Глава 18

Марджи

Солнце встает, когда я сажусь за руль, надежно закутавшись в накидку, скрывая одежду, в которой я была в «Кружеве и коже», вплоть до своих туфелек и чулок. Лишь покинув территорию клуба, я останавливаю машину и поддаюсь слезам, которые едва сдерживала во время разговора с Дороти и парковщиком.

Заглушив двигатель, я опускаю окно, и моя голова наклоняется вперед, пока рыдания сотрясают мою грудь. Мягкий утренний бриз развевает мои спутанные волосы, мое дыхание рваное и сбитое, и в то же время кажется, что я не в состоянии сделать вдох, достаточный, чтобы наполнить лёгкие. Дрожащими руками я достаю из кармана накидки смятую записку. Перед моими глазами, полными слез, слова расплываются, хотя это не имеет значения. Я никогда не забуду суть того, что он пожелал сообщить мне.

МОЙРА,

ВАШЕ БУДУЩЕЕ – ПОЛНОСТЬЮ В ВАШЕЙ ВЛАСТИ. МОИ ПРАВИЛА НЕ ПОДЛЕЖАТ ОБСУЖДЕНИЮ. ВЫ СНЯЛИ ПРОБУ С ЭТОЙ ЧАСТИ ЖИЗНИ И ПОКАЗАЛИ, ЧТО ЭТО НЕ ДЛЯ ВАС. ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ К ВАШЕЙ СПОКОЙНОЙ И БЕЗОПАСНОЙ ЖИЗНИ И ЗНАЙТЕ, ЧТО ЭТО БЫЛО УДОВОЛЬСТВИЕМ ВКУСИТЬ ВАШУ НЕОПЫТНОСТЬ ВО ВРЕМЯ ВАШЕГО ОБУЧЕНИЯ.

ЭТА ЧАСТЬ ВАС НАВСЕГДА ОСТАНЕТСЯ СО МНОЙ. ОСТАЛЬНОЕ ВЫ МОЖЕТЕ ПОДАРИТЬ ЧЕЛОВЕКУ, КОТОРОМУ ОТДАТИТЕ СВОЁ ПРЕДПОЧТЕНИЕ. Я МОГУ ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО ЭТО ПРОИЗОЙДЕТ НЕ В «КРУЖАВЕ И КОЖЕ».

ВЫ НАЙДЕТЕ КНОПКУ ВЫЗОВА У ДВЕРИ В КОРИДОР. ПОСЛЕ ТОГО КАК ВЫ ОДЕНЕТЕСЬ, НАЖМИТЕ ЕЁ, И ВАС ПРОВОДЯТ.

Г-Н САНТАНА

Другими словами: «Я использовал тебя. Продолжай жить своей жизнью. На самом деле ты для этого совсем не создана, и, кстати, не возвращайся».

Я не могу понять, что пошло не так, или что случилось. Последнее, что я помню, это то, что заснула в объятиях господина Сантаны, мы оба были истощённы, но пресыщены сверх меры.

- Нет, Марджи, - мой голос звучит сорванным от рыданий и прошлой ночи, наполненной криками удовольствия. - Это только ты получила удовольствие. Он лишь обучал тебя. Ты - не особенная. Это был секс. Доминирование. И на этом все. Не было связи.

Через несколько минут, а, может, и дольше, я нахожу силы поехать к себе в квартиру. Оказавшись дома, я замечаю коробку, в которой была доставлена одежда господина Сантаны. Как можно быстрее, я срываю с себя одежду и запихиваю ее обратно в коробку. Если бы у меня был его адрес или даже его имя, я бы отправил всё ему обратно.

Моя печаль сменяется гневом и негодованием, пока в моей голове проигрываются сцены из прошлой ночи.

К черту его!

Я не шла в «Кружево и Кожу», чтобы встретить своего единственного.

Я отправилась туда, чтобы испытать то, что я хотела. И я это сделала. Я столкнулась со своей неуверенностью, надела маску и вошла в мир неизведанного. К черту его, его обучение и мою наивность.

- Нет, господин Сантана, ты ничего не взял, - восклицаю я громче, чем следовало бы, стоя уже у заполненной коробки.

- Я отдала это сама. Не для того чтобы получить что-то взамен от тебя или кого-либо еще. Ты не можешь забрать это у меня. Это было мое решение.

У меня подгибаются колени, когда я падаю на пол возле коробки.

Когда просыпаюсь, я чувствую холод и боль. Я поднимаю свое обнаженное тело с пола и иду в ванную. Женщина, которую я вижу в зеркале, грустное отражение той, кем я думала, что стану после этих выходных. Мои волосы растрепаны, макияж испорчен, глаза и губы опухли, а также есть другие следы, которых не видно.

Они внутри меня. Я чувствую это, когда делаю шаг и замираю на месте. Не только физически, но и эмоционально.

В записях, которые я расшифровываю, обсуждаются долгоиграющие последствия, которые возникают после опыта наказания или просто боли в рамках игры. Люди делятся, что эффект томления после произошедшего приносит удовлетворенность и удовлетворение, напоминая о том, что произошло, и о том, что это было обоюдным актом. Схватившись за край раковины, я напоминаю себе, что это было сделано по обоюдному согласию, и я приняла это. Мои губы дёргаются вверх, когда я вспоминаю его похвалу. И также быстро уголки губ опускаются.

Горячая вода, льющаяся из душа, омывает мое тело обжигающим потоком, когда я клянусь себе двигаться вперед.

К утру понедельника я почти полностью убеждена, что могу продолжить жить той жизнью, что знала. В воскресенье несколько раз я чувствовала острую неуверенность. Это были приступы незащищённости.

Каждый раз я напоминала себе, что не проиграла. Я намеревалась сделать что-то - попробовать что-то, - и я сделала это. Восприятие моей личности господином Сантаной искажено его опытом. Хорошо, я не соответствовала его критериям. Но это его проблема, а не моя.

Когда я приезжаю в офис доктора Кайзер, дверь в ее личный кабинет закрыта, но сквозь матовое стекло горит свет. Для визита клиента еще рано, но, подойдя к двери, я слышу ее голос. Я замираю, пока ломаю голову над вариантами. Либо она разговаривает по телефону, либо там клиент. Поднеся к двери костяшки пальцев, я решаю постучать.

Это занимает несколько секунд, но дверь открывается внутрь, достаточно широко, чтобы я могла увидеть своего работодателя.

- Все в порядке? - спрашиваю я. - Вам что-нибудь нужно?

- Нет, Марджи. Все хорошо. Не могла бы ты перезвонить клиентам, назначенным на десять, и сообщить, что, возможно, я немного отстаю от графика?

Моя шея вытягивается. Это на нее не похоже. Пунктуальность - это часть волшебства доктора Кайзер. За шестьдесят минут в неделю она может исправить то, что вас беспокоит.

- Вы уверены?

Она поворачивается и смотрит в ту часть кабинета, которую я не могу видеть.

- Да, я уверена.

- Ладно. Я им сейчас позвоню.

- Спасибо, Марджи. Пожалуйста, не беспокой нас.

- Да, доктор.