Глава 14

Лукан не стал дожидаться, пока Сабэль заговорит. Он протиснулся мимо нее в спальню и остановился, опустившись на колени у кровати. Анка выглядела призрачной и неподвижной, когда он взял ее ледяную руку в свою. Ее грудь не поднималась и не опускалась. Ее магическая подпись была лишена влияния Шока, за исключением крошечной трещинки, которая провозгласила его своим бывшим супругом. Но все ее краски исчезли так быстро, что его сердце остановилось.

Анка ускользала из его пальцев. Если он ничего не предпримет, она скоро умрет. Боже, нет. Он ни за что не отпустит ее. Он не зашел так далеко, обнаружив, что не стал парой ее сердца, а просто потерял ее навсегда. Сдаваться невозможно.

Он прыгнул на кровать рядом с Анкой, обнял ее и прижал к своей груди. Она безвольно повалилась на него, холодная, безжизненная тряпичная кукла.

- Что случилось? - спросил он у Милли.

Старая ведьма покачала головой, страдальчески нахмурив свое маленькое личико.

- Я пыталась. Как только брачные узы были разорваны, она просто упала.

- Упала? Что же это значит?

Лукан крепче сжал Анку, желая, чтобы она согрелась, чтобы дышала, чтобы открыла глаза и увидела, как сильно он ее любит.

- Я... этот термин целители используют. Когда ты выполняешь сложную магию, это очень сложно. И это все еще магия, которая несовершенна и... - Милли нервно сглотнула: - Это не всегда срабатывает так, как ты ожидаешь. Я думала, что была медленной и нежной, что мы сделали все, чтобы ей было тепло и безопасно...

- После того, как ты ушел, и Милли начала разрывать супружескую связь с Шоком, я ощутила, что Анка чувствует себя брошенной на произвол судьбы. Покинутой, - добавила Сабэль и покачала головой.

- Нет, это не совсем так. Я ощутила, что она ищет якорь. Когда она не смогла его найти, то уплыла прочь.

Она чувствовала себя одинокой? Ей нужно было на кого-то опереться?

- Думаю, что да, - ответила Сабэль, явно просматривая его мысли.

Он повернулся к Шоку, чье неуклюжее присутствие Лукан мог почувствовать позади себя.

- Прочти мысли Анки. Хоть что-нибудь?

Шок склонил голову, помолчал. Наконец он снова вскинул голову и кивнул:

- Она все еще жива. Только у нее опасно мало энергии. И она боится.

- Не бойся, любовь моя. Ты никогда больше не будешь одна. Никогда, - яростно прошептал Лукан ей на ухо. - У тебя есть я.

Он встал, накинул простыню на ее обнаженное тело, затем вынес ее из комнаты и понес вниз по лестнице.

- Спасибо тебе, Милли, Сабэль. Я возьму ее с собой.

За ним по пятам последовал Шок.

- Я слабо слышу ее мысли. Она боится тащить тебя через грязь своих проблем.

- Наших проблем, - прорычал он ей, направляясь к входной двери Брэма. - Они не только твои, дорогая. Я буду с тобой. Сосредоточься, чтобы вернуться ко мне.

- Вот так, Анка, - подшучивал Шок. - И я не против. Ты не можешь умереть из-за нас. Ты же знаешь, если мне придется действовать исподтишка, чтобы сохранить тебе жизнь, я это сделаю. Я уже делал это раньше.

Выйдя наружу, Лукан прижал Анку к груди, готовый телепортироваться прочь, и его душила настоятельная потребность доставить ее домой, прижать ее обнаженную кожу к своей и заставить энергию проникнуть в ее маленькое тело. Но он был кое-чем обязан Шоку.

- К черту все это, - прорычал Шок. - Ты ничего мне не должен. Иди.

- Ты же не в трауре по паре.

Шок поколебался.

- Может быть, задержка?

- Меня сломило мгновенно. Отключились все рациональные мысли от мозга и всего остального тела. Инстинкт взял верх, и только моя пара могла это сделать. Если ты ничего этого не чувствуешь, то она тоже не была парой твоего сердца.

Не дожидаясь ответа, Лукан телепортировался обратно в дом, который делил с Анкой уже более ста лет. Когда он приземлился в середине фойе, Кейден и Сидни бросились в комнату.

Его невестка в ужасе ахнула, увидев обмякшую Анку, уставившуюся на нее широко раскрытыми карими глазами.

- Боже, - прошептал его брат. - Она...

- Нет. Я не позволю, черт возьми. Сидни, приготовь немного еды. Через тридцать минут чтобы все было готово. Кейден, сделай ей горячий душ. Сейчас я ее подготовлю.

Оба молча кивнули. Сидни поспешила на кухню, и Лукан услышал, как она роется в холодильнике. Кейден взбежал по лестнице в рекордное время. Вода стекала по стеклянным стенам душевой кабины, когда Лукан вошел в дверь хозяйской спальни. Направляясь к выходу, он прошел мимо брата. Они обменялись торжественными взглядами, прежде чем Кейден, ободряюще кивнув, похлопал его по плечу и ушел. В этот момент Лукан понял, что младший брат будет рядом с ним, несмотря ни на что, в любом случае, в чем бы он ни нуждался.

В ту же секунду, как дверь закрылась, Лукан одним щелчком пальцев разделся, затем сорвал покрывавшую Анку простыню и отнес ее обмякшее тело под горячий душ, благодарный за обжигающую воду на ее холодной коже.

