Уральск, металлургический завод, кабинет генерального директора Генералова А.Н., 4 июня, 11.05

— Михаил Яковлевич, смотрите, какой большой завод, — сказал удивлённо Геннадий Бондаренко, бывший у Плотникова одним из самых доверенных лиц после Красовской.

Они ехали по огромной территории металлургического завода, сделали уже несколько поворотов вдоль длинных цехов из серых бетонных блоков и всё ещё не доехали до административного корпуса.

— Да, Гена, кусок приличный, — согласился Плотников, которого Бондаренко пригласил на встречу с директором завода Генераловым.

Накануне Бондаренко рассказал Плотникову о желании Генералова купить крупный, а ещё лучше контрольный пакет акций. Однако закон не разрешал менеджменту делать это напрямую, закон выделял им всего лишь жалкие пять процентов акций, а остальное отдавал на откуп непонятно кому, людям с улицы. И для того чтобы заполучить реальную власть над предприятием, надо было провернуть операцию по обмену акций на ваучеры. Сделать это мог только человек, получающий приватизационные чеки от населения, то есть он, Геннадий Бондаренко.

Директор завода был деятелем старой закалки. Как и губернатор Медведев, он много раз избирался в руководящие органы областной партийной организации, был депутатом всевозможных советов. Его портрет всё время висел на доске почета уважаемых людей области, висел при советской власти, висел и сейчас возле здания областной администрации.

Задумав хитроумную операцию, Генералов заручился поддержкой Медведева, объяснив, что такое крупное, почти градообразующее предприятие не следует отдавать в чужие руки, всяким там москвичам и петербуржцам. Они уведут деньги из области, а что ещё хуже, могут ликвидировать завод, распродав по частям. Медведев согласился с доводами директора, и Генералов тогда связался с Бондаренко.

Обо всех деталях состоявшихся переговоров Геннадий сообщил Плотникову, и они заранее обговорили долю, которую будет иметь Михаил Яковлевич при осуществлении этой крупной сделки.

Чем был хорош Гена для чиновников, склонных к разного рода махинациям, — он умел делиться. Поэтому и вырос от заурядного преподавателя в политехническом институте до управляющего ЧИФом, превратился в незаменимого человека для Плотникова и Красовской. С подачи Плотникова на него уже положили глаз некоторые руководители федеральных организаций, расположенных в области. Например, представитель президента Дергачёв подумывал о том, чтобы включить его в свой аппарат — ловкие люди были нужны и ему.

Административный корпус металлургического завода выглядел обветшавшим: серые стены с кое-где обвалившейся штукатуркой, запылённые окна в старых деревянных рамах. Генералов не хотел тратить деньги на косметический ремонт, пока не станет собственником.

Никем не сопровождаемые, Плотников с Бондаренко поднялись на второй этаж и сразу уткнулись в приёмную. Молодая симпатичная секретарша, только увидев вошедших, спросила:

— Вы из Комитета по Управлению имуществом? Вас уже ждут, меня Алексей Никандрович предупредил.

Едва они вошли в просторный кабинет с большими окнами, как навстречу поднялся генеральный директор, подошёл к ним, поздоровался. Генералов — высокий мужчина с властным лицом и голубым ледком в глазах, дежурно улыбнулся и показал рукой на кресла.

— Садитесь, господа, так, кажется, сейчас говорят?

— Это неофициальное обращение, — заметил Плотников. — Но когда я был в Москве, то заметил, что оно уже широко применяется. Только в армии да милиции осталось старое «товарищи».

— А жаль! — недовольно покачал крупной лобастой головой Генералов. — Всё-таки «товарищи» звучит лучше, как-то теплее, ближе. Не зря, если вы знаете историю, в царском правительстве заместители министров назывались «товарищами». А «господа»? Сейчас господ нет, господ всех, к сожалению иль к счастью, кончили в Гражданскую.

— Ну почему же? — попытался с важным видом возразить Плотников. — Есть же ещё потомки дворян, выходцы из благородных сословий.

— Михаил Яковлевич, я вас умоляю! Вот Ельцин — уроженец деревни Бутки, какой он господин? — властный, не привыкший, чтобы ему перечили директор, иронично приподнял брови. — Не было бы советской власти, он всю жизнь крутил бы хвосты коровам.

— И всё-таки, — дипломатично вмешался Бондаренко, — я предлагаю оставить идеологические споры. Мы собрались, чтобы обсудить важную для всех нас тему, а не убить время.

