Глава шестнадцатая
Дайю вела меня дальше по извивающимся переулкам. В этом месте на нас напали два отчаянных вора в прошлом месяце. И хотя я прислушивался к шуму вокруг, я ощущал себя нахальным после случившегося ночью. Усталость смешивалась с волнением, никуда не пропадало горе. Мне было все равно, куда меня ведет Дайю, пока я был с ней. После всей лжи и наших игр я вдруг понял, что доверяю ей.
Несмотря ни на что.
— Расскажешь мне, как ты вспомнила? — рискнул спросить я, нарушая тишину.
Она сжала губы и покачала головой.
— Позже.
Она остановилась в одной из узких улиц, рядом с Ямаха Блейд, похожим на мой, но модель была дороже, украшенная рисунком, настоящие камни блестели на нем. Мотоцикл был насыщенного красного цвета с золотыми языками огня впереди и по бокам. Удивительно, но из руля торчали два серебряных рога. Дайю увидела, куда я смотрю, и сказала:
— Потому что я родилась в год козы.
На год младше меня. Конечно, она такая упрямая.
— Это твой воздушный мотоцикл? — сказал я.
Она приблизилась к шикарному мотоциклу, панель инструментов загорелась неоново-голубым. Золотые фары, скрытые на мотоцикле, загорелись, озаряя его светом.
— Да, мой.
Она забралась, а я просто смотрел, восхищаясь тем, как двигалось ее тело, как она удобно устроилась на золотом кожаном сидении, прижала к мотоциклу свои длинные ноги.
Черт.
Дайю окинула меня взглядом, губы медленно растянулись в улыбке. Она знала, о чем я думал.
— Давай. Залезай.
— Отец не будет тебя искать? — спросил я.
Ее плечи напряглись, она сдвинула темные брови.
— Я пожелала ему спокойной ночи несколько часов назад. Дверь в мою спальню закрыта. Он слишком занят этой ночью, чтобы думать обо мне.
Я залез за ней, обвил руками ее талию, крепко прижался к ней. Я ощущал напряжение ее мышц.
— Я думал, что ты никогда не каталась на мотоцикле, — сказал я ей на ухо.
Она выдохнула и расслабилась.
— Я соврала, — ответила она.
Дайю завела двигатель, и Блейд заурчал и понесся по пустой улице.
— Тебе нравилось рисоваться, — сказала она поверх шума.
Я уткнулся лбом в ее плечо и смеялся. Мы поднялись в воздух, и мое сердце тоже взлетело. Она была права. Мне это нравилось.
Дайю осторожно летела по пустым небесам, ведь я был без костюма, а ее был отключен. Несчастный случай мог убить. Мы не были в центре Тайпея, и в районе трех часов утра здесь летало мало ю, ищущих, чем заняться. К моему удивлению, Дайю направилась к Шилинь и горам Янминьшань, где все началось, куда я принес ее, похитив прошлым летом. Я смотрел на Тайпей внизу, лабиринт узких улиц, темных переулков и ярко освещенных бульваров. Я любил этот город, мой город, я не знал, поможет ли то, что сделали сегодня мы с друзьями, так, как мы надеялись. Оживятся ли люди?
Только бы Виктор умер не зря.
Если я и выучился чему-то, повзрослев, то это то, что в жизни не было гарантий. Но это не означало, что нужно сидеть и не пытаться ничего сделать. Я поежился. Моя дорогая кожаная куртка плохо защищала от холода при полете так высоко, но грудь была теплой. Я ощущал биение своего сердца у спины Дайю. Мы были возле Янминьшань, когда Дайю опустила мотоцикл на широкую дорогу, выключила его и выставила подножку.
После шума воздуха в ушах и гудения двигателя внезапная тишина казалась громкой.
— Мы на месте, — сказала Дайю и дождалась, пока я слезу с мотоцикла, а потом съехала сама.
Я огляделся. Мы были на пустой дороге, что вела к горе, никто больше сюда не ходил после землетрясений и пожаров. Я ничего не видел, но заметил изгиб купола, скрытый за чащей деревьев вдали.
— Идем, — сказала она. Дайю пошла к деревьям, и я последовал за ней.
Мы быстро добрались до большой поляны, срезали к зданию, которое я заметил издалека. Здание было из бежевого камня, гладкое и круглое, с куполообразной крышей. Квадратный вестибюль был впереди с широкими серебряными дверями. Он напоминал мне старые обсерватории, которые я видел в андернете, когда астрономы могли изучать звезды и солнечные системы из городов. Теперь небеса были слишком грязными от Сеула до Лондона, до Мексики.
— Что это? — спросил я.
— Мой выпускной проект, — сказала она и указала на вход. — Увидишь.
— Ты построила это для проекта? — это должно было стоить миллионы.
Она спокойно кивнула и открыла изящные серебряные двери сканом ладони. Двери были украшены изящными цветами сливы — национального цвета Тайваня. Золотые огни в изогнутом потолке зажглись, озаряя пустую комнату. Я зашел с Дайю внутрь, восхищаясь нефритовой плиткой на полу.
— Вестибюль еще не закончен, — она взмахнула рукой, — но уже скоро будет.
В просторной комнате пахло камнем и деревом, строительством. Из вентиляции лился очищенный воздух.
— Это уборная, — Дайю указала на дверь из вишневого дерева справа.
