— Ты меня немного пугаешь, — призналась я.

— Нас это не касается, — произнес он. — Это часть моего прошлого, о которой никто не знает. Только те люди, которые в этом участвовали.

— Команда? — Догадалась я.

— Да. Я, Кэтрин, Льюис, Ларк, Роу и Адди тогда еще. И девушка по имени Ханна Стрэттон.

Услышав это имя, я выпрямилась в постели.

— Девушка, которая покончила с собой?

Пенн вздрогнул. Он тоже сел.

— Откуда ты знаешь?

— Мне Льюис сказал. Ну, на самом деле, Адди сказала, что если я не знаю о Ханне, то я действительно не знаю на что способна команда. А Льюис сказал, что вы дружили, а потом, когда ее отправили в реабилитационный центр, она покончила с собой. Это была одна из причин, по которой Льюис и Адди расстались, Адди тогда покинула вашу команду.

Пенн молчал, и молчание растягивалось, пока не стало звенеть в воздухе. Как будто в любую секунду оно могло надломиться.

— Так вот что он сказал? — Наконец выдавил Пенн.

Я сглотнула и кивнула.

— Полагаю... это не весь ответ?

— Ну, это тот ответ, о котором мы договорились много лет назад.

— Что… что это значит?

Пенн посмотрел вниз, потом снова на меня. На его лице появилось смирение, будто у него на плечах был десятитонный кирпич, и он, наконец, собирался его сбросить.

— Ты… была не первой, на кого мы заключали пари. Долгое время мы просто, чтобы подурачиться, заключали пари на все. Это было ребячеством и глупостью, но пари стало практически неотъемлемой частью нашей команды. В старших классах на первом году обучения к нам в школу пришла новая девочка. Ее звали Ханна. Она была новичком, явно была лучшей в своей бывшей школе в Индиане или где-то еще. Но это ничто для Верхнего Ист-Сайда, как тебе хорошо известно.

— У меня не было подруг в школе, но да, я знаю это чувство. Здесь работает все по-другому.

— Она была как рыба, вытащенная из воды. Пария. Однажды Кэтрин пошутила и сказала, что может сделать ее одной из самых популярных девочек в школе. Мы поспорили. Она заявила, что это слишком просто. Поэтому я сказал, что готов поспорить, что смогу заставить ее переспать со мной.

Я нахмурилась, рефлекторно отступая от этой версии Пенна. Тот, кто причинил мне такую же боль с пари.

— В любом случае, на самом деле пари для нас было не так важно. Я выиграл. Мы сделали Ханну одной из нас. Я переспал с ней. Кэтрин была права. Все было слишком просто. Это было неправильно на многих уровнях. — Он покачал головой, словно попал в водоворот того времени много лет назад. — После этого мы ее бросили как ни в чем не бывало. Отвергли ее. По школе поползли слухи, что она шлюха, дает каждому, что ее юная, невинная внешность — всего лишь игра, что она наркоманка. Мир — жестокое место. И мы сами породили эту жестокость.

— Это ужасно, — сказала я. — Наверное, она чувствовала себя такой одинокой.

— Ага. Это было ужасно, Натали. Я глубоко сожалею об этом. Потом стало еще хуже.

— Хуже? Хуже, чем ты переспал с ней, а потом вы стали над ней издеваться?

Он нахмурился.

— Я был тогда не хорошим человеком. Я никогда не утверждал обратное. Но именно Ханна открыла мне глаза. Жаль, что я не могу все вернуть.

— Так что же случилось?

— Ну, она пришла ко мне и умоляла прекратить ту обструкцию, которую мы устроили, принять ее обратно. — Он даже не мог встретиться со мной взглядом. Печаль и смятение отразились на его лице. — Я ответил, но совсем не по-доброму. В тот же вечер она отправилась к Льюису. Они переспали, как ты можешь себе представить, все стало только хуже.

— Господи, Пенн.

— Знаю. После этого Кэтрин устала от этого бардака. Ей никогда не нравилось, когда внимание было обращено на другого, а не на нее. Она сделала вид, что хочет снова подружиться с Ханной... и подбросила ей наркотики.

Мой вздох был слышен в тишине комнаты.

— Что?

— Мы все баловались. Ханна тоже, когда была с нами. Но... она не была наркоманкой. И я не знал, что Кэтрин подкинула ей наркотиками, пока родители Ханны не узнали об этом и не отправили ее в реабилитационный центр.

— О Господи! Где она покончила с собой. Потому что устала терпеть ваши издевательства.

Он кивнул.

— Это был ужасный день. Я не горжусь тем, что произошло. На самом деле, это мое самое глубокое сожаление. После этого Адди не выдержала. Не потому, что Льюис ей изменил. Они постоянно так поступали друг с другом. Но сейчас это послужило тем, что подтолкнуло Ханну к крайности. Адди винила нас. И правильно. Она ушла. Мы согласились больше не поднимать эту тему. У нас была своя версия случившегося, и мы ее придерживались. После этого команда сплотилась еще больше. К тому времени у нас было уже слишком много секретов.

Я не знала, что сказать. В конце концов, говорить было не о чем. Все это случилось лет десять назад, а то и больше. Они были молодыми и глупыми.

Бессердечные мальчики и девочки, скрепляющие свое жестокое наследие кровью.