Как, черт возьми, это сделать? Как разбудить ее настолько, чтобы она почувствовала удовольствие, чтобы довести ее тело до оргазма, который ей понадобится, чтобы они обменялись полной дозой энергии? Или это истощит ее силы? Удерживал ли он ее через свое собственное освобождение и надежду, которые позволили бы ей открыть глаза и принять все остальное, в чем она нуждалась? Время помогло бы ему понять это, но у него не было ни малейшего повода для размышлений или споров.

Черт возьми, он никогда в жизни не чувствовал себя менее сексуальным, чем сейчас.

Проглотив панику и беспокойство, он инстинктивно сделал выбор. Если она чувствовала себя брошенной на произвол судьбы во время разрыва пары, то теперь он не оставит ее в покое. Но она была не в том состоянии, чтобы дать ему хоть каплю энергии.

Усевшись на кафельную скамью в душе, он усадил Анку к себе на колени, лицом к себе и верхом, а затем прижал ее к своей груди. Горячие брызги ударили ей в спину, и ее кожа слегка потеплела. Он молился, чтобы это удержало ее от полного истощения. Все остальное зависело от него - и от ее стремления жить.

Он быстро взял свой член в руку и погладил, поглаживая пальцами чувствительную головку, заставляя себя затвердеть, пока говорил с Анкой.

- Любовь моя, я здесь. Пожалуйста, возьми от меня энергию. Только не сдавайся. Только не уходи. Я всегда буду рядом. Я сделаю все, что потребуется, чтобы доказать тебе это.

Никакого ответа - ни от нее, ни от его члена. Черт. Он должен был добраться до нее. Она заслужила все, что он мог ей дать.

Анка вела себя мужественно, потому что была храброй. Черт возьми, она отправилась на встречу с Морганной одна и, вероятно, все еще страдала от последствий заклинания. Но под своими барьерами Анка была хрупкой и испуганной. Месть и независимость - она уже несколько месяцев пыталась маршировать под эти барабаны. Теперь они обеспечивали ритм ее жизни, но по природе своей Анка была склонна отдавать. Она сдалась - сама себе, своему доверию, своей любви. Без спутника жизни ей не с кем было делить себя. Возможно, Анка в чем-то и изменилась. С другой стороны, она все еще была ведьмой, которая хотела принадлежать, которая хотела быть любимой. Вполне логично, что она все еще хотела отдать свое сердце и свое будущее мужчине, который будет любить ее вечно.

Ей нужно было знать, что он и есть тот самый человек.

Лукан взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал в губы:

- Стань частью меня, как я стану частью тебя. И с этих пор, я обещаю себе и тебе, каждый день, что мы разделим, я буду честен, добр и искренен. Если это то, что ты ищешь, прими мою Клятву. С этого момента для меня есть только ты.

Анка вздрогнула и ахнула. Надежда сжала его сердце.

- Для меня никогда не существовало никого, кроме тебя, любовь моя. Открой глаза. Позволь мне доказать это.

Она всхлипнула, изо всех сил стараясь подчиниться. Ожидание было любовницей, дразнящей его, пока он задерживал дыхание. Но в конце концов Анка в изнеможении снова повалилась ему на грудь.

Его настроение опустилось... вместе с членом.

Гневные слезы угрожали пролиться. Ему хотелось ударить кого-нибудь кулаком. Проклятия. Разбить стекло и снести стены. Лукан сдержал гнев. Он чертовски не хотел сдаваться. Она вернулась от Матиаса, от Морганны. Она нуждалась в нем сейчас. Он не собирался отпускать ее.

Лукан сосредоточился на своей фантазии, в которой Анка сидела у него на коленях, а лунный свет играл на ее розовой коже. В этом видении она услышала его зов и открыла свои сияющие глаза, чтобы улыбнуться ему, чтобы соединиться с ним, а затем открыла свой рот и свои бедра ему. Яркое изображение стремительно разливало кровь по его телу. Он мгновенно стал твердым, как железо, и смог достаточно быстро протолкнуться внутрь Анки. Ему нужно было почувствовать, как его возлюбленная сжимает его во всей своей плотной, захватывающей красе.

Лукан расположил ее безвольное тело над собой, лепестки ее промежности раскрылись, когда он провел по ним головкой члена. Он зашипел от огненной линии удовольствия, проносящейся вниз по его телу, обхватив ладонями ее лицо и прижавшись губами к ее губам. Ее прохладные губы не остановили его. «Анка вернется ко мне, клянусь Богом». Так или иначе, он восстановит ее. Если бы ему пришлось изнурять и истощать себя, чтобы наполнить ее всей своей энергией, заверить ее каждым своим словом и вздохом, что он никогда больше не оставит ее одну, чего бы это ни стоило, он бы это сделал.

Жадно пожирая ее губы, он завладел ее телом, глубоко вдавливаясь в нее, чувствуя, как ее плоть растягивается, чтобы принять его. Черт побери... он застонал, когда скользнул внутрь до упора, и она приветственно сжала его.

Теперь каждое прикосновение было откровением. Анка не двигалась вместе с ним, но ее учащенное дыхание, ее податливая плоть говорили, что она чувствует их связь так же сильно, как и он. Возможно, у нее еще не было сил быть с ним физически, но мысленно? Они были слиты воедино. Она чувствовала все, что он делал.