Эпилог

Париж, два года спустя

— И стоп! — крикнул режиссёр, и последовало замешательство, вызванное смехом, восторженными криками, похлопыванием по плечу и крепкими объятиями.

Они закончили съёмку главной сцены, которая шла примерно в середине полнометражного фильма. Отрывок был драматический, который должен дать поворот остальной части истории. Из-за своей интенсивности и сложности его снимали последним.

Даниэль получал комплименты от коллег и труппы без ложной скромности и с разрывающимся от гордости сердцем. Джо Кинг знал, среди актёров он один из лучших, а его участие в фильме и талант добавят картине ценности. Тем не менее он утратил гордыню, которая когда-то отличала его характер. Ему пришлось пройти через настоящее испытание, чтобы понять это, но он никогда не был один, даже когда его запирали в реабилитационной клинике.

Надежда, что его будет ждать она, мечта о том, что они построят вместе, обо всех чудесных возможностях, которые ещё может предложить жизнь, — все эти позитивные мысли были самым мощным стимулом к избавлению от зависимости в рехабе. Не то, чтобы после этих шести месяцев путь оказался под гору, как раз наоборот. Как и предупреждали врачи, он никогда не избавится от желания выпить или получить кайф, но со временем искушение ослабевало и почти полностью исчезло.

С соблазнительной улыбкой к нему подошла визажистка. Она была так красива, как женщина, которая сделала эстетику смыслом своей жизни, настолько, что казалось странным видеть её за кулисами, а не ступающей по подиуму высокой моды.

— Привет, мистер Кинг, не хочешь отпраздновать позднее?

Женщина выпятила грудь, которую едва сдерживала короткая майка.

Перед лицом этих попыток соблазнения Даниэль оставался невозмутимым. Когда-то он согласился бы, закрыться в гостиничном номере вместе с ней и ещё с десятком людей. Но теперь он стал новым человеком.

— Уверен, я буду праздновать. У нас с женой запланирован долгий, очень долгий, романтический вечер.

Даниэль расхохотался, увидев разочарование красотки.

— Мне рассказывали другое о великом Джо Кинге. — пробурчала она в последней провокационной попытке.

Даниэль поблагодарил своего ассистента за то, что тот принёс ему пальто, и попрощался с разочарованной поклонницей.

— На твоём месте я бы пригласил Малкома: он вдвое меня моложе и сгорает от безумного желания увидеть ночной город через окна лимузина.

Не дожидаясь ответа, Даниэль направился к автомобилю, который ждал его, чтобы отвезти в Grand Hotel du Palais Royal, где по его просьбе продюсеры забронировали люкс, который на время съёмок стал их с Лорен домом. Двумя годами ранее, сразу после окончания съёмок в Новом Орлеане они спрятались в Вайоминге и провели последующие четыре месяца, узнавая друг друга, свободные от масок, которые вынуждены носить в общественных местах. Свободные от взглядов — любопытных у знакомых и мрачных у поклонников.

Для Даниэля такая изоляция была более полезной, чем всё время, проведённое на реабилитационной терапии. Он многое узнал о себе, взглянув глазами Лорен, и научился любить настолько всеобъемлюще, что это сделало его зависимым от неё.

Они поженились незадолго до того, как Даниэль начал снимать фильм в Торонто и с тех пор были неразлучны. Любовь к Лорен стала его сладким наркотиком.

Возле отеля его ждали папарацци. Даниэль вышел из лимузина и безмятежно улыбнулся вспышкам, помахав рукой на прощание. Затем вошёл в холл и направился к лифтам в сопровождении подобострастного швейцара, который проводил его до номера.

Войдя в люкс, Даниэль понял с оттенком разочарования, что Лорен нет. Он бросил пальто на диван в стиле Луи какого-то и налил себе стакан апельсинового сока. Съёмки занимали большую часть времени, проведённого в Париже, и шансов остаться в одиночестве выпадало не так уж и много. Лорен дразнила его, говоря, что стала идеальной туристкой и знает улицы города как свои пять пальцев.

Возможно, другая женщина прочесала бы роскошные бутики на улице Сент-Оноре, но Лорен, верная себе, обедала в маленьких бистро, бродила по уединённым и причудливым улицам с новым коленом, запасаясь безделушками в магазинах старьёвщиков.

