Федосеев, 82 летний, но еще крепкий, подвижный старик, лег подлечиться в эту платную академию, чтобы понаблюдать за горе философом.

Во время работы в МАПО у Александра умер его отец, Мертвый

Лейтенант или Александр Федотович Гущин. Мертвого Лейтенанта спецслужбы также использовали в своих целях, для вербовки подопытного. Может быть, пожил бы ещё фронтовик Александр Федотович.

В 1941 году ещё живой Лейтенант встретил фашистов на Днестре командиром пулеметного укрепленного дота, который строился под руководством генерала Карбышева, – пишет в своих предсмертных записках Михаил Исаевич Федосеев, – немцы не смогли взять в лоб этот укрепленный район, они обошли его с тыла. В фашистских концлагерях немцы убивали Лейтенанта, не убили. Его добили свои – русские. Он стал Мёртвым Лейтенантом. Эти лохи-разведчики, которые из-за своей неграмотности вредили собственному государству, теперь взялись и за сына Мертвого Лейтенанта.

С помощью дистанционных детекторов лжи в МАПО сотрудники ГРУ подтвердили все душевные извращения подопытного Гущина. Гущин все сам и подтвердил уже не душевные, а свои физические извращения, которые совершал неоднократно, это подтвердилось с помощью контрольных слов-ответов. Виртуальное моральное досье на извращенца было готово, осталось добыть реальные аргументы и факты, а их как раз и не было. Но это старых советских разведчиков не смущало.

Вечером сотрудники ГРУ праздновали победу, снимая столовую МАПО для встречи "старых чекистов". Дед Лапа, под какой-то хитрой личиной, пьянствовал вместе с этими ГБешниками и выяснил, что про невербуемого узнала Москва. Поэтому сотрудникам всесильного ГРУ пришлось наглядно показать Москве истинную душу бывшего старшего помощника капитана Балтийского морского пароходства. Чекистам с холодной головой и горячим сердцем, проще говоря "военным слугам народа" это удалось, и они праздновали победу.

Александр, ничего не подозревая, работал контролером, следя за главным входом в академию и за порядком во внутренних помещениях.

Из записей Михаила Федосеева видно, что ректором академии в этом

2003-м году был Беляков Николай Алексеевич, помощником ректора работала Жулева Галина Парфеновна. Советником ректора был Михайлович

Владислав Адамович. Проректором по учебной работе был Щербо

Александр Павлович, по клинической работе был проректор Мазуров

Вадим Иванович. Проректором по ординатуре и международной работе была Кузнецова Ольга Юрьевна. Трофимова Татьяна Николаевна была проректором по научной и издательской работе. Уланов Виктор

Николаевич исполнял обязанности проректора по экономике и финансам.

Проректором по административной и социальной работе была Исаева

Любовь Валентиновна. Обязанности главного бухгалтера академии исполняла Бахтиярова Адиля Камильевна, а ученым секретарем была

Поташева Галина Александровна. Обязанности заместителя главного врача по медицинской части выполнял Аббясов Ильдар Гаярович.

Федосеев знал, что в таких академиях происходит вербовка иностранных студентов и аспирантов. Вернее в таких академиях составляют моральное досье на подопытного индивидуума, а вербуют его, руководствуясь его страхами из досье, где-нибудь в другом месте. Эта академия обладала мощным научным разведывательным потенциалом, когда на каком-либо страхе, у человека отключают память, затем вербуя, подчиняют его полностью российской военной разведывательной организации. Но теперь для МАПО наступили тяжёлые времена, так как молодёжь из цивилизованных европейских стран в бандитскую Россию ехать учиться не желала. Теперь в МАПО учились, в основном, не очень богатые аспиранты из бывших стран бывшего

Советского союза и учились нищие, недоучившиеся врачи из недоразвитых африканских стран. Контролер Гущин в разговоре со Щербо

Александром Павловичем намекнул тому, что "Лондоны, Парижы смазали лыжи, царю остались послы пожиже". Александр Павлович признался, что времена нынче плохие, не денежные.

– Страх как тяжело работать с дикарями, – сокрушался Щербо.

