ГЛАВА 10

КЭТИ

Я четко почувствовала, как он замер. Маркус действительно думал, что я так просто подчинюсь и дам ему все, что он захочет?

Он прямо сказал, что хочет меня трахнуть. Довольно откровенно, и я не знала, как к этому относиться. Он похитил меня, и только по одной этой причине я должна почувствовать страх. Но часть меня не могла отрицать тот факт, что в какой-то степени меня влекло к нему.

Резко вытянув из меня пальцы, он встал. Схватил за плечи и толкнул назад на кровать. Без сомнения, он был зол. Что меня удивляло, так это его способность контролировать себя, несмотря ни на что.

И вышел из комнаты.

С облегчением я опустилась на край кровати и стала ждать, пока он закроет засов. Но вместо этого он вернулся. Я содрогнулась, увидев веревки в его руке.

— В конце концов, я получаю все, что хочу, — сказал он, подходя ко мне.

Входная дверь осталась открытой, а я не была прикована к кровати. И я решила рискнуть, ведь неизвестно когда у меня еще раз появится подобная возможность.

Мне не удалось пробежать и трех метров. Маркус схватил меня за талию, было такое ощущение, будто я врезалась в кирпичную стену. Впервые он дал мне почувствовать, насколько силен на самом деле. Конечно, я уже успела заметить широкие плечи под пиджаком во время наших предыдущих встреч, но это не могло сравниться с тем, как ощущалась его железная хватка.

Он без малейших усилий положил меня на кровать и связал, будто я и не сопротивлялась. От чувства беспомощности на моих глазах выступили слезы.

Я лежала перед ним с широко расставленными ногами, веревки грубо врезались в мою кожу, и не оставляли места для маневра. Я не могла ни пошевелиться, ни отклониться от него.

Он стоял у изголовья и смотрел на меня, поглаживая по щеке.

— Мне нравятся слезы. Не сдерживайся, просто дай им выход.

— Я задела твою гордость? — выдавила я из себя.

— Немного. Но у меня есть метод, который поможет нам обоим забыть об этом недоразумении. По крайней мере, после этого я почувствую себя лучше.

Боже! Что он задумал?

Он прошелся пальцами от моей щеки, по шее, и к груди. Соски все еще болели после того, как он щипал их, но я не осмелилась протестовать, чтобы не показывать ему это.

Впрочем, он, похоже, не собирался причинять мне боль. Маркус стал коленями на кровать, навис своим ртом над моей грудью, и, спустя два удара сердца, обрушился на меня. Его язык был горячим. Кончиком он медленно обвел ареолу соска, в то время как другой он поглаживал и оттягивал пальцами. Вожделение и боль объединились, и я не смогла сдержать гортанный стон.

Почему я это сделала? Я хотела остановить его, а не подтолкнуть.

Он ласкал мои соски, пока я не выгнула спину, чтобы получше предложить ему себя. По телу пробежала дрожь. Нижняя часть живота запульсировала, а пальцы на ногах поджались.

— Какая хорошая зверушка, — прошептал он, когда его рука достигла моей киски. Его холодные пальцы заставили меня осознать, насколько мне было жарко.

— Почему ты такая мокрая? Ты не была настолько готова для меня раньше.

Даже собрав всю волю мира в кулак, я не смогла бы ему ответить, и в наказание он незамедлительно укусил меня за левый сосок. Мой крик эхом разнесся по комнате.

Это не помешало Маркусу раздвинуть мои половые губы и подразнить чувствительный клитор.

Несмотря на то, что я не хотела этого, его пальцы обладали магическими способностями, и вскоре ему снова удалось вырвать стон из меня.

— Если бы я не знал лучше, подумал бы, что ты хочешь лежать связанной передо мной. Это делает все намного проще, не так ли? Я лишил тебя права выбора того, что произойдет... и тебе нравится это.

— Нет, — процедила я сквозь стиснутые зубы.

С тихим рычанием Маркус ущипнул мой клитор.

— Не лги мне.

Я закрыла глаза и попыталась подумать о чем-то еще, о чем-то настолько отвратительном, насколько это возможно. Но как только его пальцы снова начали массировать и потирать чувствительный комочек, мои попытки немедленно разрушились.

