Глава 8

— Ты уверен, что мне не нужно переодеться? — спросил я, взглянув на свои пижамные штаны, ботинки и парку. — Я знаю, что ты меня любишь в любом виде, но ты, что, серьёзно, хочешь появиться со мной в общественном месте в таком виде?

Вон притворно скривился, окидывая меня взглядом.

— Ну, не совсем. Давай сделаем так, если мы случайно кого-то встретим, то я просто надену тебе на голову пакет.

— Ты слишком добр ко мне. Правда.

Он широко улыбнулся и, застегнув свой пуховик, засунул ноги в носках в ботинки и встал. Я заметил, что он не взял с собой ни кошелка, ни ключей. Поэтому мне стало интересно, что же он задумал. Может, мы будем делать снежных ангелов? Или играть в снежки? Или делать снеговика?

— Ты готов? — спросил я.

Вон за пару шагов сократил расстояние между нами и, когда он взял меня за руку, в его взгляде и осанке не было и намёка на неуверенность или напряжение. Мужчина, который собственноручно устроил мне такой шикарный праздник, излучал абсолютную уверенность.

— Да, — ответил он. — А ты?

Я согласно кивнул и он, едва заметно улыбнувшись, полностью застегнул мою куртку. Потом переплёл наши пальцы и сказал:

— Закрой глаза.

Я с готовностью подчинился — адреналин, вызванный любопытством, заставлял кровь быстрее бежать по венам. Что ещё приготовил Вон?

Держась поближе, я пошёл за ним через весь дом и думал, что он ведёт меня к запасному выходу.

— Ты не открывал глаза? — спросил он.

— Не-а. Честно.

— Хорошо. Не открывай их, пока не скажу.

— Да, сэр.

Послышалось, как отодвигается засов, потом нажимается ручка. Через открывшуюся дверь в дом пахнуло холодом. Под ногами ботинок Вона заскрипел снег, и он вывел меня наружу, не давая мне споткнуться или упасть.

Ночь пахла свежевыпавшим снегом. Я набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. До моих ушей донеслись звуки тихой музыки из динамиков. Их мы обычно выставляли на улицу в те ночи, когда, сидя с бутылкой вина у горящего костра, наблюдали за звёздами.

— Картер, — прошептал мне на ухо Вон. — Теперь можно смотреть.

Я открыл глаза и от увиденного просто перехватило дух.

— Вон, — сказал я, и мой голос задрожал, а на глаза навернулись слёзы: — Что ты сделал...

Вон ничего не сказал, просто поднёс мою ладонь, которую держал в своей, к губам и поцеловал, а затем только молча за мной наблюдал.

От удивления я протёр глаза: весь двор, — каждое дерево, каждый куст и даже перила на заднем крыльце, — были увиты разноцветными мигающими гирляндами. Двор был завешан нитями сверкающих как звёзды гирлянд, до которых при желании можно было дотянуться рукой. Моё внимание привлекла массивная пихта, которую мы в шутку прозвали «большим стояком».

Мои ноги сами собой понесли меня в сторону дерева и, чтобы внимательно всё рассмотреть, я, задрав голову, остановился от него в нескольких шагах. Украшенное сверху донизу не только гирляндами, но и множеством новогодних игрушек самых разных цветов и размеров, наше дерево могло составить достойную конкуренцию любой ёлке из больших торговых центров. Золотые усики переливающегося «дождика» спускались с увенчанной звездой верхушки до самого низа.

— Как красиво! Я не видел ничего лучше, — прошептал я, не веря своим глазам. — Как тебе удалось такое сделать?

— Я сделаю всё, что сделает тебя счастливым, — сказал Вон, упираясь подбородком мне в плечо и прижимаясь к моей спине. От жара его тела меня бросило в дрожь. А он продолжил: — И я знаю, что ты и рождественские ёлки...

— А можно оставить так на весь год?

Он поцеловал мою макушку:

— Если ты хочешь.

— Соседи возненавидят нас.

— Вероятнее всего. В любом случае, мы можем это сделать.

