Глава 9

– Мал, – говорю я, как только возвращаюсь к своему байку поздним вечером, почти ранним утром.

Скарлетт отправилась внутрь после того, как измотала себя. Она рассказала мне о своей новой песне, ее музыке и новой девушке в ее команде. Я заставил ее говорить, чтобы отвлечь от мыслей. В противном случае она бы не спала. Наконец, она начала дремать, поэтому я попрощался с ней и дал свой номер телефона на случай, если ей что-нибудь понадобиться. Потом я выбрался оттуда и позвонил Малу ещё до того, как ступил на тротуар.

– Что происходит, брат? – сонно спрашивает он. – Что ты делаешь так поздно?

– Возникла проблема со Скарлетт.

– Девушка, за которой ты следил?

– Да. Ну. Она Скарлетт Белл.

Он замолкает, затем бормочет:

– Скажи мне, что ты блять шутишь со мной прямо сейчас? Певица? Самое известное имя в канри-гребанной-музыке?

Я напеваю ответ.

– Какого хрена! – лает он. – Ты в своём уме? Знает ли она, что ты за ней следишь? Блять. Тебя же могут закрыть!

– Успокойся, – бормочу я. – Она знает. Мы зависаем вместе.

Он опять замолкает.

– Извини, блять, меня?

– Не в этом дело. Дело в том, что она в беде. Какой-то крупный наркоторговец.

– Моя голова до сих пор переваривает твой выбор компании, но продолжай.

– Бывший парень. То, как она говорит о нем. Большой дилер. Он появился на ее концерте сегодня вечером. Она в ужасе. Она нужна ему для чего-то. Не уверен для чего. Интересно, есть ли у тебя пара глаз, которую я мог бы одолжить? Её служба безопасности дерьмо.

Снова молчание.

– Наркоторговец?

– Глаза, Мал…

– Я могу дать тебе глаза, Мав, но наркоторговец…

– Что с ним? – бормочу я.

– Ты сказал, он пользуется большим успехом.

– Она говорит, что он умный, хитрый и успешный, насколько ей известно.

Он издает хриплый звук.

– И все знают, где находится родной город Скарлетт Белл?

– Денвер, – бормочу я. – К чему ты клонишь?

– У нас на данный момент ёбаная куча неприятностей с умным и пиздец каким хитрым наркоторговцем.

– Не связаны.

– Ты уверен в этом?

Блять.

Блять.

Проклятье. 

– Не уверен ни в чём, только в том, что он появился.

Он вздыхает.

– Появляется, когда вдруг байкер следует за ней по окрестностям, и он знает, что байкеры выслеживают его…

Ебать меня. Я не подумал об этом. Это тот говнюк, которого мы искали и, если это так, не думает ли он, что Скарлетт призвала нас к какой-то защите или, что еще хуже, обратилась к нам, и поэтому мы преследуем его?

Если это так, то она находится в гораздо большей опасности, чем я думал раньше.

– Может быть он, – говорю я, но что-то глубоко в моей груди делает меня более чем неспокойным.

– Может быть, нет, но это всё довольно большое совпадение.

– И это, возможно, всё что есть, – огрызаюсь я.

– Успокойся. Мы проследим за твоей девушкой, но тебе нужно посмотреть на это, ты же знаешь, что должен. Тебе только известно, что она часть этого.

– Она не учувствует в этом, – рычу я, голос мой низкий и смертоносный.

– Отстрани своё сердце от этого, используй свою голову, брат. Будь осторожен. Получи информацию. Смотри в оба. Как зовут этого ублюдка? Я тоже заставлю всех с моей стороны этим заняться. Может быть хорошим шагом в правильном направлении.

– Трейтон Уайлдер.

– Хорошо, я понял. Я займусь этим, буду на связи, и пришлю несколько парней к тебе. Держи свои глаза и уши открытыми, и Мав, будь осторожен. Ты не знаешь эту девушку. У нее может быть милая задница и голос, которые делают любой мужской член твёрдым, но она также знаменита, и ты нихрена не знаешь о ней. Будь осторожен. Всё, о чём я прошу.

Я сжимаю кулаки от его слов, но я согласен, потому что в глубине души знаю, что он прав. Я ничего не знаю о Скарлетт, и я не знаю, сказала ли она мне всю правду, или ее участие действительно глубже. До тех пор, пока я не узнаю историю, я буду осторожен. Но я не позволю ей пострадать. В этом я уверен.

– Понял, – бормочу я сквозь стиснутые зубы.

– Я буду на связи.

Он кладёт трубку, и я выдыхаю, убирая телефон в карман и потягиваюсь, потирая виски. Мне, блять, нужно выпить.

А потом я буду, блять, молиться, чтобы одна девушка, которая появилась с тех пор, как… с тех пор как… она, не подведет меня.

Пусть она будет такой же чистой, какой она выглядит.

Блять, пожалуйста.

Я плохо сплю.

Это уж точно.

Когда я просыпаюсь утром, всё моё тело болит, всё внутри меня болит, и возникает тот глубокий страх, без которого я наконец-то начала жить. Какого черта делает Трей, возвращаясь в мою жизнь? Я знаю, потому что мой инстинкт кричит мне, что я в опасности. Чувство, словно ты в пустой бездонной яме. Всепоглощающее ощущение, которое захватывает каждое твоё движение. Это приводит к панике, страху и неспособности функционировать.

Я прошла через это.

Я не хочу снова оказаться там.

