Часть 3

Близился конец учебного года.

31 марта.

Когда сменится дата, наступит новый сезон. Для Сораты это будет третья весна в Сакурасо.

Но раньше произойдёт ещё одно большое прощание.

Сегодня Мисаки наконец покинет Сакурасо.

Цветущая сакура разбрасывала лепестки. Под деревом стоял грузовик известной компании-перевозчика, и туда загружали последние вещи Мисаки.

Молодой рабочий, закрывая багажник, сказал ей, что всё готово.

Наступало время прощания.

Мисаки, закончив с вещами, понеслась к Сорате и остальным, которые наблюдали за процессом из-за ворот. Остановилась перед ними и ухмыльнулась.

— Тихиро-тян, спасибо за три года заботы.

Мисаки резко поклонилась.

— Вот правда. Таких взбалмошных учеников, как ты, больше не было.

— Масирон и Нанамин тоже бодрячком держались.

— Мисаки…

Масиро заключила её в объятия.

— Камигуса-сэмпай…

Глаза у Нанами стали мокрыми.

— Да чего плакать-то, Нанамин? Я же поступаю в Суймэй, ещё обязательно увидимся.

— Э-это да, но…

Если захотеть, то всегда можно встретиться, именно так. Но теперь, если специально не стараться, то и встретиться не выйдет. Всё будет совсем не так, как раньше, и оттого, что всё шло своим чередом и менялось, душу наполняло чувство одиночества. К носу подступила влага. Роковой день настал, но совершенно не получалось представить Сакурасо, в котором не слышно голоса Мисаки. Не хотелось представлять.

— Дракон, ты тоже дуй в школу!

— Я набираю две трети по посещаемости.

Рюноске был в своём репертуаре.

— Кохай-кун!

Мисаки повернулась к проглотившему язык Сорате и одарила его своей фирменной улыбкой.

— Доверяю Сакурасо тебе!

Она казалась до ужаса взрослой. Выглядела как человек, который отправляется в путь, и потому нельзя было её тревожить.

— Ага, положись на меня.

Масиро, которую легонько похлопали по спине, наконец отлипла от Мисаки.

— Ну, прощайте!

— Ага.

Мисаки залезла на переднее пассажирское место в грузовике.

Завёлся двигатель. Толстые покрышки вцепились в асфальт и привели автомобиль в движение.

Мисаки высунулась в открытое окно и замахала рукой. Сората и остальные тоже не поскупились на жесты.

Постепенно Мисаки скрылась из поля зрения. Задул сильный весенний ветер, от которого лепестки сакуры пустились в пляс.

— Слушай, Акасака.

— Что?

— А игру можно в одиночку создать?

— …

Рюноске искоса поглядел на Сорату, пытаясь уловить ход его мыслей.

— Вот смотрел я на Мисаки-сэмпай и думал: хочу создавать, потому и создаю. Прямо сейчас я один, но начать ведь можно? Так я думал: самое главное — показать, насколько серьёзно я готов начать.

Бывший президент школьного совета Соитиро на выпускной церемонии сказал: «В Сакурасо не живут те, кто ищет причины ничего не делать и всё бросить».

У людей из Сакурасо есть причина что-то делать и причина хотеть что-то делать. Сама по себе попытка уже обладала смыслом. По крайней мере, Сората так думал.

— Я хоть и прорабатывал план, для создания игры этого маловато, да?

Игра обрела форму, и её хотелось пощупать.

— Что касается твоих нынешних знаний программирования, рабочие возможности ограничены. Но не безнадёжны. Есть также вариант использовать бесплатный движок, — лаконично, в своём стиле, ответил Рюноске.

— Ясно. Пока этого достаточно.

Можно начать с того, что под силу. А что не получается, можно изучать.

А если получится закончить, то кто-нибудь да поиграет. Скажут, какая получилась игра — интересная, скучная или дерьмовая, — и благодаря отзывам появятся навыки, которые пригодятся в бесконечной битве в бескрайнем мире. Приготовившись к третьей весне, Сората поставил перед собой новую цель.

— Слушай, Канда-кун.

— М?

Взгляд Нанами, которая позвала парня, провожал машину Мисаки.

— Я ещё раз попытаюсь с самого начала.

Сората округлил глаза, глядя на Нанами сбоку. И увидел в ней спокойную решимость.

— Загадка прям. Я так плакала, думала, всему конец… Но за месяц устала ходить с опущенным носом. Теперь хочу чего-то добиться ещё больше, чем раньше.

— Ясно.

— Ага.

— Тогда постарайся снова.

— Ага.

Нанами кивнула, сделав для себя важный вывод. Её мысли прояснились, как голубое небо весной.

И тут в разговор влез неожиданный человек. Тихиро.

— Раз так, на весенних каникулах езжай в Осаку, Аояма. И как следует поговори с родителями.

Нанами тотчас напряглась.

— Может, ты два года готовилась к тому, чтобы обманывать их, но надеюсь, ты понимаешь, что мечты не достичь, если создашь проблемы самым близким людям?

— …

— Если думаешь, что быть взрослым — это думать только самой и самой всё решать, то ты сильно ошибаешься. Ты даже не способна прислушаться к мнению других, а ты ведь не какая-то шкодница. Заметила ведь уже? Выбор, который сделала два года назад, оказался бегством.

— Стойте, сэнсэй, это слишком!

— Всё нормально, Канда-кун… Так и есть. Тогда я перечила отцу и думала, что выбрала удобный для себя вариант. Что я на самом деле думала — не важно. Я устроила скандал и ушла из дома. Всё верно, как и сказала сэнсэй.

