***

Когда через пару часов Остин открыл глаза, вставать ещё было рано. Вялый и полусонный, он лениво подумал, с чего вдруг проснулся.

Не из-за Бурбона точно, потому что щенок спал в углу комнаты на чём-то очень похожем на диванную подушку. Ответ пришёл сразу, как только Остин понял, что лежал вплотную к Кэму. Перекатившись во сне, он теперь обнимал парня со спины, и Остин подавил стон, почувствовав, как утренним стояком упирается между чужих упругих ягодиц.

Кэм спал крепко, но неспокойно. Скорее всего, он и разбудил Остина, прижавшись теснее, и теперь тот испытывал более чем противоречивые чувства. В то же время Остин был ещё в полудрёме. Не очень хорошее сочетание… в зависимости от того, как на это смотреть.

Слишком сонный, чтобы оставаться на месте. Слишком сонный, чтобы получать физическое удовольствие от их позы.

Вполне проснувшийся, чтобы задуматься, простое ли это удобство или всё же влечение. Вполне проснувшийся, чтобы понимать, что ему здесь не место.

Слишком сонный, чтобы можно было не париться.

Остин позволил себе нырнуть обратно в сон, но какой-то крохотной частью сознания остался на поверхности. Погружаясь в размытые сны и чувствуя прижимавшееся тело друга, он придвинулся всего на дюйм и обнял Кэма на уровне груди. Она была покрыта пушком каштановых волосков, куда светлее, чем у Остина. Но больше всего Остина притягивало другое: слабый запах стирального порошка и лосьона Кэма после бритья. Было жарко, но одновременно уютно, так что уйти хотелось в последнюю очередь.

***

Почувствовав Остина, Кэм начал просыпаться. На долю секунды он замер, готовый дать отпор, но поняв, что рядом человек, которому доверял свою жизнь, снова расслабился.

Однако расслабился не полностью. «Учуяв» прижимавшееся со спины крепкое тело, член Кэма дёрнулся, и его хозяин тихо выругался. Конечно, хотелось бы обвинить в этом лежавшего сзади мужчину, но если учесть то, как Кэм подался навстречу, вины Остина в этом не было.

Твою ж мать. Неподходящее время. Кэму тридцать четыре. Неужели ему нужно напоминание не вести себя как подросток? Остин не только женат, он ещё и натурал. Кроме того, в последнее время он стал самым близким другом.

— Господи, Остин, — проворчал Кэм хриплым ото сна голосом. — Если не проснёшься и не придёшь в себя, я нарушу одно из своих правил. — Кэм никогда не приводил домой своих пассий. Дом он считал святилищем, а не местом для быстрых перепихонов или напоминаний о пьяных ошибках. — И тебе оно не понравится. Отодвинься. — Кэм редко под кого-либо ложился.

— Что… — пробормотал Остин, ещё до конца не проснувшись.

Кэм, раздражённый и возбуждённый, толкнулся, прижавшись к внушительному утреннему стояку друга, и проворчал:

— Вот это. Убери его от меня.

Кэм и сам бы отодвинулся, не будь уже прижат к невысокой, где-то до талии, стенке, отделявшей зону отдыха и дверь в патио. Остин Хантли явно любил спать, утянув на себя всё одеяло или развалившись на целую кровать.

Мужчина сонно что-то пробормотал и медленно толкнулся бёдрами. Ягодицами Кэм почувствовал, насколько возбуждённым был друг.

— Боже правый, — пробормотал Кэм, слегка задыхаясь. Снова накатило возбуждение, от которого нужно было быстро избавиться. Но сделать это оказалось совсем непросто, потому что к затылку в поцелуе прижались тёплые губы. — Твою ж мать, чувак, просыпайся!

Слава богу, через несколько секунд зазвонил будильник.

Кэм заметил, когда Остин полностью проснулся — тот напрягся и замер. Потом отодвинулся и выругался. Кэму тогда стало интересно, знал ли Остин, что никто уже не спал.

— Прости.

Ага, значит, знал.

— Да ладно. — Кэм сонно рассмеялся и, оглянувшись, увидел, как Остин поправил в штанах член. Показалось, что его щёки слегка залило румянцем, но уверенности не было. Может, это ото сна, а может, просто оттеняла щетина. — Обычно я на твоём месте, так что для меня это было в новинку.

Не совсем в новинку, но всё же.

Услышав это, Остин повернулся и смущённо взглянул на Кэма.

— Что?

Кэм отмахнулся.

— Ничего. Ты сразу поедешь или сначала примешь душ? — Затем потёр щеку. — Со вчерашнего дня кое-что осталось. Но не много. — Чёрт, сегодня таки придётся выйти из дома. Нужно купить кучу фигни.

— Хм. — Остин почесал плечо, а потом поднял руки и потянулся. — Блядь. Старею. — При этом его футболка задралась, выставив на обозрение подтянутый живот и дорожку из волос, ведущую к… вот дьявол. В шоке от своей реакции Кэм закатил глаза и натянул одеяло на голову. Раньше он всегда так делал, когда хотел избавиться от мыслей об Остине. — Не знаю. Наверное, лучше домой.

— Похоже, мистер Эм-Би-Эй, я плохо на тебя влияю, — проговорил Кэм в подушку, изо всех сил желая убрать свой бешеный стояк. — Даже в подвале ты выражался прилично.

По крайней мере, в большинстве случаев. «Чёрт» и «твою ж мать» были обычным делом, но Остин никогда не произносил «блядь». А теперь что? Блядь.