Я думаю о Маверике и о том, каким невероятным он был прошлой ночью. Он был там для меня, он слушал, он не спорил и не обсуждал меня. Он просто сидел, откинувшись назад, взгляд тех интенсивных зелёных глаз удерживал мой, большие руки были скрещены на его груди, и он слушал. Когда он клал мне на плечи свои руки, потому что я сходила с ума, он успокаивал мое тело, заставляя меня чувствовать себя в безопасности, безопаснее чем когда-либо. И когда он обнял меня прошлой ночью, обернув свои руки вокруг меня, и позволил мне плакать в него...

Что-то изменилось внутри меня.

Я почувствовала какое-то изменение. Нечто начинает расти. И сейчас я напугана. Я боюсь, потому что не могу позволить чему-либо расти. Я певица, очень известная, а он байкер. Наши миры просто не могли смешаться. У него есть дом, семья и клуб. У меня есть дорога и музыка, и... я. Эта мысль вызывает боль в моём сердце, боль, которая глубоко ложится и прогибает мои плечи.

Как я могу проводить время с Мавериком и не позволять этим чувствам расти? Я не глупая, я не наивная девушка, которая думает, что может просто игнорировать чувства и держать его на расстоянии вытянутой руки. Я знаю, что не могу этого сделать. Я знаю глубину своих чувств. Я из тех девушек, которые влюбляются в улыбку и простой звук смеха. У меня свободное сердце, и у меня мягкое сердце. Оно открывается легко и любит наивно.

Я уже знаю, если я провожу время с Мавериком, мое сердце уцепилось обеими руками и обвилось вокруг него, не отпуская.

И я также знаю, что это не закончится хорошо. На самом деле, это закончится слезами. Для меня. Не для него. Он такой человек, который может иметь любого, кого захочет. Я знаю это.

Это означает, что я должна ограничить время, проводимое с ним наедине. Я не буду невежливой, я хочу его защиту и дружбу. Но я не могу позволить, чтобы эти пальцы обвивались вокруг моей челюсти, эти жёсткие губы прикасались к моему лбу, чтобы эти большие руки обвивались вокруг меня и обнимали крепко. Я не могу допустить этого. Потому что я никогда не отпущу его.

Нет времени наедине. Я могу это сделать.

Теперь у меня есть его номер телефона, который намного облегчит задачу.

Вспомнив, что у меня есть его номер телефона, я вырываю себя из кровати и торопливо хватаю телефон, а потом останавливаюсь. Это не сдерживает меня. Я словно подросток, получивший сообщение от возлюбленного. Я закрываю глаза, собираюсь с духом, а затем смотрю на экран. Разочарование заполняет мою грудь, когда я не вижу сообщения. Чего я ожидала? Что он пришлёт сообщение? Конечно, нет. Он должно быть спит. Он засиделся допоздна.

Тем не менее, я не могу остановить это ноющее чувство в груди.

Мне определенно нужно избегать времени наедине с собой.

Раздаётся стук в мою дверь, и я подхожу, открывая ее, чтобы увидеть Сьюзен, стоящую снаружи, с чашкой чая в руках, смотрящую на меня взглядом, который я так чертовски сильно ненавидела. Это жалость. Как будто ей жаль меня. Словно она думает, что я потеряю себя в любой момент и окажусь в комнате для психов. Я ненавижу, что она все еще не полностью верит в меня, и это заставляет меня задуматься, почему. У Сьюзен есть причина быть такой… встревоженной и замкнутой? Так не уверена, если человек когда-либо говорит ей правду?

– Доброе утро, – говорю я, принимая чай. – Спасибо.

– Не за что, – отвечает она, изучая меня. – Как спалось?

– Не очень. Какие новости сегодня утром?

Она вздыхает.

– Не такие уж и плохие. Мы возместили средства фанатам за концерт, это небольшая утрата для тебя, но ты зарабатываешь достаточно, чтобы быстро её покрыть.

Я пожимаю плечами. Деньги никогда не были для меня причиной того, что я делаю. Я редко прикасаюсь к ним. Эти фанаты заслуживают возврата билетов – я не дала им полного шоу, и сбежала со сцены.

– Всё нормально. А новости?

– Новости – это новости, они раскручивают миллион разных историй. Сталкер, бывший любовник, проблемы с психическим здоровьем, употребление наркотиков – ты знаешь тех, кто-то пишет об этом. Сегодня утром мы делаем пресс-релиз, ты можешь что-нибудь сказать, прояснить ситуацию.

Я хмурюсь.

– И что именно я должна сказать? Что я увидела своего бывшего парня, который меня избивал, и оцепенела? – она вздрагивает. Я чувствую себя плохо из-за этого и мгновенно смягчаю своё лицо. – Прости.

– Просто скажи, что ты плохо себя чувствовала и должна была уйти со сцены, потому что тебя должно было стошнить.

– И зажечь миллион слухов, что я беременна?

Она поджимает губы.

– Ну, ты можешь просто сказать, что у тебя были проблемы со здоровьем, и ты почувствовала сильное головокружение, но ты снова будешь здорова для своих следующих выступлений.

– Возможно, эта ложь, которая позволит нанести наименьший ущерб, – бормочу я.

– Я заказала тебе завтрак. Попробуй держаться подальше от интернета. Ты знаешь, на что это похоже, это не полезно. Возьми пару часов, а потом приготовься. Конференция состоится в обед.

– А служба безопасности? – спрашиваю я её.

– У нас не было никаких других причин полагать, что Трейтон ищет тебя, Скарлетт. У нас есть охрана при повышенной готовности, но на данном этапе я не верю, что нам нужно больше. Это только вызовет хаос. Возможно, он был на шоу. Возможно, не был. Я не вижу причин, по которым ему бы хотелось причинить тебе боль, поэтому пока мы будем предполагать, что это была... эмоциональная реакция на прошлые события, для твоего же блага.