Уральск, УФСК по Уральской области, кабинет полковника Кислицына Б.И., 5 мая, 16.30
После того как Шумилов с сотрудниками отдела покинул кабинет, Борис Иванович вызвал начальника отделения собственной безопасности подполковника Усольцева.
До недавнего времени Усольцев работал в отделе Шумилова — возглавлял отделение, которым теперь командовал Забелин. Между Усольцевым и Шумиловым сложились натянутые отношения, вызванные разными подходами к работе. Шумилов любил работать серьёзно, не торопясь ни с выводами, ни с действиями; в отличие от него Усольцев был «скорохват», у которого нередко поступки опережали мысли. Это приводило к ошибкам, часто серьёзным, и, в конечном счёте, должно было послужить причиной служебного понижения последнего. Однако всё сложилось иначе.
В Уральское Управление из далекого Магадана был переведён Кислицын, который сразу приметил опального начальника отделения и взял под свою защиту. Кислицын убедил генерала Алексеева перевести Усольцева в отделение собственной безопасности, где тот вскоре, после увольнения старого руководителя на пенсию, был назначен на его место.
— Леонид Петрович, — обратился Кислицын к Усольцеву, едва тот переступил порог кабинета, — ты слышал о сегодняшней неудачной операции?
— Конечно, Борис Иванович, всё Управление гудит.
— Я хотел бы, чтобы ты занялся этим.
— А что, есть какие-то подозрения? Что-нибудь конкретное?
— В том то и дело, по отчётам сотрудников Шумилова придраться не к чему: не смогли помешать бандитам, не предвидели их действий. Всё так, такое бывает. У нас в Магадане тоже был похожий случай, но мне кажется, что всё же была утечка информации или, как сейчас модно говорить, «слив». Насколько я могу судить по рапортам, за Цыганковым следовали две машины: Забелина и машина с разведчиками наружного наблюдения. Прикрытие достаточно серьёзное!
— И что, никто из них не заметил хвост? Там же были профессионалы!
— Так-то оно так, — полковник прошёлся по кабинету. — Профессионалы, которые не заметили любителей. Вот где парадокс!
Он подошёл к Усольцеву, высокий, грузный, похожий на горный монолит, и доверительно положил руку на округлое плечо собеседника. По внешности Усольцев являлся точной копией актёра Леонова — такой же маленький, кругленький, с широким открытым лицом. Но не такой безобидный.
— Я прошу тебя разобраться: надо уточнить, кто имел доступ ко всей информации об операции, кто знал время и место передачи денег, маршрут движения Цыганкова.
Усольцев озадачено засопел:
— Полагаю, эту информацию имело в первую очередь руководство отдела, — он посмотрел, как на его слова отреагирует Кислицын, но тот промолчал. — Я думаю начать с них: Шумилов, Забелин, Лысенко, ну и, конечно, придётся проверять Цыганкова. По моим данным, он в последнее время часто общается с криминальными элементами.
— Только учти, что Цыганков может встречаться с ними по делу, он курирует линию организованной преступности. И потом, Шумилова с Лысенко, мне кажется, надо исключить из круга проверяемых. Шумилов — начальник, он такие операции проводит почти каждый день, и почти все они успешны. А Лысенко привлекли по ходу дела, как любого другого оперативника. Если проверять его, то надо проверять практически весь отдел. Нет, начать следует с Забелина и Цыганкова. Всем известны их приятельские отношения.
— Хорошо, я учту это.
— Для проверки привлеки минимум сотрудников отделения, санкцию на прослушивание телефонов я дам, здесь не частное жилище, поэтому к прокурору обращаться не будем. И помни, проверять следует архиосторожно. Ты ведь не охотник?
– Нет!
– Жалко, не знаешь, как охотиться на глухарей. Вот я как-то здесь, в Уральске, ездил с лесником. Дело по весне было. Я взялся рукой за него, и мы шли с ним шаг в шаг. Только глухарь затокует – идём. Замолчит – останавливаемся. Всю ночь подкрадывались. Ну, подошли на рассвете, я его разглядел и выстрелил.
Кислицын замолчал, продолжая неотрывно смотреть блёкло-синими глазами на Леонида Петровича так, что тому стало неуютно, и он поинтересовался:
– А что было потом?
– Ничего. Улетел. Так я к чему, смотри, чтобы не было как у меня: долгий подход не всегда приводит к результату.
Борис Иванович показал, что разговор окончен и отошел к столу, с намерением вызвать по телефону секретаршу из приёмной. Однако Усольцев не торопился уходить. Тогда Кислицын тяжело повернулся к нему:
— Что-то ещё?
— Хотел уточнить, товарищ полковник, с генералом этот вопрос согласован?
«Вот стервец! — подумал Кислицын, — страхуется. Я его вытащил из лужи, в которой он барахтался, дал приличное место, а он вздумал разыгрывать из себя независимую фигуру. Хочет, чтобы я его попросил об этом деле как о личной услуге».
— Послушай, Леонид Петрович! — сказал Кислицын раздражённо. — Это я перевёл тебя из отдела Шумилова на собственную безопасность, а ведь вопрос стоял о понижении тебя в должности за упущения! Я тебя спас, прикрыл твою задницу! Или я не прав?
— Правы, товарищ полковник! Я этого никогда не забуду.
— Поэтому я жду, что ты не будешь задавать лишних вопросов. Ты не делаешь одолжение этой проверкой. Учти! Это твоя обязанность — проверить сигнал.
— Я понимаю, но все же… — Усольцев помялся, — сами знаете, Борис Иванович, в таких делах нужна санкция начальника Управления.
— Буду сегодня вечером на приёме у генерала и обо всём доложу, — сухо сообщил Борис Иванович. — Думаю, в этом вопросе найду полную поддержку. А тебе дам знать о решении начальника завтра.
— Больше вопросов не имею!
Усольцев мягко повернулся и как колобок выкатился из кабинета. Недовольно посмотрев ему вслед, Кислицын излишне сильно нажал на грифель карандаша, которым подчеркивал отдельные слова в просматриваемом документе. Тонкий грифель сломался. Кислицын чертыхнулся и выбросил карандаш в мусор.