39. СИЕННА

В первое мгновение тебе кажется, будто ты летишь. Но очень быстро ты понимаешь, что на самом деле падаешь. Вниз, вниз, вниз, в океан, что поглотит тебя с головой, к скалам, что сломают твои кости, к своему концу.

Как только мы прыгнули со скалы, раздался выстрел, и острая боль пронзила моё плечо.

Меня ранили.

Не успеваю обдумать, что это значит, как моё тело ударяется о воду, подводные камни царапают мне ноги. Я иду на дно, как кирпич, океан затягивает меня в свои глубины.

Я дёргаюсь, пытаясь всплыть на поверхность, но без помощи рук и с верёвкой, всё ещё болтающейся у меня на шее, это всё кажется бессмысленным. Чем глубже я погружаюсь, тем больше моё отчаяние.

Ты можешь, Сиенна.

Мои лёгкие горят, но я отказываюсь умирать в руках дикого, неукротимого океана, живого и дышащего существа, что пожирает своих жертв, не оставляя ни шанса на спасение. Я пытаюсь внушить себе, что я не такая, как другие его пленники. Что я сильнее их всех вместе взятых.

С решимостью, взятой откуда-то извне, я рвусь на поверхность, по-лягушачьи отталкиваясь ногами. Вскинув голову, я широко раскрытыми глазами смотрю на светлое пятно сверху, где меня ждёт желанный кислород, и устремляюсь к нему. Жар в лёгких вызывает чёрные пятна перед глазами.

Нет, ещё рано. Я не могу потерять сознание сейчас.

Я продолжаю рывками подниматься наверх, и, когда мне кажется, что не смогу задерживать дыхание ни секундой дольше, выныриваю на поверхность. Жадно глотаю воздух, кашляю и плююсь, когда волна ударяет в лицо. Чувствую запах морских водорослей, солёная вода щиплет горло.

Я осматриваюсь вокруг в поисках Трины. Где-то между полётом и падением я потеряла её из виду. Теперь не могу её найти.

Резкая боль простреливает плечо, и тут я вспоминаю, что в меня попали. Опускаю взгляд и вижу красное пятно, расплывающееся вокруг меня. К горлу подкатывает тошнота.

Отталкиваясь изо всех сил, я плыву прочь, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы помочь. Кто-то прервал нашу казнь. Какие-то люди пришли нас спасти, но где же они теперь?

— Сиенна!

Это голос Трины. Кручусь вокруг себя, пытаясь найти её среди серых волн, и замечаю её, держащуюся на плаву в пяти метрах от меня. Не знаю, как её унесло так далеко, но я безмерно рада её видеть.

Я плыву к ней, а она ко мне навстречу. Её глаза распахиваются в ужасе, когда она замечает дорожку крови за мной.

— Ты ранена!

Чувствую пульсирующую боль в плече и внезапную слабость, ноги ноют от усталости, едва позволяя оставаться на плаву. Мне с трудом даётся удерживать голову над водой.

Трина разворачивается, всматриваясь вдаль, прямо как я пару минут назад.

— О боже, — произносит она, её голос дрожит от страха.

— Что? — спрашиваю я, но она ничего не отвечает. И тогда я замечаю… Огромный плавник рассекает воду в пятидесяти метрах от нас.

— Плыви! — кричит Трина.

Но я не могу. Я слишком слаба. Потеря крови замедлила мои мыслительные процессы и рефлексы.

И тут я слышу кое-что — самый лучший звук в мире. Рёв двигателя лодки, который становится всё громче и громче по мере приближения к нам. Это могут быть охранники из тюрьмы, но в данный момент, мне плевать.

Ноги не слушаются. Мозг кричит им продолжать двигаться, но они не могут. Теперь тело действует отдельно, голова отдельно. Сигналы мозга идут в никуда. Я закрываю глаза, и волны накрывают меня, погружая всё ниже и ниже…

***

Сильные руки обхватывают меня за талию и прижимают к крепкой груди. Меня тянут наверх, пока голова не оказывается на поверхности. Я слышу выстрелы и рёв мотора. Трина кричит что-то про акулу, но я ничего не понимаю.

