ГЛАВА ТРЕТЬЯ

РЕАБИЛИТАЦИОННЫЙ центр «Розовый утес» кроме как шикарный больше никак не назовешь, размышлял Кальдар, проходя через стеклянную дверь в фойе. Огромные окна окрашивали кремовые, бледно-персиковые стены прямоугольниками золотистого солнечного света. Пол был выложен коричневой мраморной плиткой, отполированной до зеркального блеска, и когда он шел по ней к мраморной стойке, его шаги отдавались крошечным эхом в вестибюле. Обычно он предпочитал обувь, которая не издавала ни звука, но комплект одежды Сломанного нужно было достать быстро, и у него не было большого выбора. Он чувствовал себя подкованной лошадью: цок-цок-цок.

В зеркальной стене за спиной секретарши он увидел свое отражение: на нем был темно-серый костюм, белая рубашка, такая накрахмаленная, что он почти боялся, как бы сложенный воротничок не поцарапал его шею и не потекла бы кровь, и проклятые черные туфли. Его темные волосы были зачесаны назад. Он побрился, подровнял брови и побрызгал кожу одеколоном. От него пахло дорогой одеждой, он издавал шум при ходьбе и излучал достаточно уверенности, чтобы выиграть дюжину осад.

Белокурая секретарша за стойкой улыбнулась ему.

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь, сэр?

— Меня зовут Джонатан Берман. — Он протянул визитную карточку. Она взяла ее и секунду изучала. Серебристый курсив пересекал темно-синюю карточку, сделанную из лучшей бумаги, которую только можно было купить. На ней значилось: СМЕНА ПАРАДИГМЫ. Ниже было напечатано его имя, а под ним фальшивый адрес в Лос-Анджелесе.

— Доброе утро, мистер Берман.

Кальдар кивнул. Удивительно, как работает Сломанный: существуют столько различных форм идентификации, но стоит только вручить кому-либо визитную карточку, как они забывают попросить у вас водительские права. У него были визитные карточки на двадцать различных имен, по одному на каждый регион страны. Каждая несла что-то свое. На этой были написаны деньги, уверенность и успех, и, судя по ее еще более широкой улыбке, этот факт не остался незамеченным секретаршей.

— Чем я могу вам помочь, мистер Берман?

— Я здесь, чтобы увидеть Алекса Каллахана.

Секретарша взглянула на экран компьютера. Ее пальцы с очень длинными ногтями канареечно-желтого цвета летали над клавиатурой.

— Мистера Каллахана госпитализировали три дня назад. Обычно мы рекомендуем нашим гостям воздерживаться от отвлекающих факторов в течение первых двух недель лечения.

Кальдар облокотился на стойку и понимающе улыбнулся ей.

— Как вас зовут?

— Бетани.

— Хорошо, Бетани, Алекс — мой двоюродный брат. Насколько я понимаю, он приехал с родителями.

Это был шальной удар в темноту, но кто еще заключит сделку с «Рукой», а затем спустит все эти с трудом заработанные денюжки на реабилитацию для наркомана? Такая любовь бывает только у родителей. Если у Алекса и была женщина, то она была бы либо наркоманкой, как он, либо нищей, как он.

— Вообще-то, с его отцом, — сказала Бетани.

Кальдар почувствовал первый намек на азарт. Он был прав: была семья, и они по уши увязли в этой краже. Алекс, вероятно, слишком далеко зашел, чтобы беспокоиться о чем либо, но им было не все равно. Им было что терять. Это означало, что он мог на них опереться.

У каждого было слабое место…

Пока его мозг обрабатывал и подсчитывал, губы шевелились.

— Между нами говоря, разве отец Алекса показался вам человеком, который может просто бросить сорок тысяч долларов на эту мраморную стойку и уйти?

— Не могу ответить. — Секретарша откинулась назад, но он прочел ответ в ее глазах. — Это неэтично.

— А кто узнает? — Кальдар наклонился ближе и демонстративно огляделся. — Я никого не вижу, а вы? — Его голос понизился до заговорщического, интимного полушепота. — Так что, между нами говоря, он выглядел как человек, который ищет лишнюю мелочь на своем диване.

Бетани моргнула, широко открыв большие глаза.

— Вы должны спросить себя, Бетани, откуда у такого человека такие деньги. Он, конечно, взял их займы. Ни один банк не даст ему ссуду, поэтому ему пришлось обратиться к семье. — Кальдар великодушно улыбнулся.

В глазах Бетани мелькнуло понимание.

— О.

— Все, что я хочу, это убедиться, что я правильно вложил деньги в будущее Алекса. Я хотел бы поговорить с ним, и пусть он скажет мне, хорошо ли с ним обращаются, и что его потребности удовлетворяются. Я обещаю, что не буду проносить контрабанду. — Он поднял руки ладонями вверх. — Можете обыскать меня, если хотите.

Он вложил в последнюю фразу ровно столько намека, чтобы Бетани слегка покраснела.

— В этом нет необходимости. — Она указала направо, где группа массивных кожаных кресел и кушеток окружала стеклянный куб стола. — Пожалуйста, подождите здесь.