— Прекрати, зверушка. Расскажи мне, почему ты такая мокрая.

Что, черт возьми, он хотел услышать? Он просто знал, как манипулировать моим телом. Ничего больше. Там не может быть ничего другого.

Он увеличил давление на мою самую чувствительную часть.

— Я могу сделать тебе хорошо или больно. Поговори со мной.

Я хотела сказать ему, чтобы он горел в аду, послать его, но вместо этого призналась:

— Ты делаешь это со мной.

Его тихий смех издевался надо мной.

— Как это возможно, если на самом деле ты ненавидишь меня? — движения его пальцев стали мучительно медленными.

— Я никогда не говорила, что ненавижу тебя. Я просто не доверяла тебе и была права в этом.

Мое дыхание участилось, когда он двинулся по кровати, пока не опустился на колени между моими широко расставленными бедрами.

— Наслаждайся этим, зверушка. Я накажу тебя за твою предыдущую ложь позже.

У меня даже не было времени спросить, что он имеет в виду, прежде чем Маркус прижался губами к моей киске.

— О, боже, — закричала я, ошеломленная, и тут же пожалела об этом.

Он лизнул мои половые губы и слегка коснулся клитора. Я была так возбуждена, что этого нежного прикосновения уже было достаточно, чтобы приблизить меня к оргазму.

Мои мышцы сжались, и я напряглась.

— Дерьмо, — выдохнула я. — Перестань!

Просьба была проигнорирована. Вместо этого я почувствовала, как он сомкнул губы вокруг моего клитора и сильно всосал его.

Мой оргазм был близок. Меня разрывало от противоречий, я громко стонала, и крошечные жемчужинки пота выступили на моей шее.

Удар по моему бедру оказался неожиданным и обжигал, как огонь.

— Попроси разрешения! —рявкнул на меня Маркус.

Моя киска сжалась, и я жаждала освобождения. Он что, серьезно? Насколько сильно он еще хотел унизить меня? Разве не достаточно того, что он подчинил мое тело своей воле?

Хотя я была уверена, по крайней мере на несколько секунд, что сильнее его, все равно начала умолять:

— Пожалуйста, позволь мне кончить. Пожалуйста! Могу я кончить?

Он провел языком по половым губам, толкая его глубоко внутрь, прежде чем кратко щелкнуть кончиком по клитору.

— Ты можешь.

Маркус сосал и облизывал меня до тех пор, пока я не сжалась под ним и не почувствовала, что взорвусь в любую секунду. Каждая мышца была настолько жесткой, что я почти боялась, что сломаюсь, если он коснется меня сейчас.

Несмотря на все, оргазм был крышесносным, и я наслаждалась им столько, сколько могла. Выпрямившись, он вытер влагу со своих губ тыльной стороной ладони. В нормальной ситуации я бы, наверное, смутилась, но сейчас гораздо больше беспокоилась о своем выживании.

Он встал с кровати, а я отчаянно потянула за веревки.

— Развяжи меня.

— Нет. — Маркус поправил рубашку и снял пушинку с дорогой ткани.

— Что ты собираешься делать со мной?

Я чувствовала, как паника возвращается и накрывает меня, вызывая слезы, от которых жгло глаза.

— Превращу тебя в мою зверушку. Я сломаю тебя и буду срывать слой за слоем, пока ничего не останется, и твое самосохранение полностью не развалится на части.

Похоже, он не шутил, потому что если так, развязал бы меня в любую минуту, после чего объяснил, что это была шутка.

В животе застыло ледяное чувство, и я уже пожалела об оргазме, который только что получила. Скорее всего, именно об этом говорил Маркус, когда упомянул, что, по крайней мере, после этого он почувствует себя лучше.

— Тебе не выиграть, — прошептала я, надеясь, что звучу более убедительно, чем себя чувствую.

— О, моя милая зверушка. Речь идет не о выигрыше.

— Тогда о чем? — нахмурилась я, сбитая с толку.

Легкая улыбка заиграла на его губах. Но вместо того, чтобы ответить мне, он ушел, захлопнув за собой дверь, как финальный аккорд.