Я прошел туда. Воспользовавшись удобствами, я уставился на себя в больше зеркало над мраморными рукомойниками. Короткие волосы торчали в стороны после езды на мотоцикле и от плена. Нижняя половина лица и шея были в засохшей крови, левая скула опухла, и глаз выглядел прищуренным. На мне были лишь черная кожаная куртка и грязные джинсы, футболкой я прикрывал лицо, когда сбегал из корпорации, и я потерял ее где-то по пути. Я выглядел как уличный мальчишка, играющий не свою роль.
Я пытался, Вик. Я думал об этом, глядя на свое отражение, пока оно не стало расплываться. Но обходительным всегда был только ты.
Я умыл лицо и шею, ополоснул рот. Щека пульсировала, но я не мог ничего с этим поделать. Бывало и хуже.
В дверь легонько постучали, я невольно вздрогнул. Сердце колотилось, земля накренилась под моими ногами, на миг я снова оказался в корпорации Цзинь, здание падало на меня, дым мешал видеть. Дайю вошла с серебряной чашкой. Я издал нервный смешок, схватился за мраморную стойку в уборной.
— У тебя нет уважения к частной жизни, да? — мой голос дрогнул.
— Ты был здесь довольно долго, — она протянула чашку. — Я подумала, что ты захочешь пить.
Теперь хотел, когда она это упомянула. Вдруг я ощутил себя так, словно мог упасть на колени от жажды. Я пил ледяной сок из сахарного тростника, который тек по моему горлу как чудесный эликсир. Я не отставил чашку, пока не осушил ее, и я уже ощущал себя бодрее.
— Спасибо, — сказал я.
Она прислонилась к стойке, глядя на меня. Она была близко, я ощущал ее тепло.
— Джейсон…
— Прости, — прервал я. — Прости, что врал тебе и использовал тебя. Ты была необходимым средством для результата, — блин. Я звучал как робот. Я схватился за край стойки и продолжил. — Но это не значит, что… — я запнулся.
…это все было ложью.
…я только притворялся, что ты мне нравишься.
…наш поцелуй не сорвал мне крышу.
— …я хотел ранить тебя, — сказал я. Глядя на свои костяшки, я знал, как глупо звучал.
— Ты использовал меня, — ответила Дайю. — Но и я использовала тебя.
Так и было. Она играла мной лучше, я не догадывался об этом. Кто все время вел в этой игре? Лин И и наша группа, или Дайю просто позволила нам?
— В ночь, когда ты проснулся от гриппа и злился на меня, — прошептала Дайю, — я сказала тебе, что начала видеть. Начала узнавать все больше о деяниях своего отца. Как ужасно жить мэй в нашей стране. И я увидела, что ты не мог мне доверять.
Я посмотрел на нее, она печально улыбнулась мне.
— Ты не мог по-настоящему доверять мне, — повторила она. — И я не винила тебя.
— Я похитил тебя, Дайю, украл деньги. Почему ты веришь мне?
Она взяла меня за руку.
— Я просто доверилась.
Мы вышли из уборной, Дайю провела меня к другим серебряным дверям, мы шли вдоль края здания. Скан ладони, и они разъехались без звука, пропали в стенах. Свет загорелся в комнате, и Дайю прошла туда. Это был зал, мест было около сотни, было уютно. Круглый подиум в центре окружали мягкие кресла. Я посмотрел на высокий куполообразный потолок, белое пространство.
— Театр, — вдруг понял я. — Ты построила купольный театр?
Такое было популярным пару десятков лет назад, один такой был в Тайпее. Но он скоро вышел из моды, был слишком дорогим для мэй и недостаточно современным для ю, которые предпочитали сим-костюмы для полного погружения. Дайю взглянула на меня и загадочно улыбнулась. Она прошла к возвышению и вытащила из-под него одеяло и подушки, сделала для нас гнездышко на маленькой сцене. Забравшись туда, она легла и похлопала по месту рядом с собой. Хотя ее поза была естественной, она источала нервную энергию, невысказанное напряжение, которое влияло и на меня. Что она собиралась показать мне? Какой была ее история? Я забрался на платформу и растянулся рядом с ней, наши плечи соприкасались.
Она не смотрела мне в глаза, сосредоточилась на Ладони, печатая одной рукой. Свет в театре начал угасать, и я ощутил, как учащается мой пульс. Я не знал, что ожидать, но ощущая опасливое предвкушение.
Свет постепенно гас, пока мы не остались в кромешной тьме. Но потом экран-купол над нами засиял так слабо, что я сначала решил, что это мое воображение, пока не узнал горизонт Тайпея, ровный, как край бумаги, небеса раскинулись над городом. Тонкие клочки облаков были рассыпаны на бледно-голубом, я никогда не видел этот цвет своими глазами. Я заметил линии гор, окружавших наш город, о которых Дайю говорила в моей квартире в 101, до этого горы не было видно вдали. Горы были как древние драконы, у нас не было доказательств, что они существуют на горизонте, кроме старых изображений Тайпея. Солнце висело между ними, яркое и яростное. Пылающее. Я прищурился, повернул голову, а солнце поднялось между вершин и забралось, как божество, как небеса, что стали насыщенно синими вокруг него.
Тайпей раскинулся под небом, было всего несколько небоскребов, никаких воздушных машин, его окрашивали в цвета солнце и небо. Вместо покрова из коричневого и серого. Было больно видеть это, видеть, каким все должно быть.
— Синие небеса, — прошептал я.