Ханна оказалась несчастной жертвой. Она заплатила самую высокую цену за чудовищное преступление — желание принадлежать высшему обществу. Я знала это достаточно хорошо. Как Кэтрин могла обмануть и манипулировать, как Льюис умел очаровывать. Пенн умел соблазнять. Они все были по-своему испорченными, со своими собственными манипуляциями и махинациями. За ними оставался след разрушений, даже смерти.

Я чувствовала себя чем-то похожей на Ханну тем, что ей пришлось пережить. Через что мы обе с ней прошли. Те унижения, которые пережили от команды Верхнего Ист-Сайда. И я чувствовала оправдание своим действиям за то, что мстила им.

Потому что я с самого начала говорила, что я не первый человек, которому они причиняли боль и такие страдания, и я не буду последним, если им по-прежнему все будет сходить с рук. Я находилась здесь и хотела преподать им урок. Льюис уже свой урок получил. Кэтрин тоже поджидал сюрприз с моей стороны. И признание Пенна о первом пари, которое скрепило четверых людей на веки, только доказывало, что я поступаю правильно. Я хотела отомстить за таких, как Ханна. Чтобы никому не пришлось снова проходить через то, что прошла она и я. Никогда больше.

Я откинулась на спинку кровати.

— Спасибо, что сказал мне правду.

— Ты... стала думать обо мне хуже? — осторожно спросил он. — Я бы не стал тебя винить, из-за этой истории, я не очень высокого мнение о себе.

— Нет, не хуже. — Я действительно не стала думать о нем хуже. — Ты пытался выбраться из этого мира. Ты хотел стать чем-то большим и чем-то лучшим. Ты усвоил свой урок, чего не могу сказать про остальных членов команды.

Он снова опустился на кровать. Его рука скользнула мне по плечам и притянула к себе.

— Я никогда никому не рассказывал эту историю. Мы стараемся ее не вспоминать. У меня такое чувство, будто я всю жизнь ждал, чтобы открыть свою душу.

— Тебе надо было сходить к психотерапевту.

Он усмехнулся и поцеловал меня в макушку.

— Возможно. Но моя мать видит в этом слабость.

— Это смешно. Многие обращаются к психотерапевту. Мы все лажаем. Излить душу — это единственный способ справиться с тем, что произошло. После того как я покинула Хэмптон, я посещала психотерапевта каждый день. Ну... после того, как смогла подняться с дивана Эми. — Выдохнула я. — И это помогло мне выжить, но не пережить. Ты помог мне пережить.

— Я сожалею о пари. И о нашем годе разлуки. И о Льюисе. И Кэтрин. И что случилось с Джейн сегодня вечером. Обо всем. Жаль, что мы не можем повернуть время вспять и начать все сначала.

Я толкнула его локтем.

— Если бы мы начали все сначала, меня бы здесь не было. Я бы не смогла.

— Сомневаюсь.

Я пожала плечами. У меня были серьезные сомнения на этот счет. Я ставила одну ногу перед другой, поднимаясь на вершину с чистой решимостью. Единственное, что мне помогало в этом — Пенн, с ним было все как-то легко.

— Ты думаешь, что помиришься с Джейн? — тихо спросил он, уткнувшись мне в волосы.

— Ты думаешь, она в моей команде? Что я должна забыть о ее предательстве, рассмотреть нашу дружбу с другой стороны?

— Думаю, что она всегда была рядом с тобой, когда никого не было. Это что-то да значит. Ты должна решить, что это значит для тебя.

Я еще глубже погрузилась в его объятия. Пенн был прав. Джейн помогла спланировать крах моей карьеры, помогая Кэтрин. Смогу ли я простить ее за это? Если я прощу, не предаст ли она меня снова?

Я задремала, все еще раздумывая, стоит ли это того.

И когда проснулась, то решила, что не хочу рисковать. Даже если и хотела ее простить.

30. Натали

Я распахнула дверь своей квартиры и ворвалась внутрь. Шпильки убивали меня от быстрой ходьбы домой и подъема на третий этаж. Я сбросила неудобные туфли на каблуках. Затем завернула за угол и увидела Пенна, расхаживающего по гостиной.

— Прости. Извини. Я знаю. Я опоздала, — сказала я ему, поднимая руки, бросив свой ежедневник и огромную сумку Сент-Винсент на стол в холле и направилась к нему. — Собрание задержалось.

— Все в порядке. Я просто…

— …расхаживаешь тут? — Предположила я.

— Да, — он улыбнулся.

Я представила, как он стоял в брюках и синей рубашке с закатанными до локтей рукавами. Руки в карманах, альбом Дермота Кеннеди играя на телефоне. Его голубые глаза впились в меня, и я практически вздохнула с облегчением, видя его.

Планирование вечеринок завладело моей жизнью. Я и не думала, что одна благотворительная акция превратится в полноценную работу. Я переутомилась, была напряжена, а мне даже не платили за это. Гармони пригласила Грегори, организатора вечеринок, чтобы он помог мне с ежедневными делами на месте, чтобы я действительно могла наслаждаться вечеринкой. И встреча с Грегори послужила для меня уроком, насколько я отстала, несмотря на помощь Гармони и подхалимок. Мы находились всего в нескольких неделях от большого события, и я никогда не чувствовала такого облегчения и слепой паники, что кто-то другой возьмет на себя ответственность, чтобы все прошло без сучка и задоринки.