Глава 30

Кларк стал ответственным и взял на себя роль брата-защитника. Лорен с радостью передала ему эстафетную палочку. Она устала бороться и нести на своих плечах за обоих бремя обязательств и забот. В её душе оставили неизгладимый след последствия решений, принятых несколько месяцев назад. Лорен продолжала считать месяцы до рождения ребёнка так, словно беременность не прерывалась. Она жадно смотрела на витрины магазинов для младенцев, а когда мимо проходили мамы с маленькими детьми, то не могла сдержать жгучую боль, которая расцветала в груди, иногда принимая форму ядовитой зависти.

Она также старалась не думать о Даниэле, помня убедительные советы Элизабет. Она была не чем иным, как стратегией в попытке остановить разрушительное падение. Правда оказалась не только неудачной, но Даниэль потащил в пропасть и её. Каждый раз, от воспоминаний о той ночи, когда она застала его с Аидой в крытом бассейне, под глазами у Лорен были отчётливо заметны синяки. Унижение и боль, которые она испытала в тот момент, были даже больше, чем те, что в своё время причинил ей отец.

Решение покинуть Лос-Анджелес было неожиданным и естественным: удалиться от воспоминаний, сбежать от папарацци, которые в её трагедии, казалось, плескались, как акулы, возбуждённые водой, замутнённой кровью. И прежде всего, убежать от разочарования, которое наступит, когда через несколько месяцев Даниэль за ней не придёт.

Они наугад выбрали город, сидя за кухонным столом (обычная обстановка для их важных встреч). На развернутой карте нарисовали красные кружки вокруг мест, которые казались более подходящими в качестве пунктов назначения. Первым из требований, по которым они искали, была удалённость от Калифорнии. И, в конце концов, Чарльстон, штат Южная Каролина, казалось, обладал всеми необходимыми качествами. Они распродали скудные вещи, в том числе старый автомобиль, за который почти ничего не выручили и сели в направляющийся на восток автобус, не испытывая никаких сомнений или сожалений о том, что оставили позади.

В Чарльстоне получилось найти съёмную квартиру, небольшую, но приличную и в течение нескольких дней работу для обоих: Лорен в библиотеке, Кларк в импортно- экспортной фирме. Вдвоём они зарабатывали достаточно, чтобы жить достойно, несмотря на то что порой приходилось затягивать пояса потуже. Но к такому брат с сестрой привыкли с самого рождения, и это не было проблемой. Энергичный Кларк завязал новый круг друзей, с которым безуспешно пытался сблизить и сестру. После произошедшего в Лос-Анджелесе Лорен ещё больше погрузилась в себя, настороженно относясь ко всем аспектам новой жизни, которую перестраивала. Кларк уважал её ритм, поддерживал решения, но с каждым днём становился всё настойчивее в просьбах, чтобы Лорен проводила свободное время рядом с ним, и знал, что рано или поздно ему это удастся.

На практике жизнь в Чарльстоне оказалась лучше, чем они надеялись; со своей предсказуемой и спокойной рутиной, по крайней мере, до тех пор, пока через несколько месяцев Лос-Анджелес не решил присоединиться к ней и там.

Близилось время закрытия библиотеки для публики, но у Лорен ещё оставалась работа в отделе обработки и комплектования; она планировала задержаться, по крайней мере, на час, и закончить. Поступили новые иллюстрированные книги для детей, которые было необходимо внести в каталог, а эту работу Лорен пока выполняла медленно. Она не нашла общего языка с компьютерной системой архивирования названий, но прежде всего — эти тома её очаровывали. Она обнаружила, что листает их один за другим с изумлённым детским любопытством.

В детстве у неё никогда не было таких красивых книг, на каждой странице которых веером открывались трёхмерные замки и сценки с вкладышами, а управлять персонажами можно простым движением пальцев.

Эти книжки понравились бы и её ребёнку. Вместе они бы придумали бесконечные истории, чудесные и страшные сказки; и потом измученный малыш укрылся бы у неё на груди, засыпая, пока она продолжала изображать принцев и людоедов, русалок и клоунов. По щеке скатилась слеза и Лорен спешно её вытерла, чтобы та не упала и не испортила бумажную магию, что была у неё в руках.

— Добрый вечер, мисс Лорен.

Сердце забилось в груди, она захлопнула книгу и вскочила на ноги, испуганная и застигнутая врасплох.

— Адвокат... — сумела произнести еле слышным голосом.

«Как меня нашли? Но самое главное, чего она хочет? Что случилось? И почему Бетт лично приехала сюда?» Бетт терпеливо ждала, пока девушка оправится от растерянности. С лёгкой улыбкой (которая должна быть успокаивающей), женщина склонила голову набок, ожидая, когда Лорен даст ей разрешение объяснить причину неожиданного визита. Дипломат из жёсткой кожи цвета красного дерева оттягивал ей левую руку, нарушая равновесие безупречной представительной осанки. Но Бетт, казалось, не собиралась поставить его на пол, ни вообще выпускать из рук.

