— Когда я узнаю, скажу, — Шинс убрала рапиру в ножны, шагнула к ближайшему телу, поежившись, и пощупала дальнюю стену. — Да. Гипс.

Они переглянулись и заговорили в унисон:

— Подземный коридор?

— Но как? — продолжил юноша. — Там не пройти! Даже если они смогли найти…

— Тогда у них есть алхимик, — сказала Шинс, осознав, — который сделал то, что разъело заросли, железо и прочее.

Сирилл выдохнул.

— Тогда они просто поставили покрашенную стену из гипса, чтобы никто не нашел проход.

Шинс смотрела, а потом указала на простой засов в «стене», закрывающий ее.

— Так они собирались выйти, — отметила она. — Они были в замке еще до того, как пришли гости, и, может, бывали тут до этого.

— Идем! Нужно рассказать об этом Вероче и стражам.

Шинс замешкалась, кусала губу, словно это был ее последний ужин.

— Шинс?

— Вероче не сразу сможет собрать людей. И мы все еще не знаем, куда они пойдут. Нужно узнать.

— Это трата времени!

— Нет. Иди. Я останусь тут и…

— Забудь, там не…!

— Сирилл! — она шагнула и почти задела его. — Ты сам сказал. Времени нет! Я не иду. Ты должен. Это им нужно.

— Но…

— Это мне нужно.

Глаза Сирилла заблестели в свете лампы, но он кивнул.

— Шинс… — он робко шагнул к ней и крепко обнял, в этот раз не пытаясь поцеловать, чему она была рада. — Прошу, будь осторожна.

— А когда было иначе? — она обняла в ответ. Она ощутила, как он вдохнул для ответа, и опередила его. — Конечно, буду, индюшка. И ты, хорошо? Ты ближе всех к хорошим Делакруа. Я расстроюсь, если спасала семью зря.

Она отодвинулась раньше, чем он смог ответить, улыбнулась и пропала в тенях.

* * *

Он смотрел, пока она не пропала из виду, а потом еще немного. Тут было неприятно, тела стали вонять, и от этого он пришел в себя.

«Пора. Времени нет. Нужно рассказать Вероче об этом».

Сирилл прошел к двери, сжал засов, толкнул…

Ничего. Дверь не поддавалась.

— Это плохо, — нахмурился он.

Он отпустил, сжал снова, щелкнул засовом, толкнул сильнее.

Ничего.

Шинс давно ушла. Он не знал, как найти ее, не столкнувшись с бандитами. А теперь он не мог и уйти.

Сирилл стоял перед дверью, глупо сжимая ручку, и смог сказать лишь:

— Ох чертовы… коврижки.

* * *

Это был погреб? Старое подземелье? Виддершинс не знала. Теперь это была большая часть замка, полная разбитых стен, которые когда-то разделяли место на комнатки и коридоры. Некоторые стены еще доставали до потолка, некоторые были парой кирпичей на полу, а многие были разломаны пополам. Но арки и петли на обломках давали понять, что там были комнаты.

Шинс отметила, что стены были тоньше, кирпич был слабее, чем в остальном замке. Может, они решили, что делать с этим местом, после того, как построили Поврил?

Может, может, может. Это не важно. Важно было понять, для чего это место служило сейчас.

Было не сложно узнать, даже дикий кабан, играющий на барабане, подошел бы без усилий. Разговоры, стук, щелчки и бульканье заставили Шинс подумать о сточных водах, откуда это доносилось. Как и запах, от которого ее глаза слезились.

К сожалению, подойти близко не хватило, а забраться внутрь было сложнее. Механические звуки доносились из дальней части, а разговор был ближе к арке, к которой подошла Виддершинс. Многие вороны заняли это гнездо, и юная воровка не хотела идти против них.

Не сразу, но она нашла другой путь в пещеру разбитых комнат: дверцу для слуг в конце коридора. Для многих этот вход стал бы бесполезным, но Шинс теперь отделяли от цели несколько комнат и рухнувших стен.

Многие хотели бы пойти по полу.

Шинс забралась на кусок стены, устроилась сверху. Разная высота была опасной, и ей приходилось прыгать через бреши, но это ее не беспокоило. Она могла укрыться, хоть тут были лампы бандитов, и они озаряли трещины, но тени были густыми, и бандиты редко смотрели наверх.

Порой на четвереньках — где было опасно двигаться — порой приседая, чему позавидовали бы канатоходцы, Виддершинс двигалась по разбитой комнате.

Ее короткий путь закончился у дальней стены, она устроилась над сценой, которую еще не видела. Бандиты («Сколько их вообще в банде?» — спросила она у Ольгуна) ходили туда-сюда вокруг сооружения, похожего на ребенка котла ведьмы и пьяного осьминога.

