Гермиона еще крепче сжала его руку, и слезы продолжали течь. Ей было нечего сказать.

***

Гермиона понимала, что сейчас не самое подходящее время для встречи с Линчем. Не сразу после беседы с Джорджем. Но ее дискуссия с Северусом постоянно крутилась в голове, и ей надо было прекратить это, найти какой-то выход, неважно, насколько неприятным он был бы.

Постучав, она повернула ручку и распахнула дверь его кабинета.

– Линч?

Ответа не последовало, но она заметила, что дверь его спальни приоткрыта. За все время, что она провела в лечебнице, у нее не было причин заходить туда, но сейчас она гадала, где он может быть: там или в ванной.

– Линч? – она распахнула дверь спальни. Та оказалась пустой. И было видно, что в ванной его тоже нет.

Повернувшись, чтобы уйти, Гермиона обратила внимание на ряд колдографий на книжной полке. Ближе всего стояла та, что ему прислали на день рождения. На ней была его жена, посылающая воздушные поцелуи и машущая рукой. Очень красивая женщина. Гермиона удивлялась, почему она почти никогда не навещает его и почему Линч вот так спокойно подвергает риску их отношения. Это было странно.

Затем Гермиона оглядела другие колдографии, стоящие рядом с первой. На одной из них женщина сидела на корточках рядом с маленькой девочкой. Ее волосы были почти белыми, а глаза такими же ярко-голубыми, как у Линча. Она смеялась и прыгала, и к ее руке был привязан воздушный шарик. А женщина… Гермиона моргнула. Взяв колдографию, она вгляделась повнимательнее. Затем она взяла колдографию женщины, которая посылала воздушные поцелуи и махала рукой. Они были так похожи. Гермиона могла поклясться, что это один и тот же человек. Но это было невозможно. Разве она не…

– Она красивая, правда?

Гермиона резко обернулась и увидела Линча, стоящего в дверях. Он не выглядел рассерженным, но Гермиона была на пределе. В обычной ситуации стоило бы вернуть колдографию, коротко извинившись, но она все еще была расстроена тем, что рассказал Снейп, и сейчас начала еще больше беспокоиться. Ей нужно было знать, что происходит.

– Это та же самая женщина? – она настороженно посмотрела на него, повернув к нему колдографии.

Линч тяжело вздохнул и скрестил руки на груди, отчего под рубашкой четко проступили мускулы.

– В некоторой степени.

Сердце Гермионы грохотало в ушах.

– Я хочу знать, что происходит, – ее голос был тихим и ровным, несмотря на растущую панику.

Линч сделал шаг вперед, так пристально взглянув на нее своими голубыми глазами, что она почувствовала, как кожу начало покалывать.

– Гермиона, я никогда никому не рассказывал. И если я скажу тебе, это изменит твое отношение ко мне, – его певучая манера разговаривать, которая всегда казалась немного забавной, сейчас звучала как насмешка из-за своей неестественной легкомысленности.

Дыхание Гермионы тяжело вырывалось изо рта. Может, ей просто уйти отсюда? Сбежать, пока она не услышала то, что не сможет потом забыть.

Но она неспроста была гриффиндоркой. Храбрость жила у нее в крови, и она решила твердо стоять на своем.

– Расскажи мне.

Казалось, его тело было выковано из железа: оно неподвижно замерло, и каждый мускул тревожно напрягся.

– Не хочешь сесть?

– Нет.

Линч нервно облизал нижнюю губу.

– Как ты знаешь, мои жена и дочь были убиты во время войны. Это они на колдографии, – он кивнул на изображение в руках Гермионы. – И я больше так и не женился.

– Так кто же это? – Гермиона подняла другую колдографию. – Это прислали в день твоего рождения. Я видела, как ты открывал конверт. Я узнаю эту женщину, она приезжала в лечебницу.

– Это… подруга.

– Подруга, которая выглядит абсолютно так же, как твоя жена.

Линч вздохнул и опустил глаза, нахмурившись.

– Это подруга, которой я время от времени плачу, чтобы она принимала Оборотное зелье, потому что я жалкий старый придурок, который никак не может отпустить любовь всей своей жизни.

Как в замедленной съемке Гермиона поставила колдографию обратно на полку и накрыла губы дрожащей рукой. Боже!

Его взгляд был потухшим, когда он снова посмотрел на нее.

– Это ненормально, я знаю. Но этот случайный визит, письмо, колдография – и я почти могу представить, что она все еще здесь, что нас разделяет всего лишь расстояние, а не смерть.

Гермиона была так потрясена, что могла только смотреть на него.

– Я в курсе, что Снейп проинформировал тебя о наших с ним разговорах. Прости, Гермиона, я правда не знаю, как тебе это сказать. Я всегда думал, что, если бы ты когда-нибудь захотела быть со мной, ты стала бы тем человеком, который помог бы мне двигаться дальше. Отпустить ее.

О черт.

========== 20. Твердая рука ==========

– С тобой все в порядке? – Снейп увлек Гермиону в свою комнату, когда она проходила мимо, возвращаясь из кабинета Линча.

– Это слишком, – она покачала головой, вцепившись в его рубашку, когда он склонился над ней, словно желая защитить. – Это слишком для меня. Мне нужно, чтобы ты пришел сегодня.

– Конечно.