Потихоньку моё тело поднимают из воды и кладут на бок на жёсткую поверхность. С запястий снимают наручники, а верёвку стягивают через голову. Когда я начинаю дрожать от холода, меня заворачивают в мягкое полотенце.

Морская вода рвётся наружу, я кашляю, задыхаясь от её солоноватого привкуса.

Чья-то большая рука гладит меня по спине, пока я, сгорбившись, выплёвываю воду на дно лодки.

— Вот так, умница, — я узнаю этот голос. Глубокий, мелодичный голос. Разлепив, наконец, веки, я смотрю в добрые карие глаза Зейна Райдера.

— Что ты здесь?.. — начинаю я, но он шикает на меня.

— Она в порядке? — слышу я ещё один знакомый голос и поднимаю глаза на Трея, наклонившегося ко мне. Его волосы и одежда промокли насквозь, глаза полны беспокойства. Зейн отодвигается в сторону, когда Трей присаживается на колени.

— Едва успели, — выдыхает Трей.

Я киваю, пытаясь проглотить ком, застрявший в горле. Впервые, с тех пор как началась вся эта фигня с памятью, он смотрит на меня так, как раньше, когда его воспоминания ещё не были искажены. Когда он ещё помнил всё.

— Трина? — шепчу я.

— Она здесь, рядом, — сообщает Зейн.

— Кудряш? — едва не плачу. Глаза Зейна наполняет печаль.

— Мне жаль. Мы опоздали.

Всхлип, разрывающий сердце, рвётся из горла, когда я вспоминаю его тело, свисающее на верёвке, безвольное, безжизненное.

— Это моя вина, — бормочу я. — Это всё моя вина.

Слова тонут в слезах и всхлипах. Зейн помогает мне сесть и притягивает к своей груди.

— Всё нормально, всё уже позади.

Трей отводит взгляд, но я успеваю заметить слёзы в его глазах. Почему он плачет? Он ведь даже не помнит его.

Я закрываю глаза.

— Здесь столько крови, — внезапно замечает Трей. — Ты поцарапала руку?

Я открываю глаза, вздрагивая, когда он отодвигает край моей футболки.

— Господи, Сиенна, тебя подстрелили, — он зовёт Нэша, и это сбивает меня с толку. Нэш ведь сейчас в Легасе, разве нет?

Футболку на плече разрывают, а я слишком обессилена, чтобы переживать, что они видят часть моего лифчика. Я просто хочу, чтобы боль прекратилась, а крошечные цветные пятнышки перед глазами перестали загораживать мне обзор.

Зейн осторожно кладёт меня на пол.

— Трей, у нас проблемы, — это голос Нэша, но слышать его здесь кажется столь неправильным… Нэш и океан. Эти два слова не могут быть в одном предложении. Нэш и пустыня. Вот так, теперь правильно.

Трей поднимается на ноги и матерится.

— Выведи нас отсюда, Нэш.

Кто-то заводит мотор, лодка ревёт, как зверь, пробудившийся от спячки. Пока мы скользим по волнам, я слышу чей-то крик. Кому-то больно. У меня уходит несколько секунд на осознание, что кричу я сама.

Чья-то тёплая ладонь сжимает мою.

— Всё хорошо, Сиенна. Я рядом, — голос Зейна мягкий, но он не может остановить слёзы, что текут по моим щекам.

К ране прижимают какую-то ткань, и затем снова звучит душераздирающий вопль. Я сжимаю зубы, прикусывая язык, моё тело трясётся, плечо горит, распространяя жар по руке и груди. Скоро всё моё тело будет охвачено пламенем.

— Нужно вытащить пулю, — говорит Трей, но его голос как будто звучит издалека.