Ставя пустой стакан на поднос, он услышал плеск воды и радостно улыбнулся: значит, она не ушла. Ленивым шагом Даниэль направился в ванную комнату, в центре которой возвышалась большая керамическая ванна в стиле ампир, поддерживаемая бронзовыми львиными лапами.

Он прислонился плечом к раме открытой двери, вяло расстёгивая пуговицы рубашки.

Лорен сделала вид, что не видит его, погружённая в прозрачную теплую воду, которая обнажала её гладкое и упругое тело. Свои длинные тёмные волосы она закрепила на макушке. За исключением бриллиантовых серёг, которые Даниэль подарил ей на последний день рождения, она не носила никаких других украшений. Лорен была потрясающе красива.

— Я думал, не найду тебя — начал он с притворной беспечностью, словно кровь не хлынула ему между бёдер, как только заметил её присутствие.

Лорен повернула лицо в его сторону, бросив озорной взгляд.

— Сегодня утром у меня была встреча довольно... интересная, и я предпочла тебя подождать.

— Надеюсь, мне не о чем беспокоиться.

Даниэль вдруг занервничал, всё возбуждение сменилось тревогой, вызванной неуверенностью. Поклонники с навязчивыми манерами и напористые папарацци были одним из недостатков славы.

Лорен наклонила голову набок и перестала поглаживать вытянутую ногу.

— Разве я выгляжу обеспокоенной?

Даниэль рассмеялся.

— Нет, ты мне кажешься какой угодно, но не обеспокоенной.

Она медленно опустила ногу, которая исчезла под поверхностью воды.

— А какой я кажусь?

Низкий, почти хриплый голос сводил его с ума, так что он быстро закончил раздеваться. Обнажённый и возбуждённый, Даниэль подошёл к ванне, греясь под жадным взглядом Лорен, устремлённым на эрегированный член.

С блаженным вздохом он погрузился в горячую воду, расположившись позади жены, которая устроилась у него между ног, разразившись веселым смехом.

— Если бы ты не был голым, я могла бы пошутить в стиле Мэй Уэст: у тебя в кармане пистолет или ты просто рад меня видеть?

Даниэль подавил смех в её плечо, и укусил нежную плоть шеи.

— Бесстыжая, — сказал он, обняв её грудь и пытая возбуждённый сосок.

Лорен повернула голову назад и, вместо того чтобы соблазнить Даниэля, как и следовало ожидать, нежно поцеловала его в подбородок.

— Я люблю тебя, — прошептала ему на губы, глядя сияющими от волнения глазами.

— Лорен, любимая, что происходит?

Даниэль не беспокоился: она улыбалась, её лицо было безмятежно, несмотря на крупные слёзы, что норовили пролиться.

— Ничего, я счастлива. Ты голоден?

Лорен протянула руку к золочёному столику рядом с ванной и взяла чашу, наполненную сочной клубникой. Даниэль не заставил себя просить, схватил самую большую и поднёс к её рту, жадно наблюдая, как полные губы охватывают плод, а жемчужные зубы погружаются в мякоть. Красная капля соскользнула с подбородка, оставляя за собой ярко- красный след, который Даниэль нежно облизал со стоном от удовольствия.

— Мне тебя никогда не будет достаточно — пробормотал он, прижимаясь эрекцией к спине Лорен.

— Поразительная удача, мне тоже — ответила она, покачивая бёдрами.

Лорен поставила чашу и взяла два бокала с газированной водой, приправленной лимоном, и протянула ему один. Приблизила свой, чокаясь краями.

Даниэль приподнял бровь, удивленно уставившись на Лорен, и заметил кое-что, чего не замечал в предыдущие дни: её окружало новое сияние, делая красивой, как никогда ранее.

— Что-нибудь празднуем? — воскликнул он и от надежды быстрее забилось сердце.

Она схватила его свободную руку и переплела пальцы, положив их на уровень живота.

Её губы изогнулись в сладкой улыбке, которую Даниэль запомнит на всю жизнь, отделяя этот момент, словно сцену из фильма.

Когда Лорен ответила, её голос вибрировал с нотой, которая связывала его с ней, как канат, сотканный из эмоций.

— У меня для тебя сюрприз.

КОНЕЦ