ГЛАВА 21

МАРКУС

Кэти плакала, и снова это не имело никакого отношения к физической боли. В обычных условиях я был бы счастлив, потому что знал, что это можно считать успехом. Мои манипуляции были успешными.

Тем не менее, слезы на ее щеках вызвали у меня привкус горечи во рту. На самом деле, все это было не хорошо.

Я никогда не был эмоционально вовлечен. Никогда.

Мне не хотелось, чтобы она знала, как сильно я реагировал на нее, поэтому, спрятав свои мысли за маской, схватил ее за плечо.

— Чего ты ожидала, зверушка? Счастливый романтический конец?

— Нет! — прошипела она, и попыталась вырваться. Кэти даже вонзила ногти в мою кисть, чтобы я отпустил ее руку. Но моя хватка стала сильнее, пока она не захныкала.

Я потащил ее к кровати и прижал к матрасу, чтобы надеть ошейник на ее шею.

— Ты останешься здесь и подумаешь о том, что можешь сделать лучше в будущем.

Она сердито посмотрела на меня, и впервые ее зеленые глаза казались темными и зловещими.

— Я просто должна была вытащить нож из кухонного ящика и ждать тебя с ним, вместо того, чтобы пытаться угодить тебе. Но не волнуйся. Я сделала ошибку, и это больше не повторится.

Она в точности повторила мои слова, и я не мог отрицать, что это немного больно.

Не обращая внимания на протест, я откинул ее волосы назад и обхватил ладонью щеку.

— Ты бы ранила меня?

— Ранила? Я говорю об убийстве.

— Хорошо подумай, прежде чем угрожать мне, — прорычал я. Мои пальцы уже чесались, чтобы обернуть ремень вокруг руки и преподать ей еще один урок.

— Зачем? — усмехнулась она. — Что ты собираешься делать? Побить меня? Заставить спать с тобой? Оставить меня здесь одну? Сделайте свой выбор, доктор!

Она понятия не имела, насколько близок я был к взрыву. Если бы понимала это, то закрыла бы свой рот немедленно.

Нет, не закрыла бы, исправил я себя. И это была та самая причина, почему меня к ней так влекло и, почему я выбрал именно ее. Потому что она была уникальной, манящей и неотразимой.

— Но я могу заставить тебя полюбить меня, вместо того, чтобы ненавидеть, и тогда, когда я брошу тебя, твое сердце разобьется.

Ее глаза потемнели еще больше.

— Слишком поздно.

Она села и, прежде чем я успел понять, что происходит, нежно поцеловала меня в губы.

Потом легла обратно и повернулась лицом к стене, демонстрируя мне свою спину. Я не мог и не должен позволять ей оставлять за собой последнее слово. Но мне было нечего сказать.

Выйдя из комнаты, я выключил свет и закрыл дверь на засов.

***

РАСТОЯНИЕ ПОМОГАЛО. За последние несколько дней я приносил Кэти еду и воду только когда она спала, оставлял, и выходил из комнаты, до того как она просыпалась. Поднос всегда забирал во время следующего визита. Иногда я ослаблял ее ошейник и оставлял дверь открытой, чтобы Кэти могла пользоваться ванной.

Я не трогал ее и не говорил ни слова. Я ожидал, что она придет в ярость не позднее второго дня и позовет меня. Но этого не произошло. Несмотря на отсутствие контроля, она также не воспользовалась своими визитами в ванную, чтобы подняться по тем немногим ступенькам на первый этаж и противостоять мне.

Она, казалось, была полностью довольна своим положением, и это поражало. Я ожидал, что смогу сломать ее таким образом. Но Кэти не была предсказуемой.

С каждым новым днем ​​становилось все труднее держаться от нее подальше. Я скучал по ее смеху так же сильно, как и по сердитым сверкающим глазам или по хриплым стонам, когда она кончала.

Я все еще не до конца понимал, как эта оплошность вообще могла произойти. Я позволил ей вооружиться, и забыл связать ее. Что бы произошло, если бы она вышла из дома и пошла прямо в полицию? Полагаю, что должен быть благодарен ее бесчувственной семье, которая даже не сообщила о ней, как о пропавшей без вести.

Кэти превратила меня в идиота, и теперь я был убежден, что моя попытка сломать ее наносит больше вреда мне, чем ей.

Я часто ловил себя на том, что стал пренебрегать своей работой, просто чтобы посмотреть на нее. В основном она неподвижно сидела на кровати, время от времени изящно потягиваясь, и я постоянно пытался понять, что происходит в ее прекрасной голове.

Я все еще желал ее, но после того инцидента больше не прикасался к ней, хотя этого мне хотелось больше всего на свете.

Было смешно, что я не мог ее одолеть. Кэти улыбалась мне, сверкая глазами, будто знала, насколько я неуверен в вопросе того кто кого сломал.

Я закрыл ноутбук после просмотра, как Кэти ничего не делает в течение последнего часа. Чем она занималась, чтобы не сойти с ума?

Меня удивило, насколько она сильна.

Никогда прежде я не чувствовал себя так близко к любой из своих пленниц, как к ней. Я использовал их, формировал и обучал по своему вкусу, а затем им приходилось уходить. Мысль о том, чтобы отпустить Кэти, заставила мой желудок сжаться, и мне это совсем не понравилось.

Мой сотовый телефон начал вибрировать и танцевать на столе. Учитывая мое нынешнее настроение, Ксавьеру недоставало мудрости, если он продолжал доставать меня.

— Последний раз говорю — я больше не работаю на тебя. Хватит мне звонить!

— Это не так просто, Док. Мне нужна новая девушка. Клиент оказывает на меня слишком большое давление. — Он щелкнул языком. — Как насчет той шлюхи в твоем подвале? Насколько я тебя знаю, она уже давно тебе надоела. Она уже забыла свое имя?

На несколько секунд меня ослепила обжигающая ярость, и я чуть не потерял самообладание. Но вместо того, чтобы кричать и ругаться с ним, я сделал то, что стоило мне значительно больших сил — просто повесил трубку.

Конечно, я мог бы угрожать ему всевозможными вещами, но что толку было тратить дыхание на такие вещи? Если у Ксавьера действительно созрела дикая идея отобрать у меня Кэти, то я должен защитить ее.

Надеюсь, у него хватит ума, чтобы даже не пытаться, потому что в противном случае, Ксавьер заплатит за эту попытку своей жизнью.