбиций.

— Может быть, шесть оригинальных работ? Четыре? Ты можешь осмотреть пространство и решить, что нам надо, — предложил Киллиан. — Они могут быть разных размеров. Нам бы хотелось длинную картину над баром и очень большую картину вдоль всей задней стены.

В моей голове тут же начали возникать идеи. Не то, чтобы я чувствовала вдохновение или намеревалась придумать концепцию. Это просто происходило само собой. Именно так выглядело творчество. Оно не было удобным или своевременным. Оно злодейски прятало музу, когда у тебя было время, и заставляло тебя вдохновляться тогда, когда ты ничего не могла с этим поделать.

— Портреты? Абстракции? Может, вам нравится какая-то цветовая гамма?

— Эм, абстракции, которые что-то значат? — ответил Киллиан. — Мы не хотим просто портреты, но нам бы хотелось, чтобы на картинах отражалось что-то связанное с нами.

— Ты имеешь в виду еду? — спросила я с серьёзным видом.

Киллиан посмотрел на Веру и потянулся, чтобы взять её руку.

— И любовь. И страсть к обеим этим вещам. Нам бы хотелось, чтобы создавалось классное урбанистическое ощущение. Чтобы это было больше похоже на галерею, чем на дешёвое искусство, если ты понимаешь, о чём я.

— Киллиан, она не собирается рисовать дешёвое искусство, — простонала Вера. — Это прозвучало очень грубо.

Киллиан снова перевёл внимание на меня.

— Извини. Я не хотел...

Я отмахнулась:

— Конечно, нет. Я поняла, что ты имел в виду.

— Так что ты думаешь? — спросил он, его брови выжидательно приподнялись.

Я снова глянула на Веру, злясь на неё за то, что она поставила меня в такое положение, и ещё больше на Киллиана, который завёл этот разговор при большом скоплении людей. Хорошо, не было никакого секрета в том, что я любила рисовать. Но я была не достойна такого предложения.

Если им были нужны оригинальные работы, им следовало нанять профессионала. Я не обладала достаточной квалификацией для такой работы.

Вместо того чтобы сказать им это, я ответила:

— Я подумаю.

Киллиан отклонился назад на стуле и выглядел более расслабленно.

— Когда определишься, мы более подробно объясним, чего бы нам хотелось.

— А какие сроки? — спросила я, неожиданно занервничав из-за картин, решение по которым ещё даже не было принято.

— Надо успеть до свадьбы, то есть до этой осени, — ответила Вера. — Мы хотели бы провести её в ресторане перед главным открытием. Поэтому нам бы хотелось, чтобы всё было готово.

— Не могу поверить, что ты согласилась подумать, — сказал Ванн обиженно. — Я просил тебя нарисовать пару работ для моего магазина, и ты категорически отказалась.

Я покачала головой, смущённая тем, что он заговорил об этом.

— Я ещё не согласилась. Я ещё думаю.

— Мы тебе заплатим! — добавила Вера.

Я приподняла бровь, пристально посмотрев на Ванна, только для того, чтобы меня не бросило в пот.

— А ты собирался заплатить мне?

— Конечно. По крайней мере, двадцать баксов за картину.

Посмеявшись, я покачала головой.

— Ого, Ванн, не знала, что я столько стою.

Он подмигнул мне.

— Плюс, я могу бесплатно чинить твой велосипед, когда тебе это понадобится.

— У меня нет велосипеда.

Он пожал одним плечом.

— Ну, с этим я тебе тоже могу помочь.

Я подумывала напомнить ему о том, как наше занятие на велотренажёрах убило во мне всякое желание кататься на велосипеде на веки вечные. Аминь. Но мне не хотелось совсем добивать его.

Вместо этого я перевела тему разговора.

— Ты же знаешь, что у меня есть реальная работа? И некоторые мои клиенты требуют много внимания.

Я кивнула на Эзру, который смотрел на мою картину с логотипом "Гурманки", которая была центровым элементом комнаты. Она висела посередине стены над модным журнальным столиком, который был сделан из дерева различных оттенков и выглядел так, как будто весил приблизительно полторы тонны.

— Ты смелый человек, Эзра, — засмеялся Ванн. — Она тебя ещё не свела с ума?

Эзра, казалось, снова пришёл в себя, но глубокомысленный вид на его лице сохранился.

— Ещё как, — ответил он Ванну. — И не раз.

— Эй!