Комплекс страхов, стар как мир. Но российской разведке был нанесен с запада удар, когда многие западные страны посчитали, что однополые браки нужно разрешить. У российской разведки отобрали страх перед педерастией. Западные страны также считали противоестественные однополые браки постыдным и подлым родом супружества. Но опасность государственного компромата, когда любого невинного человека можно обвинить в извращениях, эта опасность со стороны спецслужб была много опасней для демократии, чем мизерный процент непарных извращенцев, "голубых" и лесбиянок.

На конвейере Александра Гущина пугали всеми страхами, вплоть до страха убийства, но этот подопытный быстро высчитал хулиганство российской разведки, перестал обращать внимание на мелкие провокации, и переключился на собирание вечерних сторублевок с задерживающихся в ресторанах больных грузин. После вахты Александр на эти деньги пил пиво. Иноземная, вероятно, французская противоалкагольная эспераль не действовала на этого ненормального.

Ещё этот подлец, несмотря на запрет деда Лапы, звонил по мобильному телефону самого начальника охраны Воронова Сергея

Борисовича, который тот телефон на ночь оставлял заряжаться в охранном отделении. Утром Гущина менял Борис Шишков, который, по мнению шпиона Федосеева, был агентом ГРУ, ранее он работал даже в

США. Шишков задавал вопросы нейролингвистически закодированному мореходу и контролировал скорость ответа испытуемого. ГРУ как всегда интересовал вопрос: "Обо всем будет отвечать клиент, или у него в психике есть какие-то страхи-секреты?" Борис Шишков выяснил, что у этого бывшего старпома есть какая-то заторможенность, но причину этой заторможенности никак не удавалось выяснить. В процессе общения с клиентом, разведчик Шишков вскрыл причину: Гущин никак не мог подсчитать количество эквивалентных тротилу мегатонн энергии, которые вынуждены выделиться при испытании первой кварковой бомбы.

Шишков, как профессиональный разведчик знал, что кварки еще не найдены учеными.

– Сумасшедший, – доложил руководству Шишков.

Федосееву, как матерому шпиону, со стороны было смешно наблюдать за деяниями рядовых российских ученых-психологов, кои на таких опытах с российскими людьми и дают рекомендации по управлению населением руководству ФСБ, СВР и ГРУ, затем и Президенту. По этому поводу Михаил Исаевич сочинил комедию, бродя по шпионским холлам

МАПО. Издательство "Большой дом" приводит ниже эту нечеловеческую комедию, коя освещает достаточно точно деяния российских спецслужб.

Михаил Федосеев

Восстал всевышний бог, да судит,

Земных богов во сонме их.

Державин Г.Р.

Experimentum in corpore vili.

Борьба с Конституцией России или российская разведка изнутри.

Выписки из секретных протоколов заседаний руководства секретной

Академии внешней разведки России. Слово "Конституция" в протоколах разведчики почему-то пишут с маленькой буквы.

Комедия возможно не фантастическая.

Мы говорим Ленин, подразумеваем партия,

Мы говорим партия, подразумеваем Ленин!

В. Маяковский.

СОКРАЩЕНИЯ И НЕПОНЯТНЫЕ СЛОВА, ВСТРЕЧАЮЩИЕСЯ В КОМЕДИИ:

КПО – Контрольно-пропускной отдел.

ГРУ – Главное разведывательное управление Генерального штаба министерства обороны Российской федерации.

ФСБ – Федеральная служба безопасности России.

СВР – Служба внешней разведки, основанная на базе КГБ СССР.

ЦРУ – Центральное разведывательное управление США.

МИ-6 – Британская служба контрразведки. 6-й отдел государственной безопасности военной разведки.

МОСАД – Израильская разведка.

АКВАРИУМ – Устрашающе-самовлюблённое название центрального здания

2-го Главного управления Генерального штаба Министерства обороны

России (относящееся к ГРУ), кое ему дали сами разведчики.

ВЕРХНИЙ АКВАРИУМ – Ещё более устрашающее название самого Главного разведывательного управления, которое всё и вся видит насквозь.