Да, не готова. Совсем. Он был слишком хорош, чтобы это было правдой. Элли развернулась и взлетела по лестнице словно трусиха, которой и была.

***

– Не ожидал увидеть тебя, – Дрю взглянул из-за ноутбука, щурясь в темноту, наполнившую купленный им несколько месяцев назад пентхаус в Верхнем Вест-Сайде. – Я думал, ты проведешь ночь с ней. Она не проглотила наживку?

Комната освещалась только огнями Гудзона, проникавшими в комнату сквозь окно от пола до потолка. Как и многое в мире Дрю, пентхаус словно всегда был в тени.

И так не похож на тихое место в Бруклине, которое Элли называла домом. Райли был удивлен, какой маленькой оказалась ее квартира. В ней была только аккуратная, уютная гостиная, маленькая кухня и дверь, ведущая в спальню, в которую ему не довелось попасть. Он был там всего несколько минут, но не мог не сравнивать квартиру Элли с многомиллионным пентхаусом брата. Это было лучшее, что можно купить за деньги, однако никто не чувствовал себя там как дома. Так же, как и в особняке в Остине.

– Она скромная. – Элли так сильно отличалась от его представления о ней. Нет, не скромная. Это неправильное слово. «Сдержанная» больше подошло бы. – Она прекрасно понимает, чем чревато трахаться со своим адвокатом. Я справлюсь с этим, потому что она очень интересная.

Эта женщина очень чувственная. Элли наслаждалась его прикосновениями, но он возможно слишком торопился. Она уже обжигалась. Вполне естественно, что она сдержанна с мужчинами.

Райли ожидал, что она будет более жесткой, чтобы добиться желаемого. Он ожидал, что дочь Филлипа Стрэттона окажется такой же безжалостной как ее отец.

Она хотела сделать корпорации Америки лучше? Кого она дурачит? Это слишком наивно, и ее выкинут с поста главы компании быстрее, чем она успеет показать совету директоров свой бизнес-план.

Ей нужен защитник, но это не он.

– Тебе обычно плевать на осторожность. – Дрю закрыл крышку ноутбука, и Райли заметил стакан скотча рядом с братом.

Это был один из вечерних ритуалов Дрю. Только один стакан. Он никогда не позволял себе потерять контроль.

Райли был готов поспорить, что Элли глупела от нескольких бокалов вина. Она расслабилась после одного выпитого сегодня вечером, но, если бы она чувствовала себя спокойнее, она позволила бы себе больше, стала бы более игривой.

– Я могу снять девицу в баре. А она не на одну ночь.

Дрю отклонился назад, держа стакан в руках.

– Да, она не такая. Она – цель, и тебе следует помнить об этом.

– Прости. Что я такого сделал в последние несколько часов, с тех пор как мы встретились с ней, что заставляет тебя считать, будто я вижу в ней что-то кроме цели?

Дрю сделал большой глоток, опустошив половину стакана, прежде чем поставить его обратно на стол.

– Я сегодня ужинал с нашей сестрой и ее мужем. Кейз – интересный человек.

Кейз по большому счету был крут. Это Кейз тренировал Райли в течение последнего года. Именно благодаря ему Райли сейчас находился в своей лучшей форме и знал теперь как обращаться практически с любым оружием, когда-либо изобретенным человечеством. Однако, как выяснилось, Кейз был немного философом.

– Он прочел тебе лекцию о подводных камнях мести?

– Ничего подобного. Но он заставил меня задуматься. Он был очень внимателен к Мие. Она практически сияла рядом с ним. Она счастлива. Я даже позавидовал ей. А если я позавидовал, то вы с Брэном испытаете то же чувство.

Черт. Что должно было произойти, чтобы его брат признался в чем-то подобном? Дрю никогда не признавал слабости. Никогда. За все время, что он жил с Дрю, Райли никогда не видел его плачущим.

– Миа – другая. Она не прошла через то, что пришлось пройти почти нам всем. Не думаю, что я способен быть таким же счастливым, как Миа.

Дрю поднялся и подошел к окну, из которого открывался потрясающий вид на освещенную луной реку.

– Отсюда и зависть, брат. Я не знаю, каким бы мог быть каждый из нас. Знаю только, что мы слишком близко к тому, чтобы повернуть назад. И я вижу ее привлекательность.

– Элли?

– Она милая и намного мягче, чем я мог ожидать от кого-либо из Стрэттонов. Как человек, она очень сердечная. Прочитав ее историю, я узнал, что ей раньше причиняли боль. Ты тоже собираешься сделать ей больно, Райли. Ты собираешься заставить ее плакать. Ты, правда, думаешь, что сможешь сделать это?

Райли не понравилось, как это прозвучало.

– У нее будут деньги после всего этого. Черт, да даже компания, скорее всего, останется у нее. Мы всего-навсего собираемся затянуть сделку. Довести Касталано до отчаяния. На самом деле у ее компании есть преимущество с той охлаждающей системой, над которой она сейчас работает. Даже если мы обрушим акции, она сможет восстановить все.

– Если кто-нибудь не выкупит все, сыграв на понижение, – напомнил Дрю.

Такой риск существует всегда.

– Мы не можем думать об этом. Она умная женщина. Я буду рядом с ней. И если придется, помогу защитить компанию от недружественного захвата.

Дрю повернулся, ткнув в него пальцем.

– Вот чего я боюсь. Ты уже думаешь о том, как спасти ее. Ты думаешь о том, как сражаться на ее стороне. Ты знаешь эту женщину всего один гребаный день и уже высчитываешь, как помочь ей.