— Но я должен признать, — продолжал Эзра, — она знает, о чём говорит. И хотя она каждый день обвиняет меня в том, что я устарел и отвергает все мои блестящие идеи, я, кажется, начинаю верить в то, что она не собирается угробить мою компанию и всё то, над чем я так усердно трудился, — он сделал глубокомысленную паузу и затем сказал. — По крайней мере, судя по её дизайнам, она могла бы попробовать сделать это просто ради развлечения.

Мои щёки вспыхнули, а вся комната разразилась смехом. Я не то, чтобы обиделась, но мне очень не нравилось всё это внимание, направленное на меня. Я пыталась переключить его на Эзру, но он каким-то образом умудрялся снова направлять его на меня.

— Будь осторожнее, — предупредила я его. — Нет ничего страшнее оскорблённой женщины.

Он отодвинул свою тарелку в сторону и облокотился локтями о стол.

— Охотно верю.

Только я не оскорбилась. Даже чуть-чуть. Почему-то дурацкие заявления Эзры звучали как комплименты. Его успех и все его достижения нервировали, но он доверил мне их. По крайней мере, настолько, насколько ему позволяла его контролирующая натура. Он попросил для проекта именно меня. И изо всех сил старался меня получить.

— Кому десерт? — спросила Вера, разрушив чары, снова окутывающие меня и Эзру.

Я отвернулась от него и попыталась запротестовать, но Вера приготовила кокосовый щербет и брауни из тёмного шоколада, поэтому, если честно, я не очень старалась. Весь остаток вечера мы пили вино и смеялись так, что у нас заболели животы.

Мы разговаривали о ресторане Веры и Киллиана и о том, что они уже сделали. Они жили на свои сбережения, и у них был кредит, поэтому сейчас им было нелегко. К тому же они ещё планировали свадьбу. Они находились в постоянном стрессе, но они также очень любили друг друга. Они много смеялись над своими проблемами, и о том, что им приходится есть более дешёвую еду и покупать более дешёвое вино. Мне было интересно наблюдать за парой, у которой были финансовые проблемы, и которые не отрывали друг другу голову из-за этого.

Ванн рассказал нам о своём магазине велосипедов и о своих неудачных свиданиях. По совету Веры, он пытался встречаться с женщинами, которые были не такими милыми и хорошими, какие ему обычно нравились. Это кончилось тем, что он встретил нескольких сумасшедших женщин, требующих от него слишком много внимания и, как ему казалось, преследующих его.

Эзра поделился своими проблемами с поиском шеф-повара для "Бьянки". Он в деталях обсудил с Киллианом кандидатов, которых можно было пригласить и которые подошли бы для этой работы. Они также поговорили о сестре Эзры, Диллон, и об её успехах в последний год обучения в кулинарной школе. Похоже, когда ей было около двадцати, она вела себя довольно беспечно, благодаря деньгам, оставленным ей её папой. Но сейчас она хотела расти и решила, что хочет быть шеф-поваром.

— Она знает, что я дам ей работу, — вздохнул Эзра. — Поэтому она этим занимается.

— Похоже, ей придётся много работать, чтобы получить стабильную зарплату, — рассмеялся Ванн.

Эзра сдвинул брови на переносице.

— Точно подмечено. Она знает, что только в этом случае я не уволю её.

— Так, пожалуй, ещё точнее, — согласился Киллиан. — Как у неё дела, кстати? Талант имеется?

Эзра пожал плечами.

— Она, на самом деле, не так плоха. Ей нужно немного опыта, но она много путешествовала, поэтому у неё зрелый вкус. И она смелая.

— Поставь её на кухню к Уайетту, — предложил Киллиан. — Он быстро приведёт её в форму.

— Ты уверен, что не хочешь взять её? — спросил Эзра. — Она знает тебя. Я уверен, что ей будет комфортнее на твоей кухне.

— Она и двух дней со мной не продержится, — честно признался Киллиан. — У меня не хватает терпения с новичками. Я её травмирую.

— Он это может, — согласилась Вера. — Он периодически травмирует меня на кухне.

— И в спальне, — добавила я.

Поскольку мы уже достаточно выпили, моя шутка оказалась просто уморительной. Что, вероятно, означало, что нам уже пора. Мне не хотелось провести две субботы подряд, мучаясь от похмелья.

Эзра, казалось, прочитал мои мысли.

— Ты готова?

Я встала из-за стола, три бокала вина ударили мне в голову.

— Ага. Ты точно можешь вести машину?

— Я пил воду, — объяснил он.