Она набросилась на его губы, жадно посасывая их и тяжело дыша через нос, готовая вот-вот расплакаться. Но до того, как успели пролиться слезы, она отстранилась и убежала в свой кабинет, с грохотом захлопнув дверь.

***

Как только он вошел в спальню, Гермиона скатилась с кровати и подошла к нему.

– Я так рада, что ты пришел, – прошептала она. Взяв его ладонь в обе руки, она потянула его к кровати. – Мне нужно, чтобы ты… сделал это… со мной, – ее лицо исказилось от смеси отчаяния и неприкрытого желания.

Положив обе руки ей на плечи, Снейп внимательно посмотрел на нее.

– В первую очередь тебе нужно кое-что другое.

Прижав ее к груди, он зарылся пальцами в ее волосы, нежно массируя кожу головы. И Гермиона начала таять. А затем пришли слезы. Она обняла Снейпа и всхлипывала в его рубашку, пока та не промокла. Отодвинувшись, она зарыдала еще сильнее, увидев пятно. Снейп быстро сотворил Высушивающее заклинание, чтобы успокоить ее, достал из кармана носовой платок и стал медленно и нежно вытирать ей лицо.

– Я, наверно, ужасно выгляжу, – она улыбнулась сквозь слезы.

– Да, – пробормотал он, наклоняясь и целуя ее веки мягкими губами, а затем, спустившись чувственными поцелуями вниз, наконец захватил ее губы. Она прижалась к нему, отвечая на поцелуй с таким страстным желанием, что он тут же подхватил ее на руки и понес к кровати, не отрываясь от ее губ, сплетающихся с его, будто спаривающиеся змеи.

Взявшись за подбородок Гермионы, он прервал жадный поцелуй, и она умоляюще взглянула на него, отчаянно желая большего.

– Ты хочешь поговорить о том, что случилось сегодня?

– Нет. Не сейчас.

– Тогда придется рассказать конкретнее, чего ты хочешь от меня, – пробормотал он, проводя кончиками пальцев по ее губам, которые уже припухли от их болезненных поцелуев.

Гермиона вздохнула под его пальцами, чувствуя, как напряжение понемногу спадает.

– Я хочу, чтобы ты трахнул меня так жестко, чтобы я ощущала это несколько дней. Я хочу знать, что ты был внутри меня, и эти мысли успокоят мой мозг, если он снова начнет взвинчиваться. Также я хочу, чтобы ты трахнул меня в задницу пальцами. И шлепал меня в это время. Хочу, чтобы было больно.

Северус нахмурился, его черные глаза изучали ее. Она выглядела отчаявшейся, но вместе с тем решительной, и он был доволен, что она могла рассуждать рационально.

– Ты попросила о многом, чего раньше никогда не делала.

Гермиона кивнула.

– Я понимаю.

– Это может оказаться слишком для тебя.

– Именно этого я и хочу. Мне нужно достичь такого состояния, чтобы мой мозг отключился. Слишком много всего происходит вокруг, и я просто схожу с ума. Мне нужно, чтобы ты помог мне с этим, Северус, – она умоляюще взглянула на него.

– Ты хочешь, чтобы я использовал свою руку или что-то еще? Паддл? Стек?

– Рука. Я хочу чувствовать тебя.

Он коротко кивнул.

– У тебя есть стоп-слово, – его голос стал резким: этот тон Гермиона ассоциировала с ним, когда он переходил в режим Доминанта.

Ее сердце тут же забилось быстрее, и она кивнула. У нее было стоп-слово, но она знала, что не воспользуется им. Она хотела испытать все, что он собирался с ней сделать, и в какой-то степени ей было интересно знать, что он предпримет, если получит полную власть над ее телом.

Встав, Снейп притянул ее к себе и, сняв с помощью беспалочковой магии с них обоих одежду, развернул ее лицом к кровати.

– Я хочу, чтобы ты встала на четвереньки посередине, – приказал он.

Хотя сердце бешено колотилось, Гермиона чувствовала себя более расслабленной, чем за весь день. Казалось, она только что передала поводья дикой лошади опытному всаднику. Она достаточно ему доверяла и знала, что будет в безопасности.

Она забралась на середину кровати, повернувшись к нему голой задницей. Взяв с полки палочку, он опустился на колени позади нее.

– Ощущения могут быть немного странными. Я собираюсь наложить Очищающее заклятие на твой задний проход, просто чтобы ты не беспокоилась о том, что что-то произойдет в самый непредвиденный момент. Также я наложу заклинание для расслабления мышц, чтобы все прошло как можно более гладко.

Она оценила, как деликатно Снейп подобрал слова. Для него была необычна подобная чуткость в доминирующем режиме. Он сделал движение палочкой, и Гермиона почувствовала, как по кишечнику прошел холодок. Это было странно, но дискомфорта не вызвало. Затем он выставил другую руку, и баночка со смазкой прыгнула ему в ладонь.

Бросив палочку и банку на кровать, он положил горячую руку на середину ее спины, а вторую на плечо, надавив так, чтобы голова уперлась в согнутые предплечья, а ягодицы раздвинулись, как раскрывающиеся лепестки.

– Я хочу, чтобы ты свободно общалась на протяжении всей сессии. Я уверен, ты понимаешь, что ее цель простирается далеко за пределы сферы секса.

Гермиона кивнула, более чем согласная с его словами. Ее все еще поражала глубина его понимания психологических, эмоциональных и даже духовных аспектов секса. Снейп был для нее бесконечным откровением.