— Не могли бы вы предложить мне кофе? Путешествие было долгим. — Решила прервать заминку, поскольку Лорен смотрела на неё ошеломлённо, не в силах вымолвить ни слова.

— Конечно, пойдёмте, у нас есть небольшое кафе для перерывов. Простите, я просто удивлена и обеспокоена, увидев вас.

Женщина позволила себе мягкий смех, который Лорен сочла сдержанным и размеренным, как и всё её существо. Воплощение элегантности. Наверняка даже в пижаме и только проснувшись она выглядела безупречно.

Они расположились за небольшим столиком, в углу кафе, отведённом для персонала.

Перед ними стояла дымящаяся чашка кофе. Лорен боялась спросить, что за новости побудили Опкинс к такому долгому путешествию сюда из Лос-Анджелеса.

— Никаких плохих новостей, не волнуйтесь, Лорен. Я приехала, чтобы доставить вам подарок от Даниэля. Он поручил мне лично разобраться с этим и как-только сделаю, сразу отдать вам.

— Как он?

— Думаю, хорошо. Я ничего не слышала о нём уже несколько месяцев. Если бы он умер, со мной, наверное, уже связались. — Бетт улыбнулась, пытаясь снять ощутимое напряжение. Ей не нравились мелодрамы, которые творились вокруг Джей Кея. — Не беспокойтесь о нём, он в хороших руках и имеет отличную волю, несмотря ни на что. Вы хорошо устроились, я видела.

Бесполезно спрашивать, как Бетт нашла её. И правда, это не должно было быть сложно. Они изменили жизнь и город, но уж точно не имя; для этого не было никаких оснований (у них отсутствовали судебные иски или тому подобное). Адвокат положила на колени тяжёлый дипломат, открыла набрав числовой код и извлекла на стол объёмистую папку.

— Вот и мы, это подарок от Даниэля. Было непросто, но я довольна результатом. — Зная Бетт, это говорило о многом.

Но Лорен не могла понять, в чём тут дело, и продолжала смотреть на адвоката с вопросительным и всё более растерянным выражением лица.

— Должна заверить, Даниэль не знает содержания этого досье. Гарантирую вам максимальную конфиденциальность в отношении содержимого. Эта копия единственная и я передаю её вам. Захотите ли её прочитать или уничтожить, будет зависеть только от вас.

Лорен заставила себя пролистать страницы обширного досье. Это были плотно исписанные страницы, фотокопии старых судебных документов, копии длинных отчётов, некоторые, самые старые, тонким шрифтом напечатаны на машинке с чернильной лентой на катушке. Заключительная часть состояла из фотографий. Лорен всё ещё не понимала, но странное беспокойство поднималось из сердца в голову. Она смутилась, чуть не расплакалась и резко закрыла папку.

— Не могли бы вы резюмировать, о чём говорят эти документы.

— Конечно, хотя в конце вы найдёте заключительный доклад, в котором будет всё объяснено очень чётко. Прочие бумаги — это отчёты, подтверждающие то, что мы нашли, новые заявления и доказательства из судебных документов. Лорен, в двух словах: ваши «странные сны», смутные воспоминания детства соответствуют действительности. У нас нет окончательных или неопровержимых доказательств, ведь ваш отец скончался несколько лет назад, но существует уверенность, что ваша мать умерла, убита мужем во время семейной ссоры, и что вы стали свидетельницей этой сцены. С детективной точки зрения, ситуация очень запутанная. Тело так и не было найдено, ваш отец сообщил об исчезновении жены, утверждая, что у неё имелись другие отношения и, возможно, она сбежала с любовником. В реальности о ней больше ничего не было известно. Вашего отца подозревали, и он даже некоторое время находился под следствием по доносу подруги вашей матери. Но в итоге улики, все косвенные, не были сочтены достаточными для суда над ним. Через несколько лет вас с братом у него забрали и поместили в приёмные семьи не по этой причине, а потому, что ухудшился его алкоголизм. Стала очевидной его неспособность ухаживать за двумя детьми, и он был пойман с поличным, когда жестоко с вами обращался.

Лёгкие Лорен отказывались дышать, голова кружилась, как в те далёкие дни, когда память пыталась оглянуться назад. Но она искала истину, наконец, не боясь её.

— Как вы можете быть уверены, что это сделал он?

— Мы говорили с людьми, которые знали вас в то время, по крайней мере, с теми немногими, кто ещё жив. Подруга вашей матери, которой та доверяла, стала свидетельницей всех ссор и жестокого обращения. Она жила под вашей квартирой.

— Энджи, — вдруг вспомнила Лорен.

Толстая, чёрная как уголь, уютная, как тёплое одеяло. Мать посылала их туда, когда могла, чтобы уберечь от кризисов отца. Она могла снова ощутить во рту вкус домашнего шоколадного печенья, которым Энджи их утешала.

— Женщина прекрасно помнила ночь, когда слышала, как ссорились ваши родители.