Раньше Сората сказал Рюноске, что не важно, чем закончится совместный сбор подписей, главное — накопить воспоминания. Сората верил в свою цель. Он правда думал, что всё идёт своим чередом. Но теперь его цель обернулась ложью.

Не могло всё так закончиться.

Внутри закипел протест, который будил силы и заставлял приподняться с насиженного места.

И тут.

— Слово представителю выпускников, Камигусе Мисаки, — раздался голос…

Сората и Нанами, одновременно подняв головы, оторопели, а Масиро просто без конца заморгала. События развивались настолько неожиданно, что даже Рюноске пригляделся, чтобы проверить.

— Да.

Яркий голос Мисаки с небольшим опозданием разлетелся эхом по спортзалу.

Им не послышалось. Что творилось? Сората аж поумерил пыл. Парень думал, что с речью выступит бывший президент Татебаяси Соитиро. Когда они виделись в школе, он ведь говорил, что готовит речь.

Люди вокруг словно тоже не ожидали, и по залу пошли волнения. Все явно возмутились и занервничали.

Нанами, пытаясь что-то понять, посмотрела в сторону подружек Такасаки Маю и Хондзё Яёй, которые сидели в трёх рядах впереди. Яёй, развернувшись, искала взглядом Нанами, тоже надеясь получить ответ, но та подала знак, что ничего не знает.

Сората заметил и другой взгляд — парня с короткой стрижкой, которых жил с Соратой в одной комнате в главном общежитии, Мияхары Даити. Тот с немного озадаченным видом искоса глядел на Сорату.

Парень помотал головой, говоря «не знаю». А Даити тут же зашевелил губами, как бы сказав «Понял», и развернулся вперёд.

Больше всех забеспокоились учителя, которые стояли в сторонке двумя шеренгами. Люди рядом зашептались, задаваясь вопросом, не нужно ли всё остановить. Однако в мероприятии участвовали гости и родители, потому выпускную церемонию нельзя было просто так взять и прекратить.

Не обращая никакого внимания на всеобщие волнения, Мисаки лёгким шагом двигалась вперёд. Поднялась на платформу перед сценой и развернулась к залу. И лицо её выражало самую что ни на есть уверенность.

Девушка вытащила из кармана листок со словами, зашуршав в микрофон, и лихорадочно подняла бумажку перед собой.

Бурчание в зале прекратилось. Напряжение выпускной церемонии достигло пика. И Мисаки начала речь.

— Твёрдые почки сакуры, пригретые теплом весенних дней, ещё набухают, воцарился радостный сезон цветов. Новую пору можно ощутить кожей, и в такие чудесные дни мы, третьегодки, встречаем выпускную церемонию. Чествую вас, гости и родители, и с глубочайшей радостью поздравляю всех с проведением изумительной выпускной церемонии. Говоря от лица выпускников, я от всего сердца выражаю вам благодарность.

У слушателей перехватило дыхание. Приветственная речь звучала ясно и невероятно формально, что совсем не походило на Мисаки. Темп речи, непрестанное сдерживание любых порывов — во всём она казалась более взрослой, чем обычно. Сората заметил, что учителя, которые до этого готовились рвать на себе волосы, более или менее успокоились. А некоторые в открытую облегчённо выдохнули.

И среди них стояла Тихиро, которая знала подноготную и потому слушала Мисаки, закрыв глаза. Подружку Кохару, которая что-то хотела спросить, она полностью игнорировала. Стоявшая позади врач Хасуда Саёко сложила руки на груди и ждала развития событий.

— Кажется, не успели и глазом моргнуть, как вот уже выпускная церемония. Думали, останемся на второй год и ещё повисим на шее у преподавателей, а они нам — нет уж, пора на выпуск. Так жаль, слов нет.

С рядов выпускников и нынешних учеников донеслись вялые смешки.

На самом деле смеяться было не над чем… Мисаки и правда говорила с Тихиро на тему второго года. Учителя, которые только что вздыхали с облегчением, тут же напряглись до морщин на щеках.

— Впервые я прошла в ворота Старшей Суйко ровно три года назад, когда ещё была в средних классах. Я узнала о Старшей школе при университете искусств Суймэй из рекомендации учителя из средней школы.

Родители, которые, судя по всему, не понимали, что происходит, слегка зашумели. По всеобщему настроению они начинали понемногу замечать, что ситуация выбивалась из привычного хода вещей.

— Экзамены сдавать в Старшую Суйко я решила для того, чтобы завести в этой школе друзей.

Об этом Сората раньше узнал от Дзина. То, что Мисаки была оторвана от группы, потому что не понимала людей…

— В средней школе у меня не было тех, кого можно назвать другом. Но мой учитель воодушевил меня… если попаду в старшую школу, в Суйко… может, друзья и появятся.

Постепенно шум стих. В голосе и манерах Мисаки, которая зачитывала текст с листочка, чувствовалось лёгкое озорство, но девушка не показывала даже намёка на то, что прикалывается. Наоборот, демонстрировала прямоту. Впервые Сората видел у неё такой настрой.

— Когда я получила уведомление об успешном поступлении, так сильно обрадовалась, что скомкала письмо. Я воображала, как уже завожу друзей.