— Я могу это сделать, — вызывается Зейн. Возникает пауза, я легко представляю себе, как Трей сверлит его взглядом.

— Нет, это сделаю я.

Я жду, что Зейн начнёт возражать, скажет, что не доверяет ему — чёрт возьми, даже я не знаю, можно ли ему доверять, — но он молчит. Трей вновь встаёт на колени рядом со мной.

— Эй, — привлекает он моё внимание, как вдруг лодка резко разворачивается, и он неловко взмахивает руками, держа что-то. Выругавшись, он вновь склоняется надо мной. — Мы вылечим тебя. Обещаю.

Выстрелы пронзают воздух надо мной.

— Что происходит? — шепчу я. Зубы стучат так сильно, что я едва могу говорить.

Трей наклоняется ближе, чтобы расслышать меня, его снова качает в сторону, когда Нэш делает очередной крутой разворот.

— Всего лишь небольшая перестрелка. Тебе не о чем беспокоиться, — он слабо улыбается.

— Где подкрепление? — кричит он Нэшу. — Где Пейдж и остальные?

Кто такая Пейдж?

— Я не знаю, — орёт в ответ Нэш. — После выстрелов снайперов они притихли.

Снайперов?

Обжигающая боль разрывает моё плечо, когда Трей убирает ткань и засовывает пальцы.

— Да, пуля всё ещё здесь, — сообщает он кому-то. — Зейн, передай мне вон тот нож.

Я замечаю проблеск складного ножа с синей рукояткой, который очень похож на тот, что дал Трею его отец. Но этого не может быть. С чего бы новому Трею носить с собой нож прежнего Трея?

Он наклоняется ко мне и начинает говорить:

— Помнишь, как я извлёк маячок тогда, в «Мегасфере»? — он не дожидается ответа и продолжает: — Помнишь, какой смелой ты была? Вот, сейчас я жду от тебя той же смелости. Как думаешь, справишься?

Я растерялась при упоминании маячка. Откуда он знает? Кто ему это рассказал?

На мой растерянный взгляд он отвечает:

— Нам о многом нужно будет поговорить…

Пуля рикошетит прямо от края лодки рядом с моей головой. Трей матерится.

— Чёрт бы тебя побрал, Нэш, ты не можешь вести лучше? Нам нужно оторваться от них!

— Я пытаюсь, Трей, — отвечает Нэш, но звук такой, будто он выдавил это сквозь стиснутые зубы.

Лодка снова дёргается, вода брызгает на меня. Дрожащей рукой я протираю глаза.

— Зейн, — Трей поднимает глаза, — ей нужна твоя помощь.

Мои глаза снова закрываются, но я чувствую, как он присаживается рядом со мной и берёт за руку. Тело как будто расплывается… Такое чувство, словно я смотрю на себя со стороны, но картинка размыта по краям.

— Вот, — говорит Зейн. — Прикуси, — я открываю глаза и вижу в его руке коричневый кожаный ремень. — Поможет стерпеть боль.

Кивнув, я открываю рот и зажимаю ремень зубами, впиваясь в него, когда Трей залезает в рану. Он сидит рядом, сведя брови и сморщив лоб от усердия. Зейн расположился с другой стороны от меня, крепко держа мою ладонь и шепча что-то успокаивающее.

Когда нож задевает рану, я ору, но звук получается приглушённым из-за ремня во рту. Я кусаю его так сильно, как только могу, чуть ли не проделывая дыру в нём, и глотаю кровь с металлическим привкусом.

Крепко зажмуриваюсь.

— Вроде оторвались, — выкрикивает Нэш, его голос плохо слышно из-за ветра.

Лезвие погружается глубже, я выпускаю ремень, отдавая предпочтение старому доброму крику. Трей бормочет извинения, Зейн просит оставаться на месте… или всё наоборот, Трей хочет, чтобы я лежала неподвижно, а Зейн просит прощения. Я уже ни в чём не уверена. Всё вокруг кажется одинаковым.