ОХОТА. ВОЗВРАЩЕНИЕ.

Человек.

Из кустов вышел волк. Неожиданно Олег почувствовал себя безмерно уставшим. Он с минуту смотрел на волка, а волк на него.

– Ступай, серый. Завтра мы уже не будем тебя тревожить, – тихо сказал он.

Волк послушно, будто понимая, о чем его просят, ушел в лес. Этой ночью он выл всего лишь один раз и где-то далеко…

Волк.

Под лапами снова был снег, а со слепяще-синего неба раздавался грохот, от которого хотелось поджать хвост и убежать. Волк знал, что это прилетело чудовище за людьми. Чудовище опустилось на поляну, в его брюхе открылась дыра и к ней побежали люди. Они побросали в эту дыру шкуры, какие-то предметы и скрылись в ней сами. Чудовище загрохотало сильнее и поднялось в небо…

Человек.

Вертолет поднялся в воздух. Домик и лес остались внизу. Костя с облегчением вздохнул.

– Как поохотились, хлопцы? – спросил пилот.

– Отлично, Андрей! – отозвался Олег.

– Отлично, – как эхо повторил Костя.

Через пять минут он уснул сном праведника. Олег смотрел на него и думал, что больше вместе они охотиться не будут…

– Олег, а ведь сегодня волк только раз выл, – заметил Гена.

– Это ещё ничего не значит, – медленно ответил Олег. – Рано или поздно он вернется, чтобы мы вернули долги… По крайней мере, кому-то из нас их возвращать придется… За всё нужно платить…

ОЛЕГ. ПАМЯТЬ.

Глава 26

Когда Олег открыл глаза и не сразу понял, где находится. Похоже было, что белые стены встали на цыпочки и тянутся вверх. Потолок тоже был белый и старательно прижимал эти стены, чтобы они оставили свое нелепое занятие. В окно бил яркий солнечный свет. Так он мог хотя бы понять, что сейчас день, где-то около полудня. И находился он, кажется, в больнице. Олег повернул голову и увидел рядом с кроватью, на которой лежал, стойку с целой кучей приборов. К его груди прилипли две присоски с проводами, идущими к осциллографам. На одном из них зеленый зайчик выписывал замысловатую кривую. Очень веселенькую кривую: вверх-вниз, вверх-вниз. Вряд ли на том свете стали бы утруждать себя наблюдением за такими вот зайчиками и кривыми. Он остался жив, и это радовало. Наконец-то весь кошмар, который продолжался невероятно долго, подошел к концу. Олег попробовал глубоко вздохнуть, но ничего не получилось. Он начал кашлять. Было такое ощущение, что грудная клетка разрывается на части, а воздуха всё не хватает. Из-за этого кашля он даже не слышал, как кто-то подошел. Наконец ему удалось сделать вдох-выдох. Это принесло невероятное облегчение. Только теперь Олег увидел, что рядом стоит женщина в белом халате. Значит, он не ошибся – он попал в больницу. Олег вопросительно посмотрел на женщину. На вид ей было около сорока. У неё было спокойное лицо и голубые глаза. Такие спокойные и добродушные лица обычно внушают доверие.

– Добрый день, Олег Леонидович, – поздоровалась она. – Как самочувствие?

– Кажется, лучше, – ответил Олег и удивился, насколько у него хриплый и сдавленный голос. – Давно я здесь?

– Два дня. Давайте знакомиться поближе. Меня зовут Валентина Федоровна. Я – ваш лечащий врач.

– Очень приятно, – ему действительно было очень приятно.

– Сейчас я вас посмотрю, кое-что выясню у вас, и мы решим, что же дальше с вами делать.

– А что со мной можно делать? – удивился Олег.

– Я имела в виду, ваше лечение. Сесть можете? – она сняла с его груди присоски.

– Попробую.

Олег никогда в жизни не думал, что станет таким мокрым, от того, что сядет. Как гору свернул. От перемены положения и от слабости у него закружилась голова. Он вытер вспотевший лоб и посмотрел на Валентину Федоровну. Она взялась за стетоскоп и начала его слушать. Попытка, по её просьбе, глубоко вдохнуть закончилась новым приступом кашля. Она терпеливо подождала, пока Олег накашлялся, и стала пальцами постукивать его по ребрам и по спине. Олегу было ужасно неловко из-за того, что он был таким мокрым. Ещё и голова кружилась. Наконец Валентина Федоровна велела ему лечь. Это было очень кстати, потому что ещё минута, и он просто упал бы.

