Уральск, УФСК России по Уральской области, кабинет полковника Шумилова Н.П., 5 мая, 15.00
В кабинете Шумилова собрались все старшие групп, отвечавшие за проведение операции по захвату вымогателей. Шумилов нервно ходил по кабинету, курил сигарету за сигаретой. Дым слоисто висел под потолком, медленно вытекая в открытую форточку.
— Ну что? — спросил он, ни к кому не обращаясь, — проворонили, прошляпили, господа офицеры? Профессионалы, мать вашу! Что прикажете докладывать руководству? Дело доходит до смешного — на нас работала половина Управления, были задействованы все службы, и что в результате? Ноль целых, хрен десятых! Забелин, почему была сорвана операция, что думаешь?
— Товарищ полковник! — Сергей хотел встать со своего места, но Шумилов махнул рукой, давая разрешение не подниматься. Забелин продолжил: — Вероятно, при планировании операции были допущены серьёзные ошибки. Считаю, что мы не смогли предвидеть ходы противника, нас переиграли на какой-то стадии операции. Но вот где, когда? Это вопрос!
— Может, они следили за машиной Цыганкова всё это время, а наружка их упустила? — предположил Лысенко, плотный, крепко сбитый мужчина, проводящий всё свободное время в тренажерном зале. — А что, элементарно! Сейчас бандюки подготовлены не хуже нас, а оружие и транспорт у них даже получше. Ещё Наполеон говорил, что техника на войне решает всё.
— Не техника, а артиллерия, — поправил его Шумилов. — Мне думается, что бандиты, зная маршрут Цыганкова, спланировали контроперацию, просчитали места возможного перехвата машины, выбрали наилучшее из них и осуществили задуманное. Остаётся только догадываться, использовались ли ими КамАЗы специально, или это было дело случая.
На столе у начальника отдела стояло несколько телефонов цвета слоновой кости с гербами СССР в центре, там, где находился номеронабиратель. Эти телефоны не меняли на современные кнопочные, хотя те были значительно удобнее, с множеством дополнительных функций. Аппараты имели одну особенность — изнутри были покрыты лёгким металлизированным слоем, который создавал экран и не позволял производить съём информации со стороны.
Один из таких аппаратов Шумилова напрямую был связан с кабинетом полковника Кислицына. Стоило Забелину случайно обратить взгляд на стол Шумилова, как он увидел, что на этом телефоне сначала замигала крохотная красная лампочка, а следом раздался звонок.
Шумилов подошёл к столу и без видимого желания снял трубку.
— Слушаю, Борис Иванович! — сказал он, голос его прозвучал устало. — Все люди у меня, проводим разбор операции. Есть!
Он положил трубку.
— Нас вызывает Кислицын. А ты, Цыганков, — обратился Шумилов к подчинённому, сидевшему молча, — ты там не кипятись, веди себя спокойней, а то я тебя знаю! Начнешь доказывать, что не рыжий. Это мне ты можешь доказывать, у Кислицына слушай указания и не возражай.
— А что я? — удивился Цыганков. — Вы же знаете, против автоматов не попрёшь с пээмом. И потом, я не рыжий, я брюнет.
Полковник Кислицын, тучный, неповоротливый человек с мясистым и грубым лицом, пил чай с лимоном. Увидев входивших сотрудников отдела во главе с начальником, он кивнул, чтобы вошедшие расположились за длинным столом, где обычно проводились совещания. Отставив стакан с чаем в сторону, спросил строгим тоном:
— Товарищ Шумилов, почему отдел провалил операцию? Вы провели анализ, вскрыли причины? Я считал, что вы достаточно хорошо подготовились, чтобы не допускать ошибок!
Его светло-блёклые глаза потемнели, и на крупном лице возникло выражение угрюмой сосредоточенности, появляющееся обычно перед разносами — Кислицын любил устраивать подчинённым головомойку за упущения.
— Товарищ полковник, — Шумилов слегка закашлялся, — мы проработали всё тщательным образом, план операции был доложен лично вам и не вызвал возражений. Это досадный срыв, причины которого мы пока не выяснили.
— Вот именно, не выяснили! Настоящие причины всегда лежат на поверхности. Я уверен, что не обошлось без утечки информации. Надо разобраться, кто имел к ней доступ, кто знал о времени проведения операции, маршруте следования Цыганкова, о его прикрытии.
— Не думаю, что в наших рядах есть человек, способный продать информацию бандитам, — с сомнением произнёс Шумилов.
— Как говорил Мюллер: «В этом мире никому верить нельзя». Поэтому, Николай Поликарпович, не зарекайтесь! Признайтесь, что допустили грубейшие ошибки при подготовке, а ошибки с вашим опытом вещь труднообъяснимая! Я вообще не понимаю, — начал говорить Кислицын на повышенных тонах, — как это могло произойти? Сорвать простейшую операцию, словно вы какие-то молодые оперработники, первогодки! Что мне докладывать генералу, что докладывать наверх?
Все подавленно молчали.
— Я хотел бы послушать капитана Цыганкова, — продолжил Кислицын, раздраженно постукивая чайной ложечкой в стакане. — Интересны его выводы о провале операции?
Цыганков поднялся со своего места, и, несмотря на кажущееся спокойствие, Забелин почувствовал его сильнейшее волнение.
— Товарищ полковник, — начал Цыганков, — мы все делали по плану. Я получил деньги, выехал на шоссе Новаторов, при этом постоянно проверялся, меня никто не пас, то есть не ехал следом, кроме наших. Потом эти взялись непонятно откуда. Подскочили перед светофором, наставили стволы. Что было делать? По рации не свяжешься. Оторваться от них было невозможно, потому что машины шли плотно по Тевосяна.
— Оправдания всегда можно найти, Цыганков, — грубо перебил Кислицын. — Но я повторяю, что мне теперь докладывать начальнику Управления, как оправдываться?
Борис Иванович строго оглядел присутствующих, сделал значительную паузу, чтобы все прониклись, а потом продолжил:
— Теперь, каков результат, я вас спрашиваю? Деньги ушли к бандитам. Это раз. Защитить интересы потерпевшей мы не смогли, поскольку вымогатели получили свой навар. Это два. Опустили свой имидж перед милицией и в глазах населения, если, конечно, об этом случае станет широко известно. Это три. Итак, одни минусы в нашей работе. А где же плюсы? Ну, кто ответит? Молчите?
— По крайней мере, мы не раскрылись перед бандюками, — пробормотал Цыганков. — Можно начать всё сначала.
— Сначала? — вспылил Кислицын, и его грубое лицо побагровело, — а этого вам что, мало? В общем так. Капитану Цыганкову я объявляю строгий выговор, а в отношении вас, полковник Шумилов, будет решать генерал. Всё, совещание окончено!