— Но нам все равно было больно! — взорвался вдруг Гаррет. — Райлан старался быть сильным и поддерживать нас, но мы слышали, как по ночам он плачет в кровати. — Он шмыгнул носом. — Было такое чувство, словно ты умер!

Скотт, тоже борясь со слезами, зажал зубами губу.

— Я знаю, — выдохнул он. — Словами ничего не исправить, но все равно, простите меня. Гаррет, мне очень жаль.

В трубке повисла тишина, прерываемая только тяжелым дыханием Гаррета.

— Если б я мог вернуться в прошлое и поступить по-другому, я бы без раздумий так сделал, — прошептал Скотт. — Я бы не причинил вам боль.

Гаррет икнул.

— Скотти, почему ты уехал? Просто назови мне причину.

Скотт сделал глубокий вдох. Боже, пошли мне мудрости.

— Я, как ты знаешь, не ладил с мамой. В ту ночь мы… сильно поссорились. И я — вместо того, чтобы сосредоточиться на хорошем — мог думать лишь о плохом. Я сделал неправильный выбор. Выбор, который ранил многих людей.

— Но почему ты не позвонил кому-нибудь и не попросил передать, что у тебя все нормально? Если тебе так надо было уехать, окей, но ты мог хотя бы сказать, что с тобой все в порядке.

Но я не был в порядке.

— Я не видел других вариантов, — беспомощно проговорил Скотт. — Решил, что раз исчез, то исчез навсегда. Я правда думал, что без меня всем будет лучше.

— Что за глупости! Мы любили тебя.

— Знаю. — В глазах опять защипало. — Гаррет, мне нет оправданий. Я… я не знаю, что еще сказать.

После долгого молчания Гаррет прошептал:

— Скотти, мне надо идти.

И бросил трубку. Скотт закрыл руками лицо. Телефон у него на коленях вновь завибрировал.

Можно перезвонить тебе завтра? Мне надо подумать.

Пальцы Скотта дрожали так сильно, что он едва мог писать.

Конечно, приятель. Звони в любое время.

Ответ не пришел.

Пытаясь успокоить бушующие эмоции, Скотт сделал глубокий вдох. Блядь, ну какой же он неудачник. Он мог сказать больше. Найти другие, правильные слова. Ну почему, почему у него никогда ничего не выходит? На грани отчаяния он стукнул себя по бедру. Зря он написал Гаррету и подверг его…

Остановись! Он не отверг тебя! Гаррет — ребенок, который пытается справиться с довольно серьезным дерьмом. Скотт всосал в себя воздух. Сколько можно повторять одни и те же ошибки? Недавно он то же самое думал о Райлане. Вместо того, чтобы подумать о том, что нужно Райлану, он сконцентрировался на себе и причинил им обоим ненужную боль.

И сейчас снова взялся за старое.

Скотт закрыл глаза. Ладно. Он написал им первым и искренне извинился. Учитывая, что повернуть время вспять, чтобы всего этого вообще не случилось, нельзя, он сделал все, на что был способен.

Он выключил свет и свернулся в клубок. Обхватил подушку и отдался всепоглощающей грусти, оплакивая потерянные годы, упущенные возможности, причиненные братьям обиду и боль.

— Привет. — Постель прогнулась, и внезапно его обнял Райлан. От него пахло пылью и горячим воздухом ночи, а нежные пальцы скользили по его волосам. — Эй. Тише, тише…

Но дав слезам волю, Скотт был не в состоянии остановиться. Он сотрясался, из его груди рвались хриплые всхлипы. Райлан молчал и лишь обнимал, его сильные руки дарили утешение и тепло. Наконец волна горечи стихла и отступила, оставив Скотта без сил. Глаза саднило, он мог дышать только ртом. Не говоря ни слова, он встал. Шатаясь, отправился в ванную и, зайдя в душ, подставил шею и плечи под горячие струи.

Вернувшись в спальню, он увидел, что Райлан уже разделся, сняв залитую слезами футболку, и лег в кровать. Скотт с прерывистым вздохом присоединился к нему. Какое-то время они молчали, потом Райлан повернулся и кончиком пальца провел по щеке.

— Мне звонил Гаррет. В точно таком же состоянии. — тихо произнес он. — Я едва разобрал, что он говорил — так сильно он плакал.

Скотт отчаянно заморгал, изо всех сил стараясь вновь не сорваться.

— Я… я… — Его голос был надломленным, хриплым, и Райлан приложил к его губам палец.

— Он сказал, что ему стыдно за то, что он бросил трубку.

Одинокая слеза ускользнула и покатилась по щеке Скотта. Райлан стер ее подушечкой пальца.

— Он не знал, как справиться со своими чувствами и не хотел расплакаться перед тобой. Услышать снова твой голос оказалось тяжелей, чем он думал.

— Мне казалось, мы нормально поговорили, — выдавил Скотт. — Я не хотел обижать его.

— Думаю, дело в другом, — сказал Райлан рассудительным тоном. — Просто он не ожидал, что при разговоре с тобой на него обрушатся все эти чувства.

— Надеюсь, однажды он сможет простить меня. И он, и остальные. — Он поднял глаза. — И даже ты.

Райлан расправил ладонь у него на груди.

— Скотт, если тебе необходимо услышать эти слова, то я прощаю тебя. А теперь я хочу, чтобы ты это принял, — продолжил он твердо. — Оставь прошлое в прошлом. Если зацикливаться на нем, мы не сможем двигаться дальше.

Скотт зажмурился и зажал переносицу.

— Господи, Рай, — выпалил он. — Как же я ненавижу… испытывать так много чувств. Иногда я жалею, что ты… — Он замолчал, но потом услышал резкий вдох Райлана и понял, что оборвал себя недостаточно быстро.

