— Наверное, Толстяк снова врезался во что-то.

— Не знаю об этом, — донесся до него голос. Ноги Петро повернули за угол палатки, левая ладонь схватила кинжал, а правая сунула горсть амулетов в карман. Петро прижал кинжал к груди, затаился в тени палатки. Хоть его сердце колотилось, он пытался услышать достаточно, чтобы понять, что происходило за углом.

— Или зверь. Енот, — крикнул мужчина у костра.

— Возможно, — Петро испугался, голос второго мужчины был на расстоянии руки от него. Он услышал звяканье металла, мужчина поправил котелок, пошевелил руками или ногой оставшиеся амулеты. — Могло быть что угодно.

«Прошу, прошу, прошу», — Петро двигал губами в самой простой молитве. Он не знал, ответили ли боги, или Эмилия просто достигла цели, но в этот миг он услышал от лоялиста дальше вопль:

— Огонь!

Мужчина рядом с ним обернулся. Петро услышал хруст, мужчина раздавил ногой несколько пустых амулетов и пнул котелок.

— Мы прокляты? — закричал он и добавил громче. — Воды!

Он ощутил, что лоялист отошел, и Петро вскочил на ноги. Он осмелился быстро выглянуть из-за палатки, чтобы понять, что происходило. Огонь лизал один из углов самой большой палатки в лагере на востоке. За несколько секунд огонь поднялся втрое, охватил две панели палатки и превратил золотистую бахрому в пепел. Петро не знал, что за вещество Эмилия бросила, чтобы огонь так быстро охватил палатку, но это сработало.

— Воды! — кричал первый. — Нужно всех вывести, пока они не сгорели заживо!

Этого хватило. Петро отступил в тень, пока свет огня не озарил его. Он робко вытащил кинжал, тот почти запел, покидая ножны. Края мерцали в свете луны, кинжал шептал предупреждение об опасности. Как Диветри, Петро привык к зачарованным предметам, он вырос, постоянно используя их, считал их обычным делом. Но сила чар в этом клинке все равно поразила его.

Вонзить и резать. Это сказала ему Эмилия. Петро поднял кинжал на уровень глаз и сделал выпад. К счастью, ткань палатки не была так натянута, чтобы сопротивляться. Он ощущал, как кончик вонзился. Он сжал рукоять обеими руками и направил клинок вниз, ощущая, как плотная тяжелая ткань разделяется как тонкий шелк. Еще выпад и грубая параллель с первой линией, и Петро создал откидную дверь. Он поднял ткань и попытался заглянуть внутрь, но там было жарко и затхло, словно кто-то долгое время был там заперт.

— Кто там? — услышал он сонный голос. — Кто происходит?

— Адрио, это я. Петро, — прошептал он. Было слишком темно в палатке, чтобы что-то видеть, но он услышал снаружи крики, лагерь просыпался и спешил тушить огонь. — Тебе нужно идти со мной.

— Что?

Петро слепо ощупывал палатку. Его руки врезались во что-то, похожее на кровать. Его друг пытался встать. Петро провел руками по лицу и плечам мальчика и обрадовался коротким волосам и маленькому телу. Это был Адрио.

— Кто…?

— Времени нет, — Петро отыскал на полу обувь, похожую на сандалии, и сунул в руки Адрио.

— Где брат Нарцисо?

Было ясно, что внутри больше никого не было. Петро вспомнил, что Эмилия сказала о быстром побеге, с Нарцисо или нет.

— Они вот-вот тебя проверят, — подгонял он Адрио, отыскал его руку и поднял на ноги. — Нужно идти.

Воздух снаружи был прохладным и свежим. Петро глубоко вдохнул. Он должен был стать для Адрио таким же, какой для него была Эмилия.

— Держись за мою одежду, — он направил руку друга к петле на спине. — Я уведу тебя в безопасность. Нас встретят.

Бедный Адрио был потрясен. Он молчал, но Петро ощущал, как он крепко впился в его одежду, пока они шли в лес. Земля у лагеря была очищена от веток, собранных для костра, но после этого Петро стал спотыкаться. Как слепой, он брел вперед, вытянув руки и отбивая ветки. Каждый шаг был неуверенным. Он ориентировался только на меньшую луну, которая порой пропадала за деревьями. Он держал ее правее от себя и направлялся на север.

Они слышали крики из лагеря, пока бежали глубже в лес. Когда Петро подумал, что шум утих в ночи, он стал громче, подкрепленный тем, что Петро связывал с ночами в инсуле. Порой зимой, когда в общежитиях горели в каминах огни, мальчики забирали с кухни сковороду с крышкой и наполняли ее сухой кукурузой, нагревали ее в масле над углями, пока они не лопались. Но они не могли слышать хлопки кукурузы сейчас, и почему мужчины кричали бы от этого громче? Может, Эмилия объяснит ему.

— Идем дальше, — он хотел оторваться от лагеря сильнее.

Он не знал, как долго они брели в полутьме. Казалось, часами, но времени не хватало, чтобы оторваться. Адрио молчал. Петро подгонял его порой, рассказывал, где были опасно наваленные ветки. Земля была в камнях, не такой ровной, как у Кампобассо.

Они добрались до склона холма, и Петро услышал свист за ними. Он оглянулся, увидел пылающий факел, движущийся среди деревьев к ним. Ему захотелось заслонить Адрио собой, но это была Эмилия, ее лицо раскраснелось от тепла огня.

— Ты в порядке, — сказала она. Петро чуть покраснел от ее встречи, радуясь, что это были ее первые слова. — А казаррино?

