Глава 26
Карен сидела под ивами, расчесывая волосы маленькой Кицунэ.
«Привет, тетя Берди, — сказала она, поднимая глаза. — Ты вернешься за мной.»
«Теперь я знаю, где ты — сказала я, слыша слабое эхо своего голоса против ветра. Мне снился сон. — Кто твой друг?»
«Это Хошибара, — ответила Карен. — Она умерла здесь.»
«Почему?» — я взглянула на девочку, которая робко улыбнулась мне.
«Слепой Майкл украл ее, но она убежала; она не позволила ему изменить себя. Она побежала в лес, — Карен убрала руки с волос Хошибары и спрятала их на коленях. — Она умерла, но ночные призраки так и не нашли ее тела. Это сделал кто-то другой. Она указала мимо меня. — Видишь?»
Я обернулась. Хошибара лежала под ивой. Рядом кто-то был — девушка, сама почти ребенок, с желтыми глазами и волосами, ниспадающими до талии буйством розовых и красных кудрей. Она выползла из-за деревьев, прикрыв рот рукой и глядя на Кицунэ.
Хошибара подняла голову, глядя на девушку; на Луну. Движение было слабым. В ней почти не осталось сил двигаться. «Я не вернусь», - прошептала она.
Луна опустилась на колени рядом с ней: «Тебе и не нужно.»
«Мне плохо.»
«Ты умираешь.»
Хошибара кивнула, она не была удивлена: «Будет больно?»
«В этом нет необходимости, — Луна протянула руку, показывая Хошибаре колючку. — Я могу сделать так, чтобы боль прекратилась прямо сейчас. Но ты должна кое-что сделать для меня.»
Кицунэ недоверчиво посмотрела на нее. Я не могла ее винить. «Что будет после?»
«Ты умрешь.»
«Есть ли способ не умереть?»
Луна покачала головой. «Если ты не вернешься к нему.»
«Что я могу для тебя сделать?»
Впервые Луна выглядела взволнованной: «Ты позволишь мне взять твою кожу. Я нашла… я знаю, как Селки это сделали. Позволь мне быть Кицунэ. Разреши мне.»
«Хорошо», — Хошибара подняла руку и накрыла ладонью руку Луны. Она всхлипнула, когда колючка впилась в кожу. Затем закрыла глаза и замерла. Луна посмотрела на нее, потом наклонилась и поцеловала в лоб.
«Хотела бы я, чтобы был другой способ,» — прошептала она и хлопнула рукой по Хошибаре, прокалывая и свою руку шипом. Потом она запрокинула голову и закричала. Вспышка света была такой яркой, что если бы я наблюдала за ней не во сне, то не смолаг бы ее увидеть. Когда все закончилось, Хошибара и девушка-Роза исчезли. На их месте стоял изящный подросток с окровавленными руками. У нее были каштановые волосы и хвосты, покрытые серебристым мехом. Она неуверенно встала, схватившись за подол внезапно ставшего слишком большим платья, и, пошатываясь, скрылась в лесу.
«Она ушла, — сказала Карен позади меня. — А можно?»
«Карен…» — я обернулась. Карен и Хошибара исчезли. Пейзаж растворялся в пастельных мазках, и я чувствовала запах роз на ветру. Я закрыла глаза…
… и открыла их, чтобы оказаться на краю леса Акации, скрытая за переплетением ветвей. Небо было черным, и моя свеча была по меньшей мере на четыре дюйма короче. Чем бы Луна ни накачала меня, я потеряла сознание на какое-то время, а время истекает.
Я медленно встала, прислонившись к ближайшему дереву. Мне удалось вернутся на земли Слепого Майкла и теперь у меня было представление, как Луне удалось сбежать, и почему она хотела выдать меня, чтобы сохранить это в тайне.
«Цель оправдывает средства, — прошептала я. — О, Луна.»
Порезы на пальцах распухли, покраснели и горели, если я надавливала на них слишком сильно. Миленько.
«Отвратительная неделя Тоби, не так ли?» — пробормотала я, глядя на равнину. Поднялся густой туман, обесцвечивающий пейзаж; вдали тускло мерцали огни залов Слепого Майкла.
Сейчас совершенно нет времени, чтобы терять драгоценные минуты. Дрожа от холода, я вышла из-за деревьев и зашагала. Ровная белизна Земли вокруг добавляла путешествию зловещий характер, без которого я могла бы прекрасно обойтись. Валуны казались чудовищами, пока я не подходила достаточно близко, чтобы разглядеть их, в то время как кусты ежевики и пучки травы превращали путь в полосу препятствий. Я подняла свечу, чтобы посмотреть где лучше идти, она разгоняла туман ровно настолько, чтобы мне удалось понять иду ли я по прямой. Пламя было моим компасом, а свет из залов Слепого Майкла — моим маяком, ведущим меня сквозь ночь.
Ни что меня не остановило, пока я шла сквозь туман. Все во круг было тихо. Свеча медленно догорала. К тому моменту пока я дошла до входа в поместье свеча стала короче на дюйм. Стоя уже в коридоре я осознала на сколько я беззащитна. Охранники недолго будут скучать по мне. Я присела за осыпающейся стеной, высматривая в тумане признаки движения.
Луидэд сказала, что слепой Майкл забрал «личность» Карен. Вспоминая ALH, я похолодела от этой фразы. Машина вытягивала из людей «я», оставляя их пустыми и мертвыми от шока и разлуки. Не думаю, что «личность» можно просто бросить в камеру — Слепой Майкл должен был держать ее в чем-то более надежном. Безделушка или какая-то игрушка, из которой она не могла сбежать. Так что же это такое?