Он удобно устроился в кресле: молодой, розовощёкий, полнеющий. Он напоминал себе рефери на ринге, который судит матч между двумя столкнувшимися в жесткой схватке мастодонтами. Позиция достаточно удобная, нейтральная, дающая большое преимущество для манёвра. Поэтому Геннадий был доволен и чувствовал себя уверенно.

— Согласен! — произнёс между тем с нотками примирения в голосе Алексей Никандрович. — Вы моё предложение знаете. Я покупаю у вас ваучеры и пускаю их на приобретение контрольного пакета.

— Да, но чековые аукционы уже закончены, — Плотников удивлённо посмотрел на директора и опустил голову вниз, обозначив толстые, рыхлые щёки, упавшие на воротник. Он будто что-то искал взглядом на столе перед собой.

— Значит, вы, Михаил Яковлевич, проведёте ещё один, специальный чековый аукцион, закрытый для посторонних, — надавил директор, — в порядке исключения.

— Конечно, у нас же остались неиспользованные ваучеры, — поддержал его Бондаренко. — Надо обратиться в администрацию области, региональную Думу.

— Здесь надо не в Думу, — отрицательно покачал головой Плотников, оторвав взгляд от стола, — здесь надо писать официальное письмо в Госкомимущество на имя Чубайса.

— Ну, вот и напишите, Михаил Яковлевич, не мне же вас учить, — добродушно заметил Генералов, растопив льдинки в холодных глазах. — Только пишите поскорее, время не ждёт. До меня доходят слухи, что некоторые московские бизнесмены желали бы заполучить предприятие. Мне совсем бы не хотелось, чтобы приехал какой-нибудь Каха Бендукидзе с чемоданом ваучеров и купил этот завод, как он купил «Уралмаш» в Свердловске.

— Письмо мы напишем, — заверил Плотников. — Сегодня же дам команду и, кроме того, в Москве пролоббирую ваши интересы, Алексей Никандрович, но на какие средства вы думаете приобрести чеки, это ведь достаточно большая сумма?

Волевое лицо Генералова помрачнело.

— Честно говоря, ещё не думал над этим.

— А взять из кассы завода вы сможете? — предложил Бондаренко. — Возьмёте для единовременной оплаты, а потом рассчитаетесь.

Генеральный директор задумчиво потёр седые виски, потом нехотя объяснил:

— Сейчас заказы упали, приход денег небольшой, едва хватает на зарплату. Какую-то сумму я смогу вытащить, но её вряд ли хватит.

— Алексей Никандрович, — быстро сообразил Геннадий, — предлагаю вам взять кредит в банке, допустим, в филиале «Кредо-банка» — там у меня знакомый директор. На эти деньги вы покупаете чеки, потом, когда становитесь собственником, моментально расплачиваетесь с банком.

— Насколько быстро это может произойти? — не понял Генералов. — Я же сказал, сейчас туго с заказами.

— А инфляция, вы про неё забыли? Берёте сейчас триста тысяч рублей, через три месяца будете отдавать тридцать.

— И то верно, — облегчённо засмеялся Генералов. — Как бы нам всё это поскорее устроить? Можете договориться?

— Конечно! — бросил довольный собой Бондаренко. Он откинулся в кресле, невольно выставив живот, который точно надутый шарик, распирал изнутри тугой пиджак, застёгнутый на все пуговицы. — Ждать не будем!

Он потянулся к одному из телефонов, стоящему на столе у директора, набрал номер. — Коля, привет, слушай, я тут тебе хорошего клиента нашёл, заёмщика. Кого? Металлургический завод. Нет, не парю тебе мозги, ты же меня знаешь. Я разговаривал с генеральным директором, они готовы у тебя взять около миллиона рублей в кредит. Ну, это как сами договоритесь. Слушай, а мне там ничего не перепадёт? Как за что? Я же тебе клиентов подгоняю? Замётано, к тебе подъедут, возможно, сегодня.

Положив трубку, Бондаренко деловито сообщил:

— Всё устроено, можно хоть сейчас получать деньги.

— Ну что, господа-товарищи, — подытожил довольный Алексей Никандрович, — скрепим наши договоренности, как говорится, чисто символически, как было принято ещё в советское время?

Не дожидаясь ответа, он нажал кнопку селектора и сказал секретарше:

— Анюта, занеси нам кофе и коньяку.