По правде говоря, Кэм помнил только один момент, который доказывал, что они побывали в настоящем аду.

***

Кэм с Остином сдались на вторые сутки. Они надели наручники и вернули Психу ключи с аптечкой. Поражение стало большим ударом для эго каждого, но жажда и голод не позволили заниматься самобичеванием.

Жадно проглотив еду и выхлебав половину ведра свежей воды, оба пришли к соглашению. Сила. Им нужна была сила. Обоим надо было оставаться сильными как психически, так и физически. Потому что если их не найдут… придётся полагаться только друг на друга. Чёрт, они и так это делали.

У Кэма ужасно болели ушибленные рёбра, так что вначале он мало что делал, а вот Остин в часы своего «небытия» начал тренироваться.

Сняв грязную футболку, он опустился на пол и начал отжиматься. На костяшках, как заметил слегка потрясённый этим фактом Кэм. По какой-то причине Остин казался благовоспитанным семьянином-домоседом. Но во время упражнений его даже близко нельзя было так назвать.

При каждом отжимании мышцы на спине бугрились, кожа блестела от пота. Бицепсы вздувались, шея напрягалась, дыхание становилось тяжёлым, но мужчина не останавливался. По подсчётам Кэма первый перерыв он сделал после сорока отжиманий, всего на каких-то десять минут. Потом снова вернулся к упражнениям, теперь уже к скручиваниям. Хоть Остин и не обладал точёными кубиками Кэма, но он был мускулистым и сильным. Широким в плечах. Ещё он был выше Кэма на несколько дюймов.

И очень сексуальным.

— Не забывай пить, — буркнул Кэм, с трудом отводя взгляд от Остина, упражнявшегося на полу.

По какой-то причине Кэм был раздражён. Сбит с толку и напряжён. Он тоже хотел тренироваться, но чёртовы рёбра не оставляли шанса.

И уже не в первый раз с момента похищения Кэм чувствовал, что готов убить за одну затяжку сигаретой.

***

Встряхнувшись, чтобы не дать всплыть худшим воспоминаниям, Кэм сдвинулся на край кровати и потянулся за сигаретами. Стакан водки со льдом на столе напоминал о прошлом вечере и о том, как Остин его успокаивал.

— Бурбон нассал на пол, — заметил Остин.

Кэм пожал плечами и прикурил сигарету.

— Бывает.

Наверное, нужно установить дверцу для собаки с выходом на ограждённый задний двор, но для этого придётся заменить чёртову дверь в патио — она была стеклянной. Но Кэму хотелось, чтобы Бурбон мог в любое время выбегать и возвращаться.

— Иди сюда, дружок. — Кэм наклонился к щенку и потрепал по мягкой шерсти. — Ну что, пробежимся, прежде чем займёмся неотложными, мать их, делами.

Кэм не ждал этого дня. Он ненавидел, когда вокруг было слишком много людей.

— Чем сегодня займёшься? — Остин присел на журнальный столик и принялся зашнуровывать кеды.

— Куплю продукты, заберу из гаража машины… — В отсутствие Кэма Лэндон приглядывал за его двумя «красавцами»: чёрным «доджем-демоном 340» 71-го года выпуска и тёмно-синим «шевроле-камаро СС» 69-го года. — Нужно позвонить Гейл… И, думаю, съезжу на кладбище.

Кэм нахмурился, вспомнив парней, которых уже не было в живых. В отличие от Остина, Кэм не присутствовал на панихиде — не выносил подобные вещи.

***

Несколько дней спустя мистер Стоун — да, ублюдок снова велел себя так называть, — передавая завтрак, швырнул в каждую камеру одноразовую бритву. И ещё объявил, что после обеда планирует встретиться с «Томасом». Затем ушёл, оставив всех напряжёнными и измученными.

Пока Кэм с Остином по очереди сбривали отросшие бороды, парни в других камерах начали говорить о так называемых расписаниях, и мужчина, назвавшийся Крисом, сказал, что у него написано «Томас».

— Ты никогда не рассказывал, что он с тобой делал, — тихо проговорил Остин, наблюдая, как Кэм брил подбородок.

— А разве не очевидно? — резко отреагировал Кэм. — Он выбивал из меня дерьмо, а я ничего не мог сделать.

— Он что, вообще ничего не сказал? Ничего, что объяснило бы его… хм, поведение?

Кэм тяжело вздохнул и мочалкой протёр свежевыбритое лицо. Без крема или лосьона для бритья кожа определённо будет зудеть, но особо выбирать не приходилось.

— Он называл меня кузеном. Эваном. Похоже, это его двоюродный брат. Он сказал, что я приложил руку к тому, чтобы разрушить его жизнь.

— Какого хрена?! — выкрикнул парень с нью-йоркским акцентом. К этому времени Кэм точно знал, что его звали Ланс. — Эй, мне нужна помощь!

— Щас буду! — насмешливо и громко ответил кто-то другой.

Какое-то время было тихо. Из чужой камеры доносилось только шуршание.

— Господи, Джеймс! — Это был снова Ланс. — Я не могу… остановить. Я не могу остановить кровотечение.

Джеймс окажется первым, кто покинет их ад в мешке для трупа. Парень вытащит из пластиковой бритвы острые лезвия, разрежет ими предплечья с внутренней стороны, а затем проглотит.

Через несколько часов, когда Псих, безучастный к произошедшему, спустился в подвал разобраться с телом Джеймса, Кэм и Остин упали каждый на свою койку, в равной степени потрясённые.