Шар-бабочка, которым он дразнил меня. Должно быть, это была Карен, запертая в стекле и избивающая себя до смерти, пытаясь освободиться. Но где же она? Что же случилось с шаром. Возможно, он все еще у него, а может, он подарил его своим чудовищным детям в качестве игрушки. В любом случае, мне нужно было его забрать. Ни одно из этих мест не казалось мне более вероятным, чем другое, и в конце концов я остановилась на детях как на меньшем из двух зол. В конце-концов если это не верный выбор у меня будет больше шансов выжить и получить второй шанс, чего нельзя сказать если выбрать первый вариант.
Пересекать владения Слепого Майкла в одиночку в темноте — это то, что я больше никогда не хочу делать. Я переходила от здания к зданию, замирая и задерживая дыхание при малейшем звуке. Никто не вышел из темноты, чтобы напасть на меня, и это почему-то не успокаивало. Не было никакого способа узнать, попаду ли я в ловушку, и поэтому просто продолжала идти. Остановилась, когда добралась до зала со сломанными стенами. Он выглядел иначе, но я узнала его. Я всегда узнаю свои тюрьмы.
Снаружи Холл был выложен гладким камнем. Единственный путь попасть внутрь был очевиден — разрушенные стены были всего десять футов высотой, и они никоим образом не были заперты. Это была хорошая высота, но она была мне по плечу.
У стены стоял старый бочонок с водой. Я забралась на него, зажав свечу между зубами, стараясь не слишком сильно прикусывать, и начала искать опоры для рук. Был один очевидный путь, ряд мелких углублений, ведущих по стене. В этом был смысл. Дети всегда находят выход, но в землях Слепого Майкла это не означает, что им удастся сбежать. Им также нужен был путь назад.
Восхождение было медленным, болезненным, и одним из самых нервных в моей жизни. Бежать было некуда, если меня найдут до того, как я перелезу через стену; если меня поймают, можно считать что я труп. Порезы на моей руке горели, когда я хваталась за камни, колени болели от борьбы с гравитацией, и горячий воск забрызгивал мою щеку и шею каждый раз, когда я двигалась. Но я справилась. Добралась до верха стены, моя свеча все еще горела ровным голубым светом, и никто не поднял тревогу.
Детский зал расстилался подо мной неподвижным лоскутным одеялом из тишины и теней. Дети ушли, вероятно, все еще разыскивая меня в «реальном» мире. Это был хороший знак. В нескольких футах слева от меня висел гобелен, прикрепленный к стене ржавыми металлическими петлями. Он выглядел таким же разрушенным, как и все остальное в королевстве Слепого Майкла, но сойдет. Медленно продвигаясь вдоль стены, я схватила гобелен, намереваясь осторожно спуститься вниз.
У разлагающейся ткани были другие планы. Она порвалась под моими руками, и я упала, хватаясь за менее изодранный кусок гобелена. На этот раз я все сделала правильно. Ткань растянулась, но не порвалась, и я ударилась о стену достаточно сильно, чтобы выбить воздух из легких, чуть не раскусив при этом свечу. На мгновение замерла, часто дыша через нос. Убедившись, что не упаду, начала спускаться.
Гобелен заканчивался футах в трех над полом. Отпустив его я приземлилась, посадка была достаточно жесткой. Я находилась в холле, детей не было, хотя, рассчитывать что это на долго не стоит. Мне нужно двигаться дальше.
На полу валялось несколько самодельных игрушек. Палки, камни и кости, которые я старалась не рассматривать слишком пристально; плюшевый мишка без головы и кукольная голова без тела; обломки дерева и пластика. Ни одна из них не выглядела так, будто ее часто использовали, разве что в качестве оружия. Я искала, пока моя свеча не стала еще короче, и не нашла ничего, кроме мусора.
«Черт побери, где она?» — прошептала я. Темнота не ответила. Где бы она ни была, ее здесь не было, пора было двигаться дальше.
Гобелен, который я использовала, чтобы смягчить падение, выглядел так, будто мог удержать меня. Зажав свечу в зубах, я ухватилась за нее и начала карабкаться вверх. Это заняло не так много времени, как в первый раз; страх и неудача ускоряли мои действия. Я перебралась через край стены, потянув за собой гобелен и повесив его снаружи здания. Это было доказательством того, что я была там; это не имело значения, за-то я не сломаю себе шею.
Из гобелена получилась отличная лестница. Я беззвучно опустилась на бочку с водой. Один раз вниз — легко — и еще раз.
Конечно, самое трудное я оставила напоследок.
Ночь становилась все холоднее. Мне приходилось красться от здания к зданию, останавливаясь перед еще одним ориентиром, в котором была уверена: конюшней. Крики, окружавшие ее раньше, исчезли, сменившись ржанием и ржанием. Дети, которых мы не спасли, больше не были детьми. Я вздрогнула, когда проскользнула внутрь, прячась за тюком сена. Вряд ли кто-то станет искать меня там. Что за идиот прячется в тюрьме? Черт бы все это побрал. Сколько родителей оплакивают детей, которых больше никогда не увидят? Эти дети не сделали ничего плохого — они были просто людьми которые находились в не том месте и не в то время. Это должно было закончиться. Я собиралась спасти Карен, а потом убить Слепого Майкла. Изначальный он или нет, но он умрет за то, что сделал.