Глава 16

РИГАН

Снаружи было очень красиво. Прохлада, легкий ветерок, аромат весны в воздухе. Я любила Нью-Йорк в это время года. Он казался свежим и красивым, все и вся выбирались из-под холодного покрова зимы.

— Ты обычно возвращаешься из театра пешком? — спросил Джош, когда мы направились в сторону моей квартиры.

— Иногда, — ответила я. — Когда на улице хорошая погода, — я взглянула на него. — Но у тебя наверно устали ноги.

— Да нет, — ответил Джош. — Ты забываешь, что я тренировался часами — день ходьбы — это ничто.

Он не особо упоминал бейсбол. Но опять же, большую часть времени мы провели, разговаривая ни о чем. Просто беседовали. Именно поэтому я оживилась, когда он заговорил о своей карьере в младшей лиге. Я подумала, что это хороший знак — он чувствует себя достаточно комфортно со мной, чтобы говорить об этом.

— Ну, надеюсь, ты прав, — сказала я с осторожностью. — Но, возможно, ты захочешь принять ванну с английской солью, — я сделала паузу. — Если только у тебя нет других предложений. Что ты и твои партнеры по команде делали после тренировок, чтобы расслабиться?

Он бросил в мою сторону взгляд.

— Не думаю, что ты захочешь знать это.

— Конечно, я хочу знать, — сказала я, прежде чем успела осмыслить сказанное им. — О. Что-то вроде стриптизерш?

Он остановился как вкопанный и посмотрел на меня.

— Прости, — проговорила я, повернувшись к нему. — Это был слишком личный вопрос?

— Спрашивать, ходил ли я по стриптизершам после тренировок по бейсболу? — он провел рукой по волосам. — Ну да, немного личный, — он остановился. — Но для протокола — нет, это не то, что я делал. Не я, — он выглядел так, как будто отчаянно хотел поменять тему разговора.

— Хорошо, — быстро сказал я. — Даже если ты и занимался подобным, это не мое дело, и я бы не стала осуждать тебя, к тому же стриптизерши тоже люди. Однажды я видела постановку авторства бывшей стриптизерши, и она была действительно хороша — о феодальной Японии. Очень занятная штука.

Поняв, что он смотрит на меня, я замолчала.

— Ты очень необычная, — сказал он.

— Ты удивишься, если узнаешь, что я часто это слышу?

По крайней мере, он не назвал меня чудаковатой. Это было любимое определение Аманды, и она даже представляла меня, как «чудачка с моими ДНК». «Моя сестра» — никогда. Особенно в приличной компании. И мои родители любили использовать это слово, чтобы описать людей, с которыми я работала, и пьесы, которые я ставила.

Я знала, глупо беспокоиться об этом. Особенно потому, что я была чудачкой. У меня были необычные вкусы, и мои постановки отражали это. По большей части я гордилась тем, что делала и кем была. Но иногда, услышав это слово, особенно сказанное в неодобрительном тоне, который я так привыкла слышать от своей семьи, я снова чувствовала себя подростком, отчаянно стремящимся завоевать одобрение, но в то же время отчаянно желающим оставаться верным себе. Когда же я наконец поняла, что не могу иметь и то, и другое, то в случае, когда меня называли «чудаковатой», все это просто служило напоминанием о том, что моя семья думает обо мне. И мне не нравилось к этому возвращаться. То, что я сказала Джошу, было правдой — в конце концов, так легче быть счастливой. Даже если для этого нужно будет поработать.

— Так что это было? — спросила я его, и он бросил на меня рассеянный взгляд. — Какая часть моего комментария была странной?

— Все.

Но он провел рукой по затылку и на мгновение задумался над вопросом.

— Но думаю, по поводу пьесы, написанной стриптизершей, о феодальной Японии. Этого я не ожидал.

Я рассмеялась и заметила его невольную улыбку — которую он продолжал пытаться скрыть.

— Просто чтобы внести ясность, — сказал он мне. — Я не сплю со стриптизершами.

— Хорошо.

Последовала долгая пауза.

— А ты? — спросил он.

Я остановилась.

— Я? Хочешь знать, сплю ли я со стриптизершами?

У Джоша было странное выражение лица. Если бы я не знала лучше, то классифицировала его как нечто среднее между собственничеством и ревностью. Но это было невозможно. Почему его это волнует?

— Ты же сказала, что стриптизеры тоже люди, — напомнил он. — И Элли рассказывала мне все о фильмах про Супер Майка, они сейчас очень популярны.

Я похлопала его по руке.

— Это правда. Но большинство стриптизёров — геи.

— О, — сказал он, было видно, что он испытал облегчение. — Ну, с вами, артистами, никогда не знаешь наверняка.

— Не волнуйся, Джош, — сказала я ему. — Я не сплю ни с геями, ни со стриптизерами.

Последовала долгая пауза.

— А сейчас в твоей жизни есть не стриптизеры?

Я взглянула на него, но он смотрел прямо. Это просто дружественная беседа, или он искренне интересовался, встречаюсь ли я с кем-то? Потом он повернулся и посмотрел на меня. Его глаза были темными, взгляд пристальным. Кажется, воздух между нами стал потрескивать, мое сердце забилось чаще.