Наверное, она тогда переволновалась и заодно смяла важные документы. Сората легко мог представить, как Дзин ругает её и пытается расправить бумаги.

— С тех пор прошло три года. Столь долгое время, которое я провела в Суйко, бесценно. Говорю от всего сердца: я очень рада, что поступила именно в эту школу.

Весь зал внимательно слушал Мисаки. Внимание зрителей сосредоточилось в одной точке. Сората, Масиро, Нанами, Рюноске, другие второгодки, первогодки, выпускники и учителя — все смотрели на Мисаки одинаково. Даже гости и родители выпускников следили за её речью.

— За эти три года у меня появились бесценные друзья. Я встретила множество дорогих для меня людей. Они были со мной в радости, разделяли горести и помогали пережить времена, когда хотелось рыдать. Счастливо встретить сегодня выпускную церемонию я смогла благодаря друзьям, которых повстречала в Суйко. Не знаю, случайность это или судьба, что мы одновременно поступили в Суйко и вместе проводили время. Но одно знаю точно.

Тут Мисаки оторвалась от листочка с текстом и устремила пристальный взгляд в сторону Сораты и остальных. Казалось, она захихикала, но быстро вернулась к записке.

— Знаю, что… Сакурасо, школьное общежитие, свело нас вместе, — заявила Мисаки, выпятив грудь. Она гордилась от чистого сердца, не скрывая этого. Говорила как настоящий оратор и не чуралась немного стесняться.

Учителя, которые выбирали название для Сакурасо, скривились, будто проглотили ежа. Но выпускники и действующие ученики терпеливо ждали продолжения речи Мисаки. Никто не смеялся и даже не шумел. Настолько сильно их зацепила блистательная атмосфера, которую создавала Мисаки.

— Меня через неделю после зачисления выгнали из главного общежития и одну поселили в Сакурасо.

Масиро ещё сильнее стиснула руку, прямо до боли. Но эта боль наоборот доставляла радость. Сората верил, что их чувства переплелись воедино.

— Сначала и в Сакурасо было очень грустно, мы там жили вдвоём с комендантом Тихиро.

«Вон оно как», — гнусаво пробубнила Нанами. Сората тоже не знал. Представив себе общежитие, где живут всего два человека, он понял, насколько это одиноко, ведь сейчас, когда все комнаты были заняты, там постоянно стоял шум и гам. И это казалось естественным… Но в самом начале всё было иначе.

— Никто не смеялся, никто не болтал — в таком месте началась моя жизнь в старшей школе. Вообще ничем не отличалось от средней школы. Я была совершенно одна.

Что же Мисаки тогда испытывала? Поступила в школу, чтобы завести друзей, но сразу же превратилась в изгоя.

— В первую ночь после переезда в Сакурасо… я бродила одна по зданию и обошла все комнаты. Тогда я мечтала об одном: чтобы в один прекрасный день все комнаты кто-нибудь занял и тихое место наполнилось смехом.

Прикрыв глаза, Сората представил, как Мисаки в одиночку убирается во всех пустых комнатах. Чтобы кто-нибудь мог в любой момент приехать, она вытирала пыль и поддерживала порядок. В том числе и в комнате Сораты — девушка так хорошо её драила, что помещение выглядело цивильно, несмотря на ветхость дома.

— Затем в Сакурасо поселился одноклассник Дзин

Продолжая торжественную речь, Мисаки больше не подглядывала в листок. Высказывала одну за другой мысли, которые рождались из памяти и шли из глубин сердца.

— Когда наступил второй год, Сакурасо оживилось благодаря новичкам Дракону и Кохай-куну.

Оживилось оно всё же из-за Мисаки. Она была солнцем, которое ярко сияло, а её блистательная улыбка разгоняла мрак. Именно потому Сакурасо и превратилось в радостное местечко, где не пропадали улыбки и постоянно звучал смех.

Сората и не думал, что Мисаки видела всё именно так. Но если она в кромешной тьме могла сиять, как солнце, её хотелось жалеть, а не хвалить.

Слова Мисаки тронули за душу. В уголках глаз сами собой собрались слёзы, и зачесался нос, предвещая неумолимый плач.

— Для меня каждый день наполнился весельем. Кохай-кун всегда выслушивал меня до конца, до самого утра играл со мной в видеоигры. Сколько бы я им ни помыкала, он никогда от меня не отказывался, никогда не отворачивался. Дзин без конца говорил мне поубавить пыл, но я не могла удержаться. Каждый день стал дико весёлым, я уже не смогла бы держать себя в руках. Ведь я всегда именно о таком и мечтала.

В глазах помутнело, и Сората не мог это остановить.

— Утром говорить «Доброе утро», а по приходу домой — «Я вернулась». Когда кто-то приходит, встречать его со словами «С возвращением». Радовал каждый день.

Парень и подумать не мог, что столь обыденные дела могут стать бесценными воспоминаниями. Он не знал, что Мисаки придавала огромное значение простому приветствию.

— После школы ходить в торговый квартал за покупками, вместе готовить ужин, за едой болтать о всякой всячине и соревноваться за гарнир — весело было всё.