ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
— Мягче! Помнишь?! — задыхался Сирилл, хрипел слова между вдохами, поднимаясь по винтовой лестнице, пытаясь успеть за напарницей. — Уверен, ты… первой говорила быть мягче!
Виддершинс пожала плечами, и это было заметно, несмотря на бешеный бег.
— Я пыталась!
— Ты пыталась… ты пронзила его зад!
— Он собирался выстрелить в тебя! Я подумала, что так тише, чем выстрел пистолета!
— Не тише!
— Я не знала, что мужчина так запищит! Замолчи и беги!
они бежали, за ними доносились вопли ворон.
Пройти мимо первых людей Малина и сбежать с балкона было не сложно, на ее стороне были удивление и Ольгун. А пройти мимо них тихо не вышло.
На следующей площадке в трех или четырех этажах ниже вершины башни, куда они сбежали, Шинс замерла.
— Двигайся! — прошипела она. А потом. — Не спорь, иди!
Сирилл, хмурясь, пошел.
— Ольгу… — она уже повернулась в другую сторону. — У нас около пятнадцати секунд…
Знакомое покалывание, прилив сил, и Шинс побежала быстрее, чем когда-либо бегала, может, быстрее, чем бегали все, даже с магией.
Но она уже устала, вспотела на пятом или шестом шаге. Но этого хватит.
Несколько комнат было видно по быстрому взгляду с площадки, двери везде были открытыми, чтобы воздух двигался на этаже, который обычно не использовали. Она закрыла одну из них, бросилась к лестнице. Еще не добравшись до первой ступени, она сорвала с пояса один из множества мешочков — маленький, там была лишь пара монет и нож для еды — и бросила его у стены, куда он упал, якобы оторвавшись от нее из-за спешки.
Она едва завернула и пропала из виду, как бандиты пришли туда. Ее тело дрожало, пот стекал на глаза, жаля и обжигая. Она стиснула зубы до боли, ведь только так могла сдержать шумное дыхание, которое могли услышать внизу.
«Только сработай, прошу, сработай. Не знаю, кому я молюсь, все равно, только сработай».
Сработало. Она услышала крик первого бандита, топот шагов по коридору. Шинс с облегчением выдохнула и продолжила подниматься.
Уловка не даст им много времени. Пару минут, если вороны рискнут полезть в засаду, ворвутся в комнату и быстро обыщут соседние комнаты, поняв, что первая пустая.
Но эта короткая пауза позволит им оторваться. Они могли спрятаться на одном из двух этажей выше, и бандиты не будут знать, на каком именно, им придется все обыскать.
— Хорошо, — выдохнула она, догнав товарища. — Нам нужно укрыться, перевести дыхание. Я предлагаю вершину, ладно? Туда им идти дольше всего, и они не смогут начать сверху и спускаться, ведь так мы получим шанс сбежать.
— Логично, — ошеломленно сказал Сирилл. — Но разве они не догадаются? Разве не поймут, что верхний этаж — лучший вариант? Тогда они начнут оттуда.
— Нет. Если они поймут, что верхний этаж — лучший вариант, то они поймут, что мы догадались, что они так подумают, и не спрятались там.
— Эм… что?
— Поверь, я имела дело с такими людьми. Их глупость можно использовать против них, но важно не перегнуть, чтобы их глупость сработала на руку.
— Я… знаешь, что? Просто идем.
Они почти добрались до вершины, когда услышали выстрелы снаружи, стучащие по окнам. За этим почти сразу раздался испуганный вой снизу, заложники в банкетном зале тоже услышали выстрелы.
— Ты прав, — Шинс опустила руку на плечо друга, то ли утешая его, то ли поддерживая себя. — Идем.
* * *
— Что теперь?
— Теперь, — сказала Шинс, — мы отдохнем пару минут с надеждой, что не умрем.
Как и в первой комнате, где они прятались, казалось, годы назад, когда она отказала Сириллу, тут были кирпичные стены, не было мебели, пахло плесенью, а пыль и трупы насекомых служили почти украшением. И не было ясно, для чего служила эта комнату, когда ее использовали.
В отличие от комнаты раньше, тут было еще теснее, а все из-за резкого склона крыши башни. Тут было грязнее, но с окном — узким, с тяжелыми и наполовину сгнившими ставнями. Вид наружу точно был жутким. Виддершинс не хотелось проверять, сидеть было куда важнее.
— Нам нужно выбраться наружу, — пробормотала она, с рассеянным недовольством глядя на дверь в трещинах и ржавую ручку.
— Из башни или замка? — спросил Сирилл.
— Эм, из замка? Чтобы поговорить с Вероче, проверить, что происходит, рассказать ей, что мы узнали? Может, вывести пленников? Мы знаем выход из башни.
— Ох, знаем. Но использовать не можем!
— Не нужно ворчать на меня за это. Разве это моя вина?
— Как…? — рот Сирилла раскрылся так, что Шинс удивилась, что он нее стал качаться, как маятник. — Ты привела нас сюда! Ты побежала в башню, когда за нами погнались! Но в башнях можно двигаться только в двух направлениях!
— И что мне было делать? — осведомилась она.
— Эм, может, бежать не в башню?
— Откуда мне было знать? это ты знаешь замок, индюшка!
— Ты повела! Я просто следовал!
— Так это твоя ошибка? Почему ты винишь меня?
Сирилл издал звук, будто сел на чайник. Он вскинул руку, и жест был бы выразительнее, если бы от этого он не посыпал себя пылью и не стал бороться с желанием чихнуть.