Большая чаша стояла на железной треноге, огонь горел под ней зеленым светом. Трубки отходили от штуковины, многие были заткнуты. Другие — трубки из металла, кожи, стекла — вели к другим котлам, поменьше, и все стояли на высоких подставках или свисали с потолка. Разные вещества оттуда попадали в большую чашу, где смешивались неизвестные ингредиенты. Оттуда доносился горелый запах и облака не то пара, не то дыма.

Бандиты постоянно двигались, брали сокровища из кучи и бросали в котел. Утварь и тарелки, украшения и рамы картин — золото или серебро.

Из открытой трубки у основания котла постоянно стекала серая жижа в чашу из камня. Чаша наполнялась, бандит уносил ее, задыхаясь, ругаясь, и на место ставили другую миску.

И за всем процессом наблюдал, крича приказы и поправляя трубки, Пальцекость, алхимик Тысячи ворон.

— Не спрашивай, — шепнула она Ольгуну. — Я не знаю, — пауза, размышления, а потом. — Думаю, золото и серебро конфискованы у Карно? Говорили, тут держали вещи из дома, пока не решат…

Она замолчала, растерявшись. Два бандита встали у чаши слизи. Они в плотных перчатках собрали немного вещества, влили его в железную форму.

И форма была круглой. Размером для…

Снарядов.

— Боги.

Олово. Процесс, который алхимики пытались создать веками, был обращен, и Пальцекость превращал золото и серебро Карно в олово.

И Малин с бандитами стрелял этим в заложников.

Понимание обрушилось на Виддершинс, словно Малин сам рассказал ей. Ее голова закружилась. Он не возвращал людей, это была кража, и она поразилась, хоть и ощущала отвращение.

Какие богатства ни обещали Карно банде за помощь, этого не хватило, и Малин решил взять всю выгоду, что мог. Народ Обера и благородные дома не позволят ему и воронам просто уйти. Они, они подыграют, пока у него заложники, может, даже выпустят из замка, но они не отпустят ворон далеко.

Малин и его люди были хороши, крепкие и быстрые, и многие могли сбежать от преследования, но их будет утяжелять золото.

Через пару недель, когда в Обере все вернется в норму, и народ расслабится, будет несложно вернуться и забрать тела заложников.

Сирилл говорил, что обратить алхимическую перемену было проще, чем сделать ее — проще и дешевле. Вороны все еще могли получить выгоду, если учесть, что реагенты, которые они использовали, были куплены на средства Карно, а не их.

Она поняла с содроганием, почему Малин так быстро казнил. Если вороны хотели увезти как можно больше «олова», ему нужно было выстрелить в каждого заложника по много раз.

В каждого много раз. Малин не собирался ни одного оставлять в живых.

Комната закружилась, Шинс пыталась все осознать, понять размах плана ворон. Ее тошнило, выступил пот. Она не сразу поняла, что часть нее ощущала не отвращение или ужас, а крики Ольгуна, он пытался предупредить ее.

Ее ладони — кожа, что коснулась разбитых стен — и колени покалывало, жалило.

— О, черт.

Шинс попыталась встать, отойти, но конечности были тяжелее олова внизу. Все расплывалось, комната содрогнулась, и девушка упала со стены с оханьем боли.

Когда она подняла голову, моргая, чтобы прояснить зрение, она оказалась окружена.

* * *

— Тут все непросто.

Сирилл застыл, перестав дергать ручку, лед покрыл его шею. Он почти против воли отвернулся от гипсовой двери к коридору.

Джос Тремонт, бывший слуга Лазаря Карно, работающий на Малина, смотрел на него из коридора, отчасти скрытый тенью. Но Сирилл все равно заметил рапиру в кулаке мужчины.

— Рама неровная, — продолжил он, спокойно приближаясь. — Нужно поднять всю дверь, пока толкаешь. Неудобно, да? Жаль, ты не знал об этом пару минут назад.

Сглотнув, надеясь, что это утопит бабочек в животе, Сирилл вытащил пистоль, который они с Шинс забрали у часовых, и выстрелил.

Джос вздрогнул, но не переживал. Пуля вонзилась в кирпич в футе левее слуги. По нему попала лишь пыль.

— Тебе стоит поработать над меткостью.

— Я мало занимался, — признал Сирилл. Он ненавидел дрожь в голосе, мог лишь надеяться, что Джос не заметил.

Улыбка мужчины в свете лампы показала обратное.

— Я много, — он поднял рапиру. — Давай покажу.

Джос побежал, быстро миновал последние ярды, перепрыгнул тела товарищей и взмахнул рапирой.