«Хозяина земли русской» долгое время именовали не про­сто «государь», но еще и «самодержец всероссийский». В бук­вальном переводе на латынь – «автократор», абсолютный мо­нарх. Однако вся правда заключается в том, что абсолютным монархом чувствовал себя не только «хозяин земли русской», но и «хозяин области», и «хозяин ведомства», и так далее, вплоть до «хозяина семьи». Абсолютным монархом по отно­шению к своим подданным. И «вашим покорным рабом» по отношению к вышестоящему «хозяину». В понимании этого – ключ к пониманию российской специфики.

Формальное название одной из моих должностей – заведу­ющий сектором академического института. Но на самом деле – «хозяин» сектора, и в принципе могу заставить своих сотруд­ников делать все, что захочу, вплоть до писания этого текста за моей подписью или уборки моей квартиры. Многие мои коллеги именно так и делают. Однако я – всего лишь один из «челяди» своего собственного «хозяина», который формаль­но зовется директором института и который вполне может сжить меня если не со света, то из института, хотя и не имеет на это права. У директора есть свой собственный «хозяин» – академик-секретарь отделения Академии наук, у секретаря свой собственный – президент Академии, а у того – Президент России, который может в одно прекрасное утро одним росчерком пера упразднить все до единой академии наук и учредить, скажем, университетские автоно­мии по западному образцу. Как если бы хозяин семьи решил в одно прекрасное утро вышвырнуть из комнаты кресло, чтобы заменить его, допустим, торшером.

Другое дело, что Путину сегодня не до академий, и он, наверное, вспоминает слова одного из своих недавних предшественников о том, что «связываться с учеными – все равно, что стричь свиней: визгу много, а шерсти мало».

Точно так же по своей другой работе я профессор у «хозяи­на» университета, который правит им как своей собственной семь­ей – в точности так же, как ректор любого другого российского университета. В точности так же, как правит своим министерством любой министр, своей областью – любой губернатор, своим заво­дом – любой директор, своим посольством – любой посол. И так далее. Кстати, именно поэтому любого «хозяина» соответствующе­го ранга могут отправить в ссылку «хозяином» посольства, даже если тот до этого слыхом не слыхивал о дипломатии. И наоборот – подарить должность посла, как новую лошадь в «хозяйство».

Конечно, со стороны может показаться, что каждый «хозяин» на своем уровне правит в соответствии с законами, которых написано немало, особенно в последние годы. Но при этом нелишне вспом­нить отзыв одного иностранного путешественника прошлого века, который удостоверял, что «неописуемая жестокость российских за­конов умеряется тем обстоятельством, что их никто не исполняет». Было бы преувеличением полагать, будто этот факт претерпел хоть малейшие изменения к сегодняшнему дню. Так, например, вот уже который год неясно, какая в России Конституция. Но это мало кого интересует. Из всех писаных и неписаных конституций все равно действуют и будут действовать только две предельно краткие:

1.Я – начальство, ты – дурак; ты – начальство, я – дурак (в смысле: если я поставлен над тобой начальством, ты должен слу­шаться меня беспрекословно, и наоборот).

2. Ты что, умнее других быть захотел? (в смысле строгого предупреждения, что любые пререкания с начальством, прав ли последний или нет, добром для пререкающегося не кончатся – что каждодневно подтверждается действительностью).

