Фицроджер немного расслабился, и у него весело заблестели глаза.

– Мне кажется, что они забыли дорогу домой, а я им помог ее найти!

– Я буду против, если их накажут, – сказала Имоджин.

– Вообще? Что бы они не натворили? Ну вот, он снова смеется надо мной, подумала она.

– Я запрещаю вам кого-либо пороть в Каррисфорде. Я никогда не забуду того, что я видела в вашем замке! Я понимаю, что пить нехорошо, но пьянство не должно так жестоко наказываться!

– Леди Имоджин, временами я могу быть грубым, но никогда – жестоким. Я не разрешаю своим людям, когда они охраняют замок, пить ничего другого, кроме слабого эля, и они все прекрасно знают это. Эти люди не только виновны в пьянстве, они еще и изнасиловали женщин. Одна из жертв была совсем ребенком, и она после этого умерла.

Имоджин не знала, что сказать в ответ. У нее в голове не укладывалось, как можно совершить насилие над ребенком. Сколько же лет было этой девочке?

Фицроджер пожал плечами, не правильно поняв ее молчание.

– Пока не видишь жертву, наказание кажется слишком суровым. Я не собираюсь наказывать людей, которые только что пришли сюда.

– Все остальные вскоре сами явятся, – протестовала Имоджин. – Сейчас новости распространяются медленно.

– Новости в Англии распространяются со скоростью лесного пожара. Леди Имоджин, вам не следует посылать гонца к королю, он уже все знает. Так мне впускать ваших женихов, когда они начнут наседать на ворота замка?

– А что мне еще остается делать? – спросила Имоджин. У нее пересохло в горле. Она надеялась, что Фицроджер сам сделает первый шаг.

И она увидела по его глазам, что он все понял. В них загорелись зеленые огоньки.

– Остановите выбор на мне, – тихо сказал он ей. – Лучше сущий дьявол, которого вы знаете, чем…

Девушка почувствовала свое превосходство над ним. Она глубоко вздохнула и сказала:

– Я хочу Каррисфорд.

Имоджин изо всех сил пыталась показать Фицроджеру, что она абсолютно спокойна. Он подошел ближе и спросил:

– Что вы хотите этим сказать?

– После того как мы поженимся, я стану управлять Каррисфордом.

– Вы желаете иметь собственный отряд?

– Нет, этим будете заниматься вы в качестве моего законного супруга. Вы станете им командовать.

Фицроджер некоторое время обдумывал ее предложение.

– Но мы будем жить вместе? Ей послышалось «спать вместе», и Имоджин почувствовала, что покраснела.

– Конечно, но замки расположены недалеко друг от друга. Мне кажется, что мы сможем временами переезжать из одного в другой.

Сердце у нее колотилось, но не от страха, а от возбуждения, а он слушал ее весьма внимательно и не злился, когда она выдвигала ему все новые условия. Ощущение своего превосходства над ним опьяняло Имоджин, как вино.

– Я хочу отомстить Ворбрику, – сказала она.

– Я должен принести его голову на тарелочке? – спросил Ублюдок, затем пожал плечами. – Не сомневайся, Имоджин, я его непременно убью!

– Убить его? – повторила Имоджин. Она уже начала сомневаться в справедливости своих намерений.

– Ты не желаешь его смерти? Ты любишь всех прощать, так? Ладно, я принимаю условия. Ты станешь управлять Каррисфордом, и я ради тебя прикончу Ворбрика.

Их объяснения напоминали обычное деловое соглашение.

– Да, – подтвердила Имоджин, – но я не ожидаю, что ты убьешь Ворбрика немедленно. Я верю, что рано или поздно ты сделаешь это.

– Хорошо, отложим кончину Ворбрика, потому что я его пока не нашел.

– Ты его искал? – удивилась Имоджин. – Неужели ты думаешь, что я способен упустить такого лютого врага? Он не вернулся в свой замок, и его нет нигде поблизости. Возможно, он уехал к Беллему в Арундел. Вскоре ожидается новая стычка между королем и Беллемом. Я должен предупредить, что, может быть, месть осуществится и без моего участия.

– Ты очень честный человек, – заметила Имоджин.

