— Нет, — я изумлённо нахмурилась. — Ни капельки.

И всё же я старалась думать, глядя на него.

В этот раз я не могла точно сказать, имел ли он в виду Менлима, когда говорил «папочка», или он говорил о Ревике. Фигран часто это делал. Он использовал одни и те же существительные, одни и те же слова, для обозначения разных людей. Он делал это в одном предложении, иногда даже в одной фразе. Он использовал прозвища, косвенные отсылки, говорил абстракциями.

Это сводило с ума.

Это также вызывало у большей части допрашивавших его видящих желание придушить его.

— Он предупреждал тебя, — мрачно прошептал Фигран. — Сломанный элемент. Всё ещё сломанный, — он прикоснулся к своему виску, покрутив пальцем. — Он не помнит, как они умерли. Спроси его. Спроси его о девочках… женщинах. Спроси его об учительнице. Которая растлила его.

Я прикусила губу, хмурясь.

— Он не вспомнит, — сказал Фигран, качая головой. — Говорит, что помнит. Но он не помнит.

Учительница. Которая его растлила. Он говорил о женщинах из прошлого Ревика.

Женщинах, которых дядя Ревика приказал ему убить.

Я заставила себя заговорить.

— Ты имеешь в виду Ревика. Ты сейчас говоришь о Ревике, Фигран?

Он серьёзно кивнул.

— Войти через выход. Дальше внизу. Вниз.

— Какая дверь, Фигран? Тебе нужно выразиться понятнее. Ты несёшь бред. Это та же дверь, с которой ты поможешь мне? Для открытия которой нужна Четвёрка?

— Нет, — его взгляд сделался отрешённым. — Так много дверей. Так много. Войти через выход, — он встретился со мной взглядом, глаза сфокусировались. — Звёзды падут. Он и тебя убьёт.

Я нахмурилась, качая головой.

— Ревик ни за что бы мне не навредил, Терри. Ты имеешь в виду Менлима? Ты теперь снова говоришь о Менлиме?

Серьёзно наблюдая за мной, Териан щёлкнул пальцами.

— Дверь выхода, — повторил он. — Дверь выхода…

— Фигран, ради всего святого…

— Нет. Больше никаких слов! — страх переполнил его глаза, и он покачал головой. — Спроси его! Спроси его, помнит ли он. Он не вспомнит. Он не вспомнит эту часть. Последнюю часть, когда уходит свет. Он скажет, что помнит… но он не помнит!

Воцарилась тишина.

Затем всё выражение лица Фиграна изменилось, сделалось суровым, повелительным. Его черты ожесточились, заставляя его выглядеть старше, как будто более присутствующим здесь, больше похожим на него самого. Его глаза светились тёплым бледным светом, неподвижные как стекло.

Следующие слова он рявкнул голосом, которого я никогда не слышала.

— Найди меня, Элли! Найди меня! Вы должны отправиться в Дубай! Чрезвычайно важно, чтобы вы добрались туда прежде! Прежде чем звёзды падут… — его губы поджались, и он покачал головой. — Ибо они падут. Теперь ты не можешь остановить это, не пожертвовав девочкой, и ты не станешь этого делать. И Реви' тоже. Вы пожертвуете собой, пожертвуете друг другом, пожертвуете всем ради девочки… и дверь по-прежнему должна быть открыта. Она должна быть открыта в конце, иначе всё потеряно.

Я могла лишь смотреть на него, ошеломлённая ясностью, которую я видела в тех янтарных глазах.

Мужчина в них был мне совершенно незнаком.

И всё же… знаком.

— Фигран? — позвала я.

Он моргнул, словно выходя из транса.

Затуманенный взгляд вернулся в его радужки.

Я озадаченно наблюдала, как Фигран мягкими взмахами и волнообразными движениями пальцев указывает вверх, словно изображает невидимый дым, поднимающийся к потолку резервуара. Я всё ещё смотрела, кусая губу и пытаясь решить, что спросить у него теперь, но тут он резко повернул голову и посмотрел через плечо назад.

Он застыл, неподвижно уставившись на что-то у своего бока.

Что-то, чего я не могла видеть.

— Боги, — прошептал он. — Папочка.

— Фигран…

— Встреча закончена, — он резко показал на моё тело под простыней, поджав губы. Мы увидимся за ланчем. Обменяемся любезностями. Скажи ему, чтобы в следующий раз привязал твои ноги раздвинутыми, дражайшая. Эстетически это намного приятнее.

Почувствовав, как моё лицо краснеет от злости, я открыла рот.

Прежде чем я успела издать хоть звук, раздался странный хлопок.

…и Фигран исчез.