7. «Зомби» Технопола

Их было шестеро. И троих я знал.

Вот черт, сказал я себе, удачный у меня сегодня день.

Это были «зомби» — сотрудники одного из подразделений Технопола, хорошо известного мне по моей прежней службе в отделе «Циклоп».

Во внутренней иерархии Технопола «зомби» котировались не в пример выше «циклопов», и стать одним из них считалось продвижением по службе. Отряд специального назначения в ряду разнообразных форм, порожденных Министерством юстиции Европейской Федерации. Светская власть при ООН, как говорил Юрий.

Все шестеро были одеты в черные пуленепробиваемые комбинезоны химической защиты и вооружены небольшими штурмовыми винтовками с микрозарядами (две сотни патронов на магазин). Я знал, что в их костюмы встроена электроника, благодаря которой, в частности, их не видят сенсоры нейроматрицы; кроме того, для меня не было секретом, что датчики их костюмов фиксируют все происходящее.

Впрочем, это не могло быть причиной внезапного сбоя Субкоманданте Зеро.

Трое, которых я знал, убрали щитки своих скафандров, и теперь только их глаза оставались скрытыми за непроницаемыми окулярами; трое других не спешили поднимать забрала, их лица по-прежнему полностью закрывали угольно-черные отражающие экраны.

Пожалуй, следовало начать с осторожных ставок.

— Привет, — обратился я к одному из тех, кого я знал, парню по имени Кландо, с которым мы вместе работали в отделе «Циклоп», пока он не перешел в «зомби», — что-то я не слышал, чтобы вы стучали перед тем, как войти.

Кландо, рыжеволосый громила со статью викинга, двинулся ко мне.

— Это потому, что мы стучим после, — сказал он.

С этими словами он послал кулак мне в лицо.

Я пошатнулся, отступил назад и затанцевал, как клоун на движущейся дорожке. Сквозь красную пелену я видел, как он подходит ко мне — смутная фигура с огненными волосами и глазами насекомого.

Я выбросил ногу вперед и несколько раз ударил его в живот. Двое других тут же бросились на меня — молодчики из Бригады территориального вмешательства северного округа, с которыми я пересекался во время моего первого здания. Два здоровенных копа, тупые и суперпрофессиональные, чьи имена я забыл.

Все трое, не стесняясь, принялись метелить меня и, надо признаться, чертовски в этом преуспели. Трое других с лицами, скрытыми за непроницаемыми масками, наблюдали за сценой и сильно походили на огромных богомолов, не спускающих глаз с муравейника.

В тот момент, когда я уже готов был отключиться, они прекратили избиение. Я узнал основательный стиль работы Бригады северного округа. Допрос должен проходить по всем правилам.

Теперь в танце вел Кландо. Этот болван явно продвинулся по службе со времен нашего знакомства. Двое других изредка подавали реплики, но вопросы задавал он. Трое в масках по-прежнему оставались в стороне, только один, который находился по центру, немного выдвинулся вперед.

От меня не укрылось, как один из замаскированных подключил к Субкоманданте Зеро кучу неизвестных мне гаджетов. И как он попытался скопировать максимально возможное количество информации, пока нейроматрица ее не стерла (процесс стирания происходил на предельной скорости, но, принимая во внимание шестнадцать миллиардов нейропроцессоров, все же требовалось определенное время). Другой тип в маске обошел с ручным сканером все углы и закоулки моей квартиры. Только третий, тот, что по центру, так и стоял на месте немного позади Кландо.

Между мной и Кландо состоялся примерно такой диалог:

— Итак, Данцик, развлекаешься тем, что шалишь с атомными электростанциями?

— Не понимаю, о чем ты, Кландо, но уверен, что ты-то уж точно ни с кем не шалишь. Это правда, что в решающий момент тебе никак не обойтись без укола «Афродикса»?

— Вдарь ему, Гроньяр.

Гроньяр, значит, сказал я себе, запоминая имя здорового парня с всклокоченными волосами, который отвесил мне тумак. Ладонью. В правый висок. Суперпрофи.

Я свалился со стула. Перед глазами у меня заплясали разноцветные пятна.

— Посади его обратно, Сюзак.

Сюзак, мысленно повторил я. Толстый пьянчуга с красным одутловатым лицом поднял меня, как подушку, и, вежливо похлопав по бокам, снова водрузил на стул.

— Ты в порядке, Данцик? — человеколюбиво поинтересовался он.

— Я буду в порядке, когда размажу вас по стенке, одного за другим.

Ответом мне был короткий смешок.

— Итак, продолжим. Данцик, мы ведь не шутим. Я имею при себе чертовски толстый сине-белый ордер; отныне ты находишься под специальной юрисдикцией ООН. Ты нарушил ряд законов Европейской Федерации, и я могу задержать тебя на двенадцать часов без адвоката, без чего-бы то ни было. Ты сам знаешь правила…

— Я знаю правила, — ответил я, — но я не понимаю, о чем ты. Последний раз я взрывал бомбу в 1945 году, но уже не осталось ни одного японца, кто бы об этом помнил.

— Давай, Сюзак.

— Старик, прости.

Теперь затрещина прилетела в левый висок, для симметрии с предыдущей.

— Посади его на стул, Гроньяр.