– Я уже говорил тебе, что если могу, то всегда говорю правду. Я собираюсь всегда быть таким же честным и в отношениях с тобой.

Его слова показались Имоджин достаточно убедительными.

– Конечно, если обстоятельства так сложатся, я не стану упрекать тебя в отношении Ворбрика. А теперь, когда мы решили пожениться, нас ожидает множество важных дел. Мы должны узнать, почему в Каррисфорд проникли враги, а затем найти и наказать изменников. Уже удалось что-либо узнать и, конечно, перекрыть проход в потайные ходы?

– Не торопись, Имоджин. Что ты имела в виду, говоря о желании управлять Каррисфордом?

Имоджин осеклась, как будто внезапно уперлась лицом в стенку. Он не собирался отказываться от богатства, которое буквально свалилось ему на голову, тогда зачем было устраивать этот торг?

– Вести хозяйство, получать ренту, распределять работу и, если нужно, расходовать дополнительные деньги.

Это все для него было вполне приемлемо. Она прибавила еще кое-что:

– Самостоятельно решать, как правильно поступать в том или ином случае.

Фицроджер не реагировал на ее слова.

– Если арендатор отказывается платить ренту или на него напали разбойники или соседние лендлорды… – Имоджин не отводила от него взгляда. – Тогда воины, которых ты мне предоставишь, должны подчиняться моим указаниям и поступать так, как я им прикажу. Фицроджер, они будут подчиняться мне?

Фицроджер улыбался. На его лице было написано явное уважение и восхищение. Это, словно огонь, согревало ей душу.

– Конечно, они это сделают, – обещал он. Потом добавил:

– Но только после моих распоряжений.

Имоджин показалось, что ее с головы до ног окатили ледяной водой.

– Что?

– Имоджин, ты можешь управлять Каррисфордом, как пожелаешь, но тебе будут просто необходимы мои советы. Воины будут подчиняться тебе, но они все равно останутся моими. Если ты им прикажешь идти вперед, а я скомандую: «Стоять!», они не двинутся с места.

Имоджин даже привстала на колени, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Это нечестно!

– Но это реальность. Вы, леди, выторговали себе не такие уж плохие условия. Мы поженимся?

– Нет!

Фицроджер покачал головой и продолжал ожидать.

Имоджин хотелось немедленно послать его ко всем чертям. Пусть отправляется восвояси и забирает с собой всю свою солдатню…

– Да, – сказала она наконец.

У него в глазах появился удовлетворенный блеск. Фицроджер крепко прижал ее к себе, и она сквозь тонкую рубашку ощутила тепло его тела. Имоджин также уловила исходивший от него запах полевых трав и терпкого конского пота, и у нее закружилась голова и подкосились ноги, он же заботливо поддержал ее.

– Что вы делаете? – слабо протестовала Имоджин.

Фицроджер улыбнулся и сказал:

– Рыжик, я не собираюсь брать тебя силой, но поцеловать-то тебя можно?

– Нет, у нас просто династический брак, – пыталась остановить его Имоджин.

Он приподнял ее лицо за подбородок, в глазах у него плясали веселые чертики.

– Я бы тебя не выбрала, если бы ты не был моим самым сильным соседом, – твердо заметила девушка.

Фицроджер не обиделся.

– Тогда мы прекрасно подходим друг другу. Я бы никогда не согласился взять тебя, если бы ты не была владелицей огромного куска Англии.

Имоджин решила, что поцелуи были такими странными. Господи, какие глупости – просто губы касаются губ, и ей становится удивительно приятно, как будто она нежится в ванне с душистыми травами. Ощущение его тела рядом с собой, когда преградой между ними служит только ее тонкий шелк и ткань его рубашки, было так приятно, хотя и греховно. Но теперь это уже не грех…

Она обнаружила, что обхватила его руками, и решила, что сделала это, чтобы не упасть с постели.

Фицроджер поцеловал ее в кончик носа. Он выглядел совершенно другим. Моложе и теплее. Когда он шепнул ей, что они подходят друг другу, его голос звучал удивительно мягко и нежно.

Она опять вспомнила свои обиды и высоко подняла голову.

– Очень подходим друг другу: ты сильный, а я богата!