— Я забрал его, — Петро отошел и показал Адрио. — Я не знаю, где брат Нарцисо. Его не было в палатке. Ты же не думаешь, что он…? — Петро не хотел думать о печальной судьбе Нарцисо, ведь сейчас он был рад видеть Эмилию. — Но как ты заставила огонь разгореться так быстро? Ты — чудо, Эмилия. Я нашел это, — он вытащил несколько лунных амулетов из кармана. — Не знаю, зачем они были в том котелке у костра, но я подумал, что ты хотела бы это проверить. Я сделал, как ты и сказала. Разрезал ткань. Твое оружие потрясающее.

Он отдал кинжал рукоятью вперед, осторожно сжимая ножны. Эмилия приняла оружие, но странно молчала.

Петро спросил:

— Все хорошо? Я сделал что-то не так? Из-за котелка? Я не хотел перевернуть его. Он упал. Но вряд ли…

— Где, — сказала Эмилия, глядя на него, — казаррино?

— Тут, — она не заметила его? Петро прижал ладонь к спине Адрио и толкнул его вперед к свету факела, чтобы она лучше его увидела. — В безопасности.

— Это не Петро Диветри.

Он не сразу понял ее слова. А потом повернулся к мальчику, которого спас из лагеря лоялистов. Это был мальчик, маленький и худой, с короткими волосами, но было видно, что волосы были светлыми, и что он был лет на пять младше Петро. Его кожа была бледной, как луны, словно он не видел солнце какое-то время. Он сонно моргнул, словно проснулся от кошмара, и уставился на них большими голубыми глазами.

Петро отшатнулся. Столько проблем и усилий, и он даже не смог уйти с другом.

— Кто ты? — выдавил он.

Когда мальчик ответил, он сделал это идеальным предложением на их языке, хотя тяжелый акцент был из Веренигтеланде.

— Я — Вико, сын принца Берто и баронессы Клотильды вон Раш, — он гордо выпрямился, несмотря на мятую одежду, и посмотрел на них. — Я скоро стану королем Кассафорте. А кто вы?

КНИГА ТРЕТЬЯ: Претенденты на трон

15

Дорогой дядя Густоф, благодарю за маленький меч. Он блестит. Я изучаю книги. Они терпимые. Многие очень длинные. Я говорю на языке отца со слугами, как ты и приказывал. Когда я тебя снова увижу? Прощай.

— письмо Густофу Вернеру от его племянника, принца Вико

Когда Петро проснулся пару часов спустя, он заметил пение птиц на деревьях сверху. Они были такими громкими, что он на пару секунд представил себя в кровати в общежитии, слушал в открытое окно воробьев, воюющих над крошками хлеба. Но нет, он сжался у камня, смотрел на высокие сосны. Деревья отбрасывали длинные тени, но, судя по высоте солнца, было не раннее утро.

Его голова лежала на чем-то мягком, покрытом потертой тканью. Он попытался разглядеть. Это было колено. Колено Эмилии. Он быстро, несмотря на боль в теле, выпрямился.

— Все хорошо, — сказала она. — Мы пока что в безопасности.

— Твое колено, — пролепетал он. — Прости.

То, что она была его подушкой, не было важным для нее, раз она его не поняла.

— О, все хорошо, — она рассеянно потерла его. — Я ударилась им где-то. Будет в порядке. Я об этом больше переживаю, — она опустила тунику и открыла правое плечо и руку до локтя. Там появился желто-зеленый синяк. Петро скривился и повернул голову, потому что вместе с рукой она открыла часть молочно-белой груди. Она коснулась синяка, не замечая смущения Петро. — Цвет неприятный.

Петро с паникой вскочил на ноги и огляделся.

— Где… где мальчик? — он не смог назвать его по имени, тем более, назвать королем. Мило был королем Кассафорте, Семерка дала ему Оливковую корону и Скипетр с шипами два года назад. И все считали, что принц Берто умер без детей после попытки переворота.

— Успокойся. Он там, — Эмилия кивнула на край леса, Вико сидел на упавшем дереве и глядел на что-то между ног. Она зашивала прорехи в плаще, приборы для этого хранились в одном из ее, казалось, бесконечного запаса скрытых карманов. Она поправила тунику и продолжила осторожно зашивать.

— А если он убежит?

— Ему девять, — сказала Эмилия. — Думаю, мы его догоним, да?

Петро на миг захотел извиниться, но закрыл рот. Они думали, что только Адрио лоялисты могли так охранять, и что он был в палатке. Они рискнули и проиграли. Извинения не помогут. Им придется играть с тем, что они получили.

— Что теперь делать?

— Не знаю, — ее ответ был сухим. Отсутствие интереса после того, как пылко она говорила раньше, вызывало холод. Петро следил за Вико, сел ближе к Эмилии, чтобы они могли поговорить. — Я честно не знаю, — продолжила она, не отрывая взгляда от стежков. — Мне приказали защищать казаррино. Но его похитили, два моих товарища умерли. Мне приказали ждать Жиля с подкреплением, но я убежала по следу в лес, думая, что он приведет меня к казаррино. А я нашла тебя.

Петро подумывал все рассказать ей — что она нашла казаррино, хоть и не знала этого. Но он не мог. Хоть он терял надежду, но все еще хотел отыскать Адрио. А она уведет его в Кассафорте, а не станет помогать с этим.

— И прошлой ночью что я получила, пытаясь отыскать казаррино? — сказала Эмилия. — Не Петро Диветри, а малявку, который зовет себя настоящим королем Кассафорте.