Кальдар повернулся на пятках и, стуча каблуками, направился к кожаным креслам. На столе стояло выдолбленное деревянное блюдо, почти в точности похожее на каноэ. В каноэ находились три сферы размером с большой грейпфрут, сделанные из дымчатого стекла с золотыми прожилками. Странное украшение. Он представил себе, как размахивает сферой, и ее утешительный вес тяжело давит на руку. В крайнем случае он мог бы использовать ее, чтобы разбить оконное стекло и дать себе фору, если бы ему пришлось уходить в спешке.

Из бокового коридора появились двое мужчин. Один был средних лет, светловолосый, седеющий, со спокойным, чистым взглядом человека, привыкшего иметь дело с людьми с деньгами и хорошо зарабатывать на этом. Вторым был Алекс Каллахан. Высокий, долговязый, с длинными волосами неопределенного цвета: толи грязно-белокурого, толи выцветши рыжего, Каллахан шел странно, словно не вполне доверял земле, что она может выдержать его вес. Его скулы выглядели достаточно острыми, чтобы резать, щеки впалыми, а шея, оставленная болтаться в воротнике слишком большой футболки, торчала наружу, тонкая, длинная и костлявая. Злобная, высокомерная усмешка искривила его губы. Его глаза излучали маниакальную энергию и презрение. Это был взгляд, который говорил: «Ты думаешь, что я дерьмо, потому что я наркоман, но знаешь что? Я лучше тебя».

Кальдар и раньше видел такое выражение на лицах избалованных наркоманов. Это была не отчаявшаяся душа, нуждающаяся в помощи, унижающая себя ради дозы. Это был человек, балансирующий на грани насилия, который считал себя жертвой, а весь остальной мир своим должником.

Каллахан зашел слишком далеко. Угрозы не сработают. Он просто не заботился ни о себе, ни о своей семье.

— Братишка! — усмехнулся Кальдар, глядя на Алекса.

Каллахан ловил все на лету.

— Не ожидал увидеть тебя здесь, братишка.

Проводник протянул ему руку.

— Я доктор Лим. Я хочу заверить вас, что за Алексом хорошо ухаживают. Разве не так, Алекс?

— Конечно, — сказал Каллахан.

— Давайте присядем? — предположил Лим.

Они заняли свои места на кожаной мебели, и Лим пустился в долгий обзор помещений. Кальдар притворился, что слушает, наблюдая за Каллаханом. Каллахан смотрел на него в ответ. Досье в Луизиане говорило, что ему двадцать восемь, а выглядел он на сорок восемь. Его нога постукивала по полу. Он ковырял кожу вокруг ногтей. Он скривил рот в различных вариациях своей ухмылки, которая, вероятно, была полупостоянной. Он находился в больнице уже более сорока восьми часов. Они вывели из него всю гадость. Алекс Каллахан не был под дурью, и ему это не нравилось.

Наконец Кальдар поднял руку.

— Простите, что прерываю вас, доктор, но мое время ограничено. Я должен быть в Лос-Анджелесе на встрече. Не могли бы вы оставить нас с Алексом наедине? Это не займет много времени.

— Конечно. — Лим встал и подошел к стойке, держа их на виду.

Каллахан откинулся назад, костлявые колени натянули свободную ткань джинсов.

— Что тебе угодно, дорогой брат?

Кальдар щелкнул пальцами. Как по волшебству между указательным и средним пальцами появился, маленький прозрачный пакетик. Внутри пакетика маленький пурпурный цветок распустил три лепестка. Бромедия. Самый мощный травяной галлюциноген, который только мог предложить Зачарованный. Чистейший улет. Он раздобыл его во время одной из операций, которые выполнял для «Зеркала». Она включала в себя караван нелегальной контрабанды, торгующей между Гранью и Зачарованным, и в хаосе ареста никто так и не понял, что некоторые из незаконных товаров пропали.

Глаза Каллахана, горящие жадностью, уставились на пакетик. Кальдар на мгновение сжал пальцы и разжал их, показывая Каллахану пустую ладонь. Пакетик с цветком исчез.

— Как ты выбрался из Адрианы? — спросил Кальдар.

— Я перенес нас. Это моя фишка, — сказал Каллахан. — Я могу делать такое только время от времени и на расстояние не более двадцати футов. Дело пошло из рук вон плохо, уроды «Руки» приближались, так что я вытащил себя и моего старика с площади, и мы сбежали.

Телепорт. Кальдар уже сталкивался с ними раньше — это был редкий талант и очень полезный, но телепорты могли перемещаться только на несколько футов за раз, и большинство из них не могли использовать магию после этого в течение дня или двух.

— А что случилось с вашим третьим партнером?

— Одри мотанула еще до того, как мы добрались до Адрианы.

Женщина? Ну, конечно. Судьба решила немного позабавиться с ним. Ну что ж, он тоже бывало шутил.

— Она сказала, что закончила. — Каллахан пожал плечами. — Моя дорогая сестренка не очень-то заботится обо мне.

Интересно, почему?

— А где ящик?

— Не знаю, мне по фиг. Старик где-то нашел покупателя. Все, что я знаю, это то, что он высадил меня здесь, чтобы «почиститься». — Голос Каллахана сочился насмешкой. — Это был последний раз, когда я его видел.

— А куда же отправился твой отец?

Каллахан откинулся назад и рассмеялся сухим невеселым смешком.

— Ты хрен его найдешь. Старик — это легенда. Они называют его Скользким Каллаханом. У него есть убежище в каждом поселении Грани. В любом случае, он не тот, кто тебе нужен. Тебе нужна Одри.