В конце 1992 г. Президент России поссорился с парламен­том из-за министров: президент настаивал на своих, парламент навя­зывал своих. Президент публично сердился, грозил парламенту пальцем с телеэкрана, вступал в перебранку со спикером, затем вдруг согласился на навязанного ему премьера, но почти полностью со­хранил старый состав министров, в том числе всех основных, на­зываемых в России «силовыми». Получился скандал, смахивающий на анекдот о том, что «Иван Иванович Дерьмов меняет имя на Васи­лий» (в смысле: сохранил главное – изменил несущественное). В конце 1993 г. президент вообще разогнал неугодный ему парламент артиллерийским огнем и «исправил» конституцию так, чтобы пар­ламент не мог больше мешать ему «хозяйничать» в стране. Понять происшедшее просто невозможно, если не выучить раз и навсег­да, что в России не было, нет и долго еще не будет никаких президен­тов, парламентов, спикеров, министров и прочей латыни. Был и есть «хозяин земли русской», глава своей сложной и скандальной семьи численностью почти в полтораста миллионов человек, который по­вздорил со своей собственной «челядью», со своими «холопами» – думными дьяками и подьячими в Государственной Думе во главе с их собственным «хозяином» из-за приказных дьяков и подьячих в пра­вительстве. А в правительстве оказался свой собственный «хозяин», навязанный «хозяину земли русской» и долго прекрасно уживав­шийся с ним.

Чтобы думные дьяки превратились в депутатов парламента, при­казные дьяки – в министров, необходима существенную деталь: партийная система, без которой депутаты превращаются в толпу либо клакеров, либо хулиганов (в СССР существовали только пер­вые, в России с 1992 г. начинают появляться вторые). Формально в России политических партий – сотни. Фактически нет ни одной партии и тем более партийной системы.

Что такое партийная система? Это определенное соотношение правящей и оппозиционной (оппозиционных) партий. А что такое правящая партия? Это группа единомышленников, выработавших политическую программу, которую поддержало большинство из­бирателей, предоставивших авторской группе программы право формировать правительство. Но любое правительство может заку­сить удила и понести, как говорится, не в ту степь. На этот случай специально изобретена оппозиция, которая вырабатывает альтер­нативную программу и, поймав правительство на первой же серь­езной ошибке, добивается смены его. Тем самым правительство вынуждается быть предельно осмотрительным и выбирать каждый раз наименее глупое из всех возможных решений.

В России никогда не было и нет никакой правящей партии. Были и есть только «правящие круги». При этом во времена Ельцина дан­ное словосочетание вышло из употребления. Никто не говорил даже о «правящей клике» или «камарилье», хотя новый «хозяин» терпе­ливо сносил любую хулу в свой адрес. Выражались более точно – «Семья» (с большой буквы). И всем все было понятно, потому что все остальное – «обслуга». И – никаких аналогий с «крестным отцом». Российская специфика! И никаких оппозиционных партий тоже, только якобы враждебные правительству шайки во главе со своими «хозяевами». Какая же тут партийная система?

Начнем с того, что КПСС никогда не была ни правящей партией, ни партией вообще (хотя ложно называла себя именно так). С 1988 г. шел спор, партия ли это или чисто мафиозная структура, шайка разбойников, силой заставивших служить себе миллионы честных, но вконец деморализованных, оболваненных, остервенелых (до сего дня) людей. К концу 1992 г. Конституционный суд принял еще одно соломоново решение в ряду других таких же, упоминавшихся выше. Он постановил, что с головы этот монстр – хищный волк, а с хвоста – безобидный карась. То есть, что руководство КПСС было преступ­ным, но первичные партийные организации ни при чем. И комму­нистическая структура стала тут же возрождаться снизу. Ведь это все равно, что подтверждать приговор Нюрнбергского трибунала, но разрешить воссоздание нацистской партии! Напомним еще раз, что, по социологическим опросам, не менее 10% населения страны (преимущественно пенсионеры) всё еще остаются по инерции воинствующими сталинистами, и еще не менее четверти тяготеет к ним, и еще не менее трети, при обострении кризиса, вполне может дать еще раз оболванить себя демогогическими лозунгами типа тех, что ввергли Россию в 1917 г. в национальную катастрофу. Так что «орден меченосцев», как совершенно правильно назвал в свое вре­мя Коммунистическую партию Сталин, вполне способен еще раз опустошить Россию хуже орд Атиллы или Чингисхана. Вопрос: мож­но ли считать эти силы политической партией?