– Теперь давайте посмотрим на вашу печень, – она очень заботливо пощупала правый бок, и видимо осталась довольна.

– На месте печень? – спросил Олег.

– Да, на месте, – она улыбнулась. – Раз вы шутите, это верный признак того, что скоро поправитесь. Давайте посмотрим ещё, что здесь делается, и потом поговорим.

Только сейчас Олег обратил внимание, что у него слева на груди небольшая повязка. Валентина Федоровна аккуратно отодрала пластырь и посмотрела на то, что под ним. По-видимому, там тоже всё было в порядке.

– Сейчас девочки освободятся и положат свежую повязку. Теперь давайте выясним, как давно вы стали нашим больным?

– Два дня назад, – Олег удивленно посмотрел на неё.

– Вы меня неправильно поняли. Ваши родители, Оксана Леонидовна и Максим Георгиевич сказали, что вы вернулись домой уже больным и что-то говорили о том, что вас где-то лечили. Может быть, я не всё правильно поняла? Кроме того, у вас на лице и руках характерные следы обморожения. Меня интересует, когда вы вообще заболели.

– Вообще, – он наморщил лоб, стараясь сообразить, какого же числа у него начался кашель. – Где-то пятнадцатого сентября.

– А вы знаете, какое сегодня число?

– Если я здесь два дня, то первое декабря.

– Всё правильно. Вы не пытались лечиться за всё это время?

– Как вам сказать? – объяснять ей всё было бы слишком долго. – В некотором роде. Случилось так, что я остался один в лесу и выбирался к лесничеству очень долго. Когда я пятнадцатого ноября туда вышел, то уже почти не мог дышать. Лесник меня травками с неделю поил, в бане парил. Легче мне стало настолько, что я смог добраться домой. Дорога заняла пять дней.

– А ещё полтора месяца?

– Понимаете, я был в тайге с геологической партией до двадцать восьмого сентября.

– Тогда почему вы остались там ещё на столько? – она удивленно посмотрела на Олега.

– Я сорвался с обрыва. Меня посчитали мертвым. Я был до первого октября без сознания.

– Да… – она внимательно смотрела на Олега. – Странная история. Если всё это так, то вам невероятно повезло.

– В чем?

– Вы в рубашке родились. Сорваться с обрыва и остаться живому. Добираться, как я поняла, по морозу до жилья полтора месяца и снова остаться живому. И добраться сюда, с таким жутким плевритом, это тоже было чудо. У вас было настолько много жидкости в легких, что непонятно, как вы дышали.

– Добраться к вам, чудом уже не было. Разве что «скорая» по дороге куда-нибудь врезалась.

– Слава Богу, обошлось без этого. Я имею в виду вашу дорогу от лесничества до дома.

– Тогда вы правы, я родился в рубашке.

– Кстати, если вы сорвались с обрыва, какие-то повреждения у вас ещё были?

– Наверное, – Олег почувствовал, что начинает уставать. – По всей видимости, у меня было сотрясение мозга: были сильные головные боли, головокружение и рвота. Ещё спиной ударился. Спина у меня болела тогда, болела у лесника, по дороге домой и болит сейчас. Но это терпимо. Руки-ноги остались целы. Обморозился, как вы заметили, но, кажется, это уже почти отошло.

– Завтра, если вы будете хотя бы в таком же состоянии, я обязательно вызову нейрохирурга и травматолога для консультации.

– Может быть, так обойдемся? – Олегу не хотелось, чтобы его снова начали допрашивать с пристрастием.

– Олег Леонидович, не капризничайте, – она примирительно улыбнулась. – Я училась у вашего отца и думаю, что за то, что я не приглашу консультантов, он меня не похвалит.

– Тогда можно вы им скажете, что я ничего не помню или меня долго расспрашивать нельзя?

– Почему? – она удивилась.

– Я устал.

– Обещаю вам, что расспросами вас утомлять никто не станет. И я вас не буду больше сегодня утомлять. Отдыхайте. Если к вечеру не станет хуже, я обещаю пустить к вам Марину Сергеевну и Оксану Леонидовну. Пока я пускала только Леонида Владимировича. Он уехал не особенно давно.