— Ты жалеешь, что я вернулся в твою жизнь? — еле слышно произнес Райлан, и его рука соскользнула с груди Скотта.

Скотт перекатился на бок, лицом к стене, и до крови закусил губу, надеясь, что выдержит и сорвется лишь после того, как Райлан уйдет…

Матрас прогнулся, и Райлан приник к его спине, а его рука стальным тросом обвила его грудь.

— Хватит отталкивать меня, Скотт. Ты меня слышишь? Больше не смей. Я устал от этой херни и в целом устал, поэтому прямо сейчас я собираюсь обнять тебя и заснуть. — Сдерживая крик облегчения, Скотт уткнулся в подушку, но Райлан еще не закончил. — А когда мы проснемся, ты займешься со мной любовью, и будешь смотреть мне в глаза, и разрешишь себе чувствовать все те чувства, о которых не можешь сказать.

Райлан обнял его крепче и поцеловал в шею.

— Мне не нужны слова. Мне нужно, чтобы ты победил все это дерьмо. Чтобы ты боролся — за меня и за нас. Не дай дерьму победить.

Скотт ничего не сказал — просто не мог, но он отпустил простыню, которую комкали его пальцы, и накрыл его руку своей. Райлан издал вздох, больше похожий на всхлип. Сжал его руку и уткнулся в шею лицом.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — И никогда не перестану любить. Никогда.

Далее их окутала тишина, и вскоре Райлан заснул. Его тело, там, где оно прижималось ко Скотту, было тяжелым и теплым, их пальцы крепко сплелись. Скотт лежал без сна и просто слушал, как он дышит.

***

Гаррет не позвонил ни на завтрашний день, ни на следующий.

— Не забывай, что он смотрит на все это с перспективы ребенка, — через неделю сказал ему Райлан. — За своей болью он не видит ситуацию в целом, поэтому дай ему время.

Скотт очень старался сдерживаться, но токсичная смесь из стыда и чувства вины, которую он годами не выпускал, все же просачивалась наружу. С каждым днем он становился все более дерганным и раздраженным.

Райлан был таким терпеливым, таким сдержанным и понимающим, что это начинало бесить. Господи, ну почему в тот злополучный день он не мог просто довезти Райлана до дома, а потом помахать и умчаться в закат? После всего, что случилось, он кое-как выстроил свою жизнь из руин, а теперь его старые раны вновь вскрыли — и все потому, что Скотт увидел аппетитную задницу в коротеньких шортах, и ему непременно понадобилось разыграть из себя гребаного героя.

Чтобы не срываться на Райлане, Скотт пропадал в зале, изнуряя себя тренировками, пока у него не мутилось в глазах. Он мало ел, мало спал, но выглядел потрясающе… по крайней мере, по словам Кори.

— Твое тело — полные десять из десяти. — Кори провел рукой по его грудным мышцам и прессу. — Ну-ка, напрягись для меня.

Скотт подчинился, и Кори чуть ли не заурчал.

— Самый сексуальный мужчина в клубе. Ладно, иди работай.

Облегчение от того, что он вернул расположение Кори, было так велико, что Скотт выкладывался на все сто процентов. Он пил, танцевал, флиртовал. Нашел Байрона — поклонника, которому нагрубил, — и осыпал его вниманием до тех пор, пока тот не размяк.

— Что с тобой? — в какой-то момент спросил его Мин. — Ты прямо как заводная обезьянка с тарелками, ну знаешь, из тех, которые крутятся и производят дикое количество шума.

Скотт разозлился.

— Какой охерительный комплимент.

Мин небрежно дернул плечом, но в его глазах стояла тревога.

— Просто высказал свое наблюдение. Скотти, ты весь вечер как на иголках. Ни на минуту не можешь присесть. От чего ты бежишь?

— В данный момент — от одной любопытной сучки, которая не может не лезть в чужие дела, — процедил Скотт.

Он осушил стопку водки, со стуком поставил стаканчик на барную стойку и, развернувшись, ушел. К нему приблизился Байрон, и Скотт забросил руку ему на плечо.

— Как отдыхается? Хорошо? — промурлыкал он. Байрон смотрел на него с одурманенным, благоговеющим выражением на лице.

— Да. Но может, мы могли бы куда-нибудь выйти?

Скотт притворился, что не услышал, опустил руку и, помахав ему, скрылся в толпе.

— Прибереги для меня танец в полночь!

Райлан тоже был в клубе. Он, как обычно, снимал, но в какой-то момент уединился с Крисом в углу, и они с головой погрузились в беседу. Скотт стиснул зубы и, чтобы не видеть их, нырнул в туалет, собираясь отлить. Около одного из писсуаров стоял Лэнс. Скотт отступил было назад, но Лэнс оглянулся и увидел его. Черт, теперь он не мог поджать хвост и сбежать.

Приклеив на лицо кривую ухмылку, он встал рядом с Лэнсом, нарочито медленно расстегнул штаны и взял в руку член. Лэнс, косясь на него, застегнул молнию.

— Что за шоу? — Лэнс неотрывно смотрел на его плоть. — Может, тебе помочь?

Скотт взглянул на него из-под тяжелых век.

— Возможно. Если я попрошу, отсосешь мне прямо сейчас?

На горле Лэнса забилась жилка.

— Да, — выдохнул он. — Не буду врать, я сделаю все, лишь бы еще раз ощутить твой вкус.

Хмыкнув, Скотт грубо взял его за подбородок и большим пальцем провел по губам, а когда Лэнс беспомощно их разомкнул, скользнул внутрь.