Но к большому моему сожалению, его руки отодвигаются, упираются в стену по обе стороны

от меня, обозначая, что глупый побег не так близок, как я бы хотела. – Прежде чем мы двинемся

дальше, - говорит он, - тебе надо точно понять, во что ты ввязываешься.

- Я говорила тебе в баре. Я не боюсь Подземелья.

- Я говорю о том, кто я и что мною движет. Я не был готов тебе рассказать, что произошло пять

лет назад, но сейчас ты знаешь, что значит тебе надо понять, что это было и что оно означает для меня.

То, что произошло с Кевином и Элизабет, не было автомобильной аварией. Это вообще не был

несчастный случай. Это было убийство. И будь уверена, если я выясню, кто это сделал, я убью их, и

сделаю это без какого-либо раскаяния. Точно также, как я убью любого, кто угрожает тебе без какого-

либо раскаяния. Убедись, что ты можешь с этим жить, потому что я, черт побери, могу. – Он

отталкивается от стены и оставляет меня там стоять, когда исчезает в ванной комнате.

Я делаю вдох, едва способная дышать от силы его эмоций, обрушившихся на меня. Да, он

честно мне выразился, но я уверена, что это вызвано тем же сомнением в нем, что я чувствовала, поднимаясь по лестнице. Он пытается меня напугать, оттолкнуть меня. Но у него не получилось.

Независимо от того, какими жестокими были слова, они настоящие. Он настоящий, волк, не

беспокоящийся о овечьей шкуре, которого я впервые увидела в больнице, и его реальность – часть его

привлекательности. Мне надо это. Я думаю, ему тоже, но возможно ему надо знать, что у меня нет

никаких требований или ожиданий долгой и счастливой жизни, которую я знаю он не может дать мне, и я не уверена, что даже верю в ее существование. В конце концов не для таких людей, как он и я.

Включается душ, и я позволяю себе без колебаний пройти в ванную комнату, где на полу

разбросана его одежда, и он скрыт за каменной стеной душевой кабинки. Я делаю глубокий вдох для

храбрости и раздеваюсь, идя к стеклянной двери. Он стоит ко мне спиной, и у меня открывается

полный вид его татуировки между лопатками, насчитывающая пять черепов, и их смысл потряс меня

до глубины души. Его мать, отец, сестра, Кевин и Элизабет.

Я открываю дверь, и его плечи слегка напрягаются, говоря мне, что он почувствовал меня, но

не поворачивается. Я шагаю к нему и кладу руку на центр его татуировки. – Все, кого ты потерял.

Он разворачивается и прижимает к себе, подальше от брызг воды, отталкивая меня назад, пока

я не ударяюсь об стену. – Да. Все, кого я потерял, и я не собираюсь тебе позволить стать частью этого

круга. Но если ты хочешь выйти, если ты хочешь уйти…

- Я думала, ты сказал, что не позволишь мне уйти.

- Ты хочешь уйти?

Вопрос застает меня врасплох, но я не колеблюсь. - Нет. Не хочу.

- После всего того, что ты сегодня узнала, ты уверена в этом?

- Если ты боишься, что я хочу больше того, что ты можешь дать…

- Я боюсь, что я хочу больше, чем могу или должен просить тебя. Но кажется, я не в состоянии

себя остановить. – Его взгляд опускается вниз, горячая ласка по моему обнажённому телу, которую

чувствую во всех местах, где бы я хотела, чтобы он трогал меня.

Я тянусь к нему, а он захватывает мою руку. – Когда я сказал, что мне нравятся немного

непристойные вещи, это была неправда. Мне нравятся очень непристойные вещи.

Мой пульс бешено ускоряется от обещания темных сексуальных штучек, которые я хочу узнать

с этим мужчиной. – Покажи мне, - говорю я.

- Мне надо знать, что не напугаю тебя.

Я закрываю глаза, холодное место в моей груди расширяется, я не ожидала удара от понимания.

– Ты думаешь, т.к. он связал меня, значит я боюсь твою версию непристойности? К черту, Кейден, я

говорила тебе. Если ты сдерживаешься и относишься ко мне, как к увядающему цветку, он

выигрывает.

- Дорогая, это, когда мы разговариваем и не трахаемся. Я предупреждаю, что не собираюсь

сдерживаться. Я не сдержусь. Если ты ответишь да, на то, что я прошу, я полностью воспользуюсь

тем, что оно значит.

- Да, - говорю я, звук перехватывает дыхание, мои колени слабеют, а соски сжимаются. – Мой

ответ – да.

Его глаза темнеют, мышца на челюсти сжимается, и я почти могу почувствовать, как он

удерживает себя, сдерживает, ненавижу это. Очень сильно ненавижу. Я сжимаю свою руку у него на

груди, влажные светло-коричневые волосы дразнят мои пальцы. – Я – не его пленница. Я не буду ее, и ты меня ею не сделаешь. Поэтому позволь я повторю свой ответ. Да.

Его глаза блестят, и он поворачивает меня лицом к стене, как поворачивал меня лицом к

изголовью кровати прошлой ночью, и я знаю, он проверяет меня, толкает меня. – Ты уверена в этом?

– требует он, его эрекция упирается мне в бедро, его рука прижимается к моей груди и грубо ее

сжимает, эротично.

- Да, - говорю я на одном дыхании. – Да.

- Давай определимся со смыслом твоего «да». – Его рука прижимается к одной из моих ягодиц.