– У тебя не бывает чувства вины, Дрю? Хотя бы иногда? Ты, правда, так зациклен на этом, что не видишь, что она невиновна? Да, мы должны загнать Касталано в угол и воздать ему по заслугам, но неужели мы не можем минимизировать ущерб для нее? Я не собираюсь отступать. Я сделаю то, что должен, но, если я смогу обойтись без того, чтобы причинить ей боль, я сделаю это.

Дрю пронзил его взглядом.

– Ты не можешь вспоминать о совести, Райли. Не тогда, когда война уже началась. Ты думаешь, Касталано хоть на минуту задумался о нас четырех? Думаешь, его интересовало, что будет с нами? Нет. Он собирался убить и нас. Мы для него всего лишь сопутствующие потери.

– Я хотел бы думать, что мы лучше, чем Стивен Касталано.

– Мы не можем позволить себе такую роскошь. Возвращайся домой в Остин, Райли. Я закончу со Стрэттонами сам.

Гнев охватил Райли.

– Может, ты прекратишь вести себя как полный засранец? Я не знаю, что за муха тебя сегодня укусила, но я никуда не поеду. Завтра я собираюсь в «СтратКаст» и буду работать по плану, который мы согласовали много лет назад. Я не ставлю ее интересы перед твоими, Дрю. Я не ставлю ее перед нашими родителями. Если понадобиться, я уничтожу и ее. Но если есть возможность не трогать ее, я воспользуюсь этим. Надеюсь, ты закончил с промывкой моих мозгов? Потому как одному из нас завтра утром надо идти на работу.

– Не злись. Я терпеть не могу, когда ты психуешь, – произнес мягкий голос.

– Брэн, – Дрю на мгновение прикрыл глаза, а потом развернулся, – я думал, ты собирался уйти с Хатчем.

Брэн стоял в дверях, его фигура была в тени.

– Я рано вернулся.

– Он ввязался в драку, – Хатч поднырнул под руку Брэна и вздохнул. – Все хорошо. С копами я договорился.

Дрю подошел к нему, включил свет и покачал головой.

Райли почувствовал, как у него сжимаются кулаки при взгляде на младшего брата.

– Я надеюсь, второй парень не выглядит хуже. Тебе не надо в больницу?

Губы Брэна были разбиты, а под левым глазом наливался синяк.

– Я в порядке. Бывало и хуже.

В этом и была проблема. Брэну и правда порой доставалось намного сильнее. Райли думал, что у него порой бывают дерьмовые сны, но он не представлял, как Брэн вообще спит.

– Что произошло? – спросил Дрю, глядя на Хатча.

– А сам как думаешь? – задал встречный вопрос Хатч. Невозможно было не заметить брызги крови на его белой рубашке. Так же, как и на рубашке Брэна. – Какой-то тип начал лапать стриптизершу, с которой разговаривал Брэн, и Брэн бросился в бой, – он посмотрел в сторону Брэна. – Ты же знаешь, что в таких местах для этого есть вышибалы.

Сказать, что у Брэна случались припадки гнева – ничего не сказать. Он впадал в ярость, если кто-то плохо обходился с женщиной.

А потом он увидел, как умерла патронажная сестра. Это случилось, когда ему было шестнадцать, всего за несколько месяцев до того, как Хатч взял его под свою опеку. Хотя на самом деле это Дрю всегда заботился о них. Хатч был просто старше и неплохо выглядел после курса реабилитации, который он так и не завершил.

Брэн никогда не говорил о ней. Никогда не упоминал ее имени. Но Райли знал, что его брат всегда помнит о ней. Какое-то время Брэн по настоянию Дрю ходил к психиатру, но потом уговорил брата не заставлять его туда ходить. Было трудно сказать нет их младшему брату.

Но было тяжело наблюдать и за тем, как он сражается со своими невидимыми демонами.

– Тот парень был тяжелее Брэна на сто фунтов, и с ним было три друга. Нам повезло, что у ублюдка не было с собой ножа, – произнес Хатч. – Боюсь только, что нам не всегда будет так везти.

– Ты не можешь так себя вести, – Дрю произносил каждое слово так, словно оно ранило его. Он положил руку брату на шею. – Ты должен перестать драться.

Брэн упрямо вздернул подбородок.

– Она не хотела, чтобы он так к ней прикасался. Она имеет права сказать «нет», и не надо мне говорить, что она стриптизерша. Она женщина и имеет право сказать нет, независимо от того, как она одета или вообще раздета.

– Я знаю, Брэн. И я согласен с тобой, но ты не должен так собой рисковать. Остановись и подумай. Цени свою жизнь хоть немного. Мы поговорим об этом завтра. А сейчас иди и привели себя в порядок, – Дрю отпустил Брэна и взглянул на Хатча. – Мне следует ждать очередной иск?

Драки Брэна обходились Дрю намного дороже, чем Райли хотел бы думать. Часто не имело значения, что Брэн пытался спасти женщину от воинственного ублюдка. У ублюдка мог быть адвокат, и тогда наступал черед Райли вмешаться.

– Я все улажу.

Хатч покачал головой.

– Не надо. Они убежали, как только вызвали копов, и Бэмби свидетельствовала за Брэна. Обвинений не предъявлено. Никто не знает, что это были за типы. Я уверен, что ее родители хотели бы еще раз подумать о ее имени. Знаете, например, Глэдис не окажется у шеста. Если бы у меня была дочь, ее звали бы Глэдис.