В голове гудело, как будто внутри меня включилась турбина. Я с трудом различал предметы.

Не помню, как меня опять усадили.

— Хорошо, — вновь начал Кландо, — я даю тебе еще один шанс. Сделка: ты выкладываешь нам, кто стоял за операцией, а мы скажем, что ты охотно сотрудничал со следствием. Обещаю.

— Окей, — выплюнул я вместе со сгустком крови, — а в противном случае?

— В противном случае, если ты продолжишь упираться, мы перейдем к серьезным мерам. Уверен, укол «паранометанола» освежит твою память.

Дерьмо! Я знал этот препарат. Он вводил человека в состояние тяжелого психоза. С другой стороны, мне порядком надоела парочка Гроньяр-Сюзак «хук слева-хук справа», и я не был готов долго терпеть подобное обращение.

— Что ты хочешь знать? — вздохнул я.

Перед глазами у меня по-прежнему все плыло, ужасно болела голова и, кроме того, адски хотелось пить.

— Я только что сказал тебе, Данцик. Кто заказал операцию против Энергетического комплекса Франции?

Я понял, что он имеет в виду короткое замыкание, спровоцированное Дакотой, и подумал, что вот я и попался. Технопол добрался до меня, но как, черт возьми, как? А что с Дакотой? Ее они тоже выследили, при помощи команды из ООН, этой спецгруппы программы ВЧМ, о которой она мне говорила?

— Я искренне хотел бы во всем тебе повиниться, Кландо, но я не могу сказать, кто стоял за операцией, в которой я не участвовал. Зачем бы мне понадобилось сносить городскую энергосеть?

Кландо недобро улыбнулся. Его мушиные глаза вызывали у меня страх. Меня лихорадило, хотелось блевать. Я понял, что вирусный нейротоксин опять начал действовать. Мне срочно требовалась доза какого-нибудь сильнодействующего препарата, чтобы компенсировать «tchernovik», но я сильно сомневался, что они позволят мне свернуть косячок.

— Данцик, ты идиот, — процедил Кландо, подходя ко мне. Он наклонился, и его лицо оказалось совсем рядом с моим, а очки заполнили собой вселенную, как две черные луны, предвещающие беду. — Ты кретин. Я прикажу Гроньяру врезать тебе еще, а затем приготовить шприц, а уж после мы мирно продолжим нашу беседу. Что ты на это скажешь?

Я стремительно размышлял. Особо выбирать мне не приходилось. Моя голова сама втянулась в плечи в ожидании удара.

Приняв вид полной покорности (это у меня всегда получалось отлично), я испустил вздох.

— Я скажу, что ты ничего не добьешься, Кландо, потому что никакого заказчика не было.

Мне показалось, что на его лице промелькнул легкий интерес.

— Вот как! Значит, ты все это затеял, просто чтобы повеселиться?

— Нет, — отозвался я. — Это вышло случайно.

Мой ответ сбил его с толку. Но не больше, чем на две или три секунды.

— За дурака меня держишь, Данцик?

— Нет. Я тестировал одну очень особенную вирусную программу для моих левых операций, и не заметил, как она заразила системы управления энергосетью…

В это мгновение тип в черном капюшоне сделал шаг в нашем направлении, отодвинул рукой Кландо и воздвигся передо мной. Через встроенный микрофон его маски я слышал его металлическое дыхание.

— Здравствуй, Хьюз.

Он резким движением отстегнул маску со своего капюшона, и моим глазам предстал тот, кого я не видел больше двенадцати лет.

— Джамель? — ошарашенно выговорил я.

В проеме черного капюшона как лезвие ножа возникло лицо моего бывшего подельника; его голубые берберские глаза в упор смотрели на меня, будто гипнотизируя.

Да, Джамель проделал большой путь с тех пор, как его повязали. Он быстро дал мне понять, что он теперь — бригадный лейтенант «зомби», офицер по международным связям, элита, и что в моих интересах перестать валять дурака. У них мало времени.

Два других типа подошли ближе, но маски снимать не стали.

— Слушай, — холодно сказал Джамель, — мы все знаем про твои дела, и все это содержится в официальном ордере, о котором тебе говорил Кландо. Ты имеешь право ознакомиться с основными пунктами обвинения, и если ты требуешь, мы можем зачитать избранные места из твоего досье… С чего ты хотел бы начать? С карты Зиновского?

Я потерял дар речи. Мое положение ухудшалось с каждой секундой.

— Слушай, — опять вступил Джамель, и я вспомнил это его любимое словечко-паразит; воспоминание слилось с реальностью, как в странном сне наяву. — Слушай, мы более не будем приставать к тебе с этим энергосбоем. То, что мы ищем, намного важнее.

Я ожидал подобного поворота.

— Что может быть важнее, чем обесточивание всей городской электросети? — вытолкнул я сквозь разбитые зубы и окровавленные десны.

Джамель смотрел на меня своими бездонными прозрачно-голубыми глазами.

— Дакота Новотны-Барроуз, Хьюз. Вот что намного важнее.

Я постарался выдержать его взгляд, мысленно очень громко спрашивая себя, кто же была та роскошная иностранка. Сотрудники Технопола не были телепатами, но все они проходили курс по расшифровке поведенческих реакций — достаточно, чтобы понять, что человек врет.