– Да значит, я не просто заставлю тебя хотеть, чтобы я тобой овладел. Пока мы трахаемся, я буду тобой

обладать. – Он шагает ко мне сбоку, его ствол упирается сзади моего бедра, его рука скользит по моей

спине. – Обладать тобой, - повторяет он, его голова опускается к моей.

- Какую часть «да» ты не понимаешь?

Он прикасается к моему лону. – И я свяжу тебя.

- Ты это говорил, - напоминаю я ему, разочарованная тем, что он чувствует необходимость

вернуться к этой теме. – Перестань меня предупреждать и просто сделай это.

- Могу я уточнить, что ты имеешь в виду под «это»?

- То, что ты делаешь сейчас.

Его зубы сжимают мое ухо, и клянусь, я чувствую это у себя в лоне, где его пальцы

засовываются и двигаются. – Давай посмотрим. Мне облизать тебя? Укусить тебя? Шлёпнуть тебя?

Меня пронзает шок, и я пытаюсь повернуться, но его рука давит мне на спину, удерживая на

месте. – Я думал, ты хотела непристойно?

- Шлепнуть меня? Я…

- Это где ты говоришь нет? Потому что ты всегда можешь сказать нет.

- Я никогда…

- Ты уверена?

- О да, - быстро говорю я. – Да, я совершенно уверена.

- Хорошо. Тогда я буду единственным, кому ты так сильно доверяешь. – Он снова меня

поворачивает, прижимая к углу, мои запястья сцеплены над головой, где он их хватает. – Слово да, -

говорит он, протягивая свою свободную руку к моей груди, вниз по телу, пока снова не дотрагивается

до моего лона, - имеет последствия. Ты знаешь об этом, верно?

- Какие последствия? – Я выдыхаю, его пальцы скользят мне внутрь, большой палец дразнит

мой клитор и посылает волны удовольствия прямо к моим соскам.

- Доверие. Полное абсолютное доверие, и я буду требовать его так, как ты не сможешь понять.

– Он движет своими губами по моим, пальцы глубже проникают мне в лоно, двигаясь взад-вперед.

- Как оно приведет к последствиям?

- Оно дает мне контроль. Оно позволяет мне обладать тобой, и когда я это сделаю, я хочу

убедиться, что ты захочешь большего. Хочешь большего сейчас?

- Да. О да.

- Закрой глаза и не двигай руками, когда я их отпущу. Если двинешься…

- Ты не позволишь мне кончить.

- Точно. Сейчас, сделай так.

Мои ресницы опускаются, а его руки отпускают мои запястья, и это все, что я могу сделать, чтобы не удовлетворить свою потребность дотронуться до него, мое дыхание вырывается из

раскрытых губ. Но я принуждена подчиниться тому, как он прикасается ко мне. Везде, повсюду, и

ощущения катятся сквозь меня, удовольствие вспыхивает в каждом нервном окончании тела. Я почти

выдерживаю это, но все же это недостаточно, и я стону от необходимости чего-то еще. Того «больше», что он желает, чтобы я просила, чтобы я хотела его внутри себя.

- Кейден, - умоляю я, и он отвечает, опускаясь на одно колено, его язык ласкает мой опухший

узелок; затем он сильнее сосет грудь в то время, как его пальцы, его изумительные пальцы, скользят

внутрь и наружу меня. А мои руки очень устали над головой, мои пальцы запутываются в моих

волосах, единственный способ, которым я могу помешать им опуститься на него, и я не могу

контролировать звуки удовольствия, срывающиеся с моих губ. В моем животе набухает возбуждение, ниже, еще ниже, и я хочу и подавить его, и направить его в следующее блаженное место, и оно

движется туда. В то сладкое место, откуда нет возврата. Я теряю контроль, мои пальцы сплетаются в

его волосах, но он не наказывает меня и не отказывает мне в разрядке, как я боялась. Он позволяет мне

трогать его, его язык и пальцы медленно успокаиваются, становясь нежнее, и затем отстраняются, когда мои колени почти падают.

Кейден встает и выключает воду, затем возвращается ко мне, чтобы скользнуть пальцами мне

в волосы, откидывая мою голову назад и удерживая взгляд. – Ты должна научиться следовать

приказам. За действием следует последствие. Помни об этом.

- Я пыталась, но ты…

- Здесь нет пытаться. Есть только делать, но я покажу тебе. Я тебя научу.

Я тебя научу. Слова затрагивают женщину во мне так, как возможно не следовало бы, но мне

все равно. Они просто так действует, и он тоже, и когда он целует меня, проникая мне в рот, сладко-

солоноватый мой вкус на его губах, он обладает мной. Я запутываю пальцы в его волосах, а он

отрывает свой рот от моего, одаривая меня одним из своих волчих взглядов, когда складывает руки у

меня на спине и поднимает меня.

Мы выходим из душа, и он садит меня на тумбочку, оборачивая меня в полотенце прежде чем

закрепить другое у себя на талии, капли воды, которые дразнят мой язык, спускаются по его руке. Он

снова шагает ко мне, его руки опускаются мне на колени, прижигая меня, как будто он уже не сделал, но волк ушел; теплая ласка появляется в его взгляде, когда он спрашивает: - Ты в порядке?

Это то, что я спрашивала у него, и мои губы кривятся от такого напоминания и от мысли, что

пока он трахал меня, он продолжал меня защищать, даже от самого себя. – Да, - говорю я, - я в порядке.

Он улыбается с одобрением и озвучивает мне низкую сексуальную команду «оставаться здесь», что

оставляет меня с любопытством следить за каждым его шагом, когда он исчезает в гардеробной.