Я засмеялся и откинул голову ему на плечо. «Самый волшебный момент в моей жизни и ничто уже не сможет быть прекрасней. Никогда!» Я совершенно не чувствовал холода. Мы стояли обнявшись, переплетя руки, и мы оба смотрели на волшебный вид, открывавшийся перед нашими глазами. Теперь я смог разглядеть сразу незаметные среди других украшений хрустальные сосульки и сердечки, болтавшиеся тут и там между шарами. А совсем внизу висело украшение в виде завёрнутого в обёртку подарка с немного приоткрытой крышкой, из-под которой виднелась маленькая чёрная коробочка...

«Черная коробочка? Это же...»

Всё тело замерло, грудь сдавило и сердце остановилось. Видимо, Вон почувствовал моё состояние. Он опустил руки, отошёл от меня и направился к дереву. Когда он потянулся к подарку, всё вокруг начало двигаться в замедленном темпе. Я видел, как он достаёт оттуда маленькую бархатную коробочку, и почувствовал, что мои ноги вот-вот откажут. Вон провёл большим пальцем по крышке, обтянутой бархатом, и повернулся ко мне. В его глазах светилась надежда, любовь..., и, возможно, совсем чуть-чуть — робость.

— Картер Энтони Пирс, — сказал он, делая ко мне шаг, — любовь моей жизни. Реальность с тобой даже лучше, чем я мог себе представить. До тебя, чтобы почувствовать себя полноценным, мне не нужен был другой человек. У меня была моя работа, и я полагал, что она так и останется единственной моей любовью. Я думал, что, возможно, некоторым просто не суждено найти свою половинку. Но потом в отделении скорой помощи появился ты, остроумный, обаятельный, невероятно скромный... и я пропал. Я должен был испугаться, что теперь я не смогу жить дальше счастливой и полной жизнью без другого человека. Но мне не было страшно. Ты был частью меня. Частью, которую я искал так долго. И теперь я даже знать не хочу, что значит прожить хотя бы день без тебя.

По моим щекам текли слёзы. Я не замечал их до тех пор, пока Вон не подошёл ближе и не стёр их тыльной частью ладони. В тот момент мне было просто необходимо, чтобы он касался меня, и я, положив ладонь сверху, прижал его руку к своему лицу.

— Я люблю то, как ты умеешь любить. Как ты любишь своих учеников. Как любишь свою семью. Как любишь меня. Твоя любовь такая всеохватывающая и такая жизненно важная для всех, кого ты встречаешь. Не проходит и дня, чтобы я не благодарил судьбу за то, что ты мой. И, поверь, я в курсе, какой я везучий гад. И если вдруг настанет день, когда ты решишь, что мне нужно об этом напомнить, то у тебя есть полное право хорошенько мне врезать.

Вытирая следующую порцию горячих слёз, я выдавил из себя улыбку и шмыгнул носом. На фоне сверкающих огней гирлянд Вон выглядел — как никогда раньше — красиво и умопомрачительно... ровно до момента, пока он не опустился на одно колено, прямо в снег.

Вон поднял на меня глаза и лёгкая улыбка тронула его губы. Он открыл коробочку, где на чёрной подушечке лежало золотое кольцо.

— Вон... — только и смог я выдавить из себя. Вон взял и поцеловал мою левую руку и снова посмотрел на меня.

— Я люблю тебя, Картер. Я полюбил тебя с первого взгляда. Я буду любить тебя и через семьдесят лет. Ты станешь моим партнером на всю жизнь?

Он только озвучивал своё вопрос, а я уже согласно кивал, широко улыбаясь:

— Да. Да, да, да. Я согласен.

На лице Вона засияла такая же широкая улыбка, он взял кольцо и надел его мне на палец. И я, потянув Вона на себя, заставил подняться: мне так сильно хотелось побыстрее прибрать к рукам — и губам — моего избранника. Его руки сжали мою талию, а я обнял его за плечи, и мир вокруг снова остановился: наши губы встретились и наше будущее было скреплено жарким поцелуем.

Стоя там, под падающим снегом, я знал, что впереди нас ждёт долгая и счастливая жизнь.

КОНЕЦ