— Там главная дверь, — прохрипел он, закончив. — Это не вариант. Там ход для слуг, прямо на кухню, но это рядом с банкетным залом. Думаю, Малин следит и за ним.
— Может, да. И все? Больше ничего?
— Окна на верхних этажах. Ты сможешь спуститься по внешней стене?
Это было сказано с сарказмом, но Шинс подумывала об этом.
— Слишком рискованно, — сказала она. — Придется или оставить тебя, или тащить с собой, и я даже не знаю, какие шансы в последнем случае, — она тихо ответила Ольгуну. — Вряд ли мы сможем! Конечно, тебя это не смущает, не ты же с руками! И, — продолжила она, говоря с Сириллом и игнорируя его ошеломленный вид. — Если Малин отвел людей на стену — а он почти обязан, чтобы убедиться, что магистрат ничего не предпримет — один из них может заметить нас. Пара выстрелов или камни в наши головы, и — шмяк. Поверить не могу, что другого пути нет!
— Где-то должны быть калитка в потерну, — медленно сказал юный Делакруа, пытаясь вспомнить. — Но и это нам не поможет.
— Почему?
— Видела, как все заросло, Шинс? Наверное, нет; у главного входа все убирают. А в остальных местах вид поражает. Если я правильно помню, что читал, из-за зарослей, проседания фундамента и ржавого железа дверцу в подземный ход не открыть. В прямом смысле, даже с молотом. Это как часть стены. Все игнорировали ее, и она с тех пор забыта.
— Нужно хоть посмотреть, — настаивала она. — Где это?
— У забытого много значений, Шинс?
— Ты потерял дверь?!
— Не я за это в ответе!
Шинс вздохнула и застонала одновременно и встала.
— И мы все еще не знаем, как выбраться, и что делать дальше! Толку от тебя, знаток замка!
— Без меня ты бы так далеко не прошла! — Сирилл вскочил на ноги. — Ты все еще бродила бы по второму этажу!
— Или уже все решила бы! И я скажу тебе кое-что еще!
— Да? Что же?
— Не надо кричать, а то вороны нас услышат!
Тишина. Они смотрели, раскрасневшись. А потом вздрогнули от топота сапог на лестнице неподалеку.
— Нужно убираться отсюда. Живо!
Сирилл кивнул, хоть задал очевидный вопрос, который никто их них не хотел слышать:
— Как?
Действительно. Как? Есть только лестница, а там полно…
Но это не единственный путь вниз, да?
— Ольгун? До этого… Ты уверен?
Эмоции в ней были уверенными, но ощущалась доля сомнений.
«Должно сработать».
Виддершинс подбежала к окну и распахнула ставни. Петли заскрипели, гнилое дерево ломалось. Шинс увидела поля и леса за Обером.
И пугающий спуск к очень твердой поверхности.
«О, это так же весело, как ночной горшок, полный муравьев».
— Нужно выбраться, — сказала она ему.
— Думаешь, у нас есть время на шутки?
— Нет, не думаю.
Сирилл понял, что она серьезна, судя по бульканью в его горле.
— Что… А как же «рискованно»?!
— Но вариантов мало, так ведь?
— А часовые на стенах?
— Мы полезем не по крайней стене. Нас скроют из виду другие башни, а если кто и будет близко, они будут смотреть наружу, а не на замок.
«Наверное».
— Идем уже! — сказала она, протягивая руку.
Он сжал рукоять одолженной рапиры.
— Я сражусь с воронами.
— Не глупи! Ох.
— Дверь узкая. Я продержусь немного.
— Сирилл…
— Нет!
Шинс улыбнулась, подошла и коснулась ладонью его плеча.
— Хорошо.
Он тоже начал улыбаться, и Шинс развернула его, встала на носочки и обвила рукой его шею.
— Ольгун, пожалуйста, не дай навредить ему.
Он отключился раньше, чем его пальцы дотянулись до ее руки.
— Это ужасно, — спросила она у божества, снимая с Сирилла пояс для оружия и обвивая им его грудь, как упряжью, — что части меня это понравилось?
От его ответа Виддершинс сказала:
— Ладно, буду жить ужасной, — она показала язык пустой комнате.
Когда она прошла, шатаясь, к окну с товарищем, пристегнутым к спине, Ольгун, несмотря на раннюю уверенность, сделал очевидное предложение.
— Нет, — она и мига не думала. — Я больше никого не брошу.
Выбраться оказалось непросто. Шинс несколько жутких мгновений пыталась протиснуться в окно. Каждый раз та или иная часть ее пассажира цеплялась за раму, и это останавливало ее или грозило выбросить обоих из самодельной упряжи. Его костяшки были ободраны и ушиблены от множества провальных попыток, и она случайно пару раз стукнула его головой. Шинс уже вспотела, несмотря на холод, ее шея и спина уже болели.
Наконец, с неловким поворотом, что мог отправить ее в полет из окна раньше, чем она могла бы уцепиться за стену снаружи, Сирилл пролез в правом верхнем углу, а Шинс — в левом нижнем.
Мгновение она торчала из стены уставшим и покачивающимся флагштоком, вес на спине грозил утянуть ее вниз. Ветер оказался сильнее и холоднее, чем раньше. Казалось, мир решил задуть ее, как свечу.
Трещины между кирпичами, бреши между ними, выбоины в камне. Для пальцев руки и ног Виддершинс это было как прутья стремянки, а то и лучше. Она спускалась и двигалась в стороны так, что позавидовал бы таракан, она могла бы повиснуть вниз головой — хоть так еще и не делала — с помощью Ольгуна.