Глава 25

Боевые летомобили долго кружили над летным полем. Потом из одного из них вышли толстяк и курчавая женщина.
– Афоф и Элоай, рабы Сакласа, – сказал Николай Михайлович.
– Ты знаешь, кто нам нужен, Мерлик, – сказала женщина. – Мальчик с морщинкой на лбу.
– Ну что же, попробуйте взять его, – сказала Калиева и подняла стиломенс вверх.
– Мы с вами, – сказал Марк, когда ему удалось посадить летомобиль Вселенской полиции.
Нора, Марк и Анита достали свое оружие.
– Это бластеры, – сказал Кот, – я читал о них.
– Тогда конец вашей дурацкой Школе и всем ребятишкам! – взвизгнул толстяк.
– А это мы еще посмотрим! – сказал Николай Михайлович и сделал едва уловимое движение своим стиломенсом.
Боевые летомобили натолкнулись на невидимую преграду и отлетели на несколько метров вверх.
– Стреляйте! – закричала Нора.
Лучи бластеров коснулись дна летомобиля витофагов. Отступая, слуги Ветхого посылали смертоносные стрелы из световых аннигиляторов.
– Здесь дети! – воскликнула Мари, когда один из таких лучей пронесся в опасной близости от ребят.
– Ушли! – сказал Марк. – И самое печальное, что у них Символ Поклонения.
– Вы в этом уверены? – спросила Анита.
– Более чем, – ответил инспектор. – Теперь Ветхий вновь будет злодействовать во Вселенной.
А минуту спустя острая боль пронзила грудь Клавдина, и последнее, что Никита успел заметить, – это Мари Калиеву, лежащую на земле с неестественно подвернутой под себя рукой.

«В комнате с белым потолком» – Никита вспомнил слова из старинной песни. Он лежал в такой комнате на широкой кровати, и на него смотрела красивая девушка с каштановыми волосами.
– Ронна? – узнал Никита.
– Лена. Елена Сапронова, целитель, – сказала девушка и погладила Никиту по голове.
– Плохо тебе было, мальчик, – сказала бабушка Йога. – Эти негодяи хотели убить тебя.
– Зачем? – спросил Никита.
В комнату тихо постучали. Николай Михайлович Мерлик осторожно присел на край кровати.
– Ты никогда не задумывался, Никита, отчего возникают войны? – спросил директор.
– Я думал об этом, – сказал мальчик, – но так и не понял.
– Видишь ли, Никита, – сказал Николай Михайлович, – я тоже долго об этом думал. Все начинается с призывов уничтожить несколько негодяев. Может быть, они действительно негодяи, но они могут быть добрыми детьми и заботливыми родителями.
– И тогда родственники казненных будут мстить за своих?
– И в этом вся и беда, – вздохнул Мерлик, – потому что убивать будут всех. Будут убивать своих, когда отправят их на сражение с врагами, и, конечно, будут убивать тех, кого считают своими врагами.
– Но кому это нужно?
– Ты, Никита, слышал о древних божествах, питающихся кровью убитых во время сражения? Это, конечно, метафора, страшная метафора, но я пришел к выводу, что это нужно тому, кто хочет сделать людей своими рабами, подчинить их себе. Мне стыдно, что Саклас да Баот был моим учеником, и еще более стыдно, что я до сих пор не могу его остановить.
– Мы не смогли спасти Калиеву, – сказала Рона. – Смертоносный луч аннигилятора поразил ее мгновенно.
– Мари выберет себе новый путь, – сказал Мерлик. – Пройдет, может быть, сто, может быть, тысяча лет – и те, кто ушел от нас, обязательно вернутся.