***

ДЖОШ

Я поймал себя на том, что затаил дыхание. Мы говорили о городе, о погоде, об Элли и Шейне, про кино, музыку и еду. Было несколько мгновений, когда я совершенно забыл о завершении карьеры и о том, как меня чуть не подставил тот, кого я считал другом.

Разговаривать с Риган было весело. Даже когда мы говорили ни о чем. Потому что говорила она с энтузиазмом, причем обо всем. Она была увлечена, начала размахивать руками, её лицо раскраснелось от воодушевления. Иногда она даже забывала смотреть под ноги и врезалась во что-то или в кого-то. Мне даже пришлось несколько раз оттягивать ее с обочины, когда она начала переходить улицу, не дождавшись, пока загорится нужный цвет светофора. Но это, видимо, была фишка нью-йоркцев, и она отмахнулась от меня улыбкой.

Еще одна вещь, которая мне в ней нравилась. Казалось, она никогда не переставала улыбаться. Даже когда ее рот не был изогнут в улыбке, ее глаза, казалось, содержали искорку, которая отражала, насколько она счастлива. Находиться рядом с ней — как стоять в лучах солнечного света.

И вряд ли я первый, кто заметил это. Вне всякого сомнения, у нее было много парней, которые выстроились, чтобы погреться в ее счастье. Чтобы подпитаться, погреться. Я эгоист, и мне хотелось, чтобы оно сияло только в моем направлении. Я никогда не сомневался в себе, когда дело касалось того, что во мне видели женщины. Потому что долгое время это был просто влечение. Секс был простым способом общения.

Но с Риган было по-другому. И мне было не по себе. В то время как мне нравилось быть рядом с ней — очень нравилось — было болезненно осознавать, насколько мы разные. Практически полные противоположности, особенно когда речь шла о манере поведения. Если бы я познакомился с ней, пока играл в бейсбол, возможно, этого бы не случилось. Тогда я был счастлив. Просто счастлив.

Сейчас же я был настолько погружен в собственное несчастье, что мне даже нечего было предложить что-то кому-то вроде нее — которая всегда казалась такой довольной. Ей не нужно, чтобы рядом была ворчливая дождевая туча.

Но я ничего не мог с собой поделать. Потому что я был не просто ворчливой дождевой тучей, я был эгоистичным грязным дождем. Который хотел знать, встречается ли она с кем-то.

Риган заправила за ухо прядь волос и посмотрела на землю.

— Нет, — наконец ответила она. — На данный момент в моей жизни никаких не стриптизёров.

Хорошо. Отлично.

— Хорошо, — сказал я, как идиот.

— Хорошо, — повторила она, а потом засомневалась. — А ты?

— Нет, — ответил я. — Никаких не стриптизёрш или стриптизёрш.

— Хорошо, — сказала она.

— Хорошо.

Некоторое время мы шли в тишине, пока окрестности не стали знакомыми, довольно скоро мы оказались перед домом Риган. Где я вытащил ее из такси той ночью и потащил, закинув на плечо, к ней в квартиру. Сейчас у меня было желание сделать то же самое, но с совершенно другим исходом.

Вместо этого, я проводил Риган до двери, руки мои были в карманах. И тут мои пальцы нащупали смятый лист бумаги, который я взял из кармана костюма, и по необъяснимым причинам все это время носил с собой.

— У меня есть кое-что твое, — сказал я ей.

Она подняла брови, а потом, когда я вытащил кусочек бумажки, покраснела. Листок, на котором было написано мое имя, окруженное кучей сердечек.

Щеки Ригана были красными, румянец распространился по ее горлу, исчезая под черной рубашкой.

— Это не то, на что похоже.

— Нет?

— Мне нужно было составить список. Способов, как помочь тебе. Из-за свадьбы я увлеклась. Поэтому и появились сердечки.

— Список? — спросил я, не желая смутить ее еще больше.

— Предложение Элли.

— Она пыталась заставить использовать эту тактику и меня.

— И?

— И я думаю, что это чушь, — она не поднимала глаз от листка бумаги, я придвинулся ближе. — Не все можно решить с помощью списка.

Риган улыбнулась.

— Не говори об этом своей сестре.

— Не волнуйся, — сказал я ей. — Так же, как я не скажу ей, что тебе ужасно удается быть скрытной.

Она подняла глаза и слегка отшатнулась, как будто удивившись, когда увидела, что я стою так близко к ней. Но она не отодвинулась. По сути, в ее глазах была даже искорка интереса. На этот раз ошибки быть не могло.

— Я знаю, что моя сестра просила тебя присматривать за мной.

— Когда ты это понял?

— На свадьбе.

— Я так и думала, — призналась она, но потом нахмурилась. — Если ты знал о плане, тогда почему согласился поехать со мной в место проката мебели? И потом сегодня?

— Потому что подумал, это будет весело, — сказал я. — Так и было. Ты можешь сказать это Элли.

Ее лицо озарилось, и она посмотрела на меня.

— Правда? О, она будет так счастлива. Ты уверен, что ей можно рассказать об этом?

Не успев передумать, я зацепил пальцем ее подбородок и увидел, как расширились ее глаза.

— Да, — сказал я. — Но не рассказывай ей об этом.

А потом поцеловал её.