— Если ты теперь способна это признать, то хватит убегать. Ты уже не та, что два года назад. За это время много каких знаний накопила. И прикладывала огромные усилия. Такое не каждый выдержит. Это могу сказать точно. Два года прошли для тебя точно не зря.

— Сэнсэй…

У Нанами снова появились слёзы. Казалось, она завидовала Тихиро, которая могла так выражать мысли. Нанами всегда хотела кому-нибудь сказать слова, которые учительница сейчас произнесла. Она не смогла бы их сказать Сорате.

— Сейчас ты можешь показать родителям, насколько серьёзна. Если они не поймут, ну, хреновые тогда у тебя родители, можно спокойно уходить из дома.

Нанами молча кивала. Затем вытерла слёзы в уголках глаз, развернулась к Тихиро и громко заявила:

— Я вернусь в Осаку. Вернусь и поговорю.

Всё началось заново. И у Сораты, и у Нанами. Им ещё предстояло сделать много дел.

— Оставаться в Сакурасо или съезжать… Об этом можно подумать после этого разговора. Если хочешь остаться, я не против. Свободных комнат хватает, — только и сказала Тихиро, после чего прошла в ворота и вернулась в Сакурасо.

Сората совсем забыл.

Больше у Нанами не осталось причин жить в Сакурасо. В Суйко она продолжит учиться, но если убедит отца, финансовый вопрос отпадёт сам собой. Не придётся, как до сих пор, самостоятельно зарабатывать на хлеб. Значит, можно жить обычной жизнью в главном общежитии.

Нанами словно заметила взгляд Сораты и встретилась с ним.

Оба подыскивали слова.

— Канда-кун, а что если я уйду? — спросила Нанами, спрятав взгляд.

— Э, ну… это, наверное, тебе решать.

— Это да, но… ну, мне интересно, будешь ли скучать и думать обо мне…

— Э-э-э, ну… Если прямо так спрашивать, хотелось бы, чтобы осталась.

Очередь отводить взгляд перешла к Сорате, который не смог смотреть Нанами в лицо. Вместо неё он встретился взглядом с Масиро, которая стояла рядом. Она глядела на парня блеклыми глазами.

— Ч-чего?

— Сората, я наконец поняла, — сказала Масиро с серьёзным видом.

— Как внезапно. Поняла что?

— Важную вещь.

— Нет, я не спрашивал, важно это или нет…

Ответив на размытую фразу, он кое-что вспомнил.

— А, может, ты про фотографию, о которой мы раньше говорили?

Сората вспомнил, как просил её рассказать, если она поймёт.

— Да, — ответила Масиро, пристально глядя то на Сорату, то на Нанами.

— Я?

Нанами озадаченно наклонила голову набок.

— …

Когда Масиро на секунду замолчала, между ними тремя повисло странное напряжение.

Да что же она поняла? Что Масиро собиралась сказать? Понемногу учащался пульс.

И вот Масиро слова подала голос:

— Нанами и я вместе, да?

— А?

— Что?

Сората и Нанами одновременно удивились. В каком это смысле она с ней?

— Я и Нанами вместе.

Ты просто переставила слова!

— Но ведь Нанами и Сората…

Масиро готовилась перейти к главному.

Но…

— Стоп, Масиро! Не говори! — взмолилась Нанами.

— Эй, Канда, — оторопел Рюноске, и фраза Масиро оборвалась на полуслове. Оказалось, Нанами обеими руками заткнула ей рот. Масиро что-то пробурчала, но расслышать не удалось.

— Ра-разговор окончен! Ладно? Закончен! — перепуганно заявила Нанами, и Сората, смирившись, повернулся к стоявшему поодаль Рюноске.

— Ну, Акасака, и что там?

— Смотри.

Рюноске показал пальцем на дорогу. Только Сората взглянул, как там остановилась машина Мисаки.

— Забыла что-то? — спросил он, и тут же из открывшейся двери с пассажирского места вылезла Мисаки. В то же время из грузовика повалили мускулистые работники мувинговой компании и принялись ловко складировать вещи у здания, которое только что построили возле Сакурасо.

— Э?!

Да что творилось? Сората в душе не представлял. Для начала решил сбегать и проверить. Он посмотрел на опрятное здание, которое выросло возле Сакурасо. На вид оно было ещё просторнее, чем родной дом в Фукуоке.

— Не хочется думать, но….

— Наверное, так и есть, — понуро ответила Нанами, найдя для себя ответ. Сората для себя ответ отыскал тот же самый.

— Переехала она — сюда?! — проорали они, и из дома вышла с совершенно обычным выражением лица Мисаки.

— Я поселилась в соседнем доме, Митака Мисаки. Будем знакомы, Кохай-кун! Ах да, вот приветственная лапша!

Сората на автомате принял предложенную коробочку.

— А, спасибо… То есть, почему этот дом?!

— Его построили.

— Да ну?!

— Там комнаты и в подвале есть, я немного поколдовала со звукоизоляцией, и получилась студия для звукозаписи и видеомонтажа! Как тебе?!

— Ого… Здорово как.

Мыслила она в таких больших масштабах, что Сората не поспевал. Сколько же она всего накупила? А если на сотню миллионов, это ж дуба можно дать…

— Слушай, Канда-кун… — подала голос Нанами, пристально глядя на именную табличку, на которой выгравировали фамилию «Митака». Сората тоже глянул туда от любопытства. Недавно Мисаки назвала себя не «Камигуса», а именно «Митака»…