— Определённо нет. Оно даже не понимает концепции добра и зла, — ответила Ивоннель, и Кэтти-бри знала, что это правда. — Это неважно. Мегера делает то, что должен, то, что вынужден. Как утративший разум любовник.

— Разрушать и создавать, — прошептала Кэтти-бри. — Вот всё, что он делает. Вот что он сделает, если мы не удержим его. Мы для него ничего не значим.

— Даже ты и твоё кольцо. Даже город. Даже твой ребёнок. Ему всё равно.

— Нет симпатии, эмпатии, нет эмоций.

Она посмотрела на Энтрери и заметила, как тот вздрогнул от её слов, как будто они касались не только существа в разломе.

— Ты спасла меня, — обратилась она к Ивоннель.

— Такой был план.

— Ты спасла моего ребёнка. Я этого не забуду. Никогда не забуду.

Она тяжело задышала, затем почувствовала тепло. Лицу стало неприятно жарко. Посчитав, что её просто ошеломило это сильное переживание, Кэтти-бри отмахнулась — не было времени на слабость.

Ивоннель кивнула и положила руку ей на плечо. Она хотела сказать, что не сомневается, что Кэтти-бри вернёт долг, но замолчала и бросила на женщину любопытный взгляд.

— Что?

— Оно нуждается в освобождении ещё больше, потому что его силы не используются как следует, — сказала Кэтти-бри во внезапной вспышке озарения. Она посмотрела на Ивонель, потом на свою руку и кольцо, стащила его с пальца.

— Это кольцо обладает огромной силой, но не даёт мне власти над предтечей.

— Разумеется, — отозвалась Ивоннель.

Кэтти-бри посмотрела на неё, её губы сложились в коварную усмешку, а синие глаза вспыхнули оранжевым.

— А над его семенем?

— О чём ты думаешь?

Кэтти-бри сощурилась, её лицо, обычно такое невинное и доброе, приобрело совсем иное выражение.

— Ни о чём хорошем для наших врагов, — прошептал Артемис Энтрери.

— Я пока не уверена, — сказала Кэтти-бри Ивоннель. — Давай обсудим это, когда я всё спокойно обдумаю.