Я взмолился про себя, чтобы он не обиделся.

Чу не обиделся. Он расхохотался.

— Конечно, Сунь-Цзы, ты ведь и сам знаешь правило номер один: за товар платят сразу и наличными. Как ты думаешь, во что это тебе обойдется?

У меня было время справиться о текущих ценах, но я не хотел, чтобы Чу знал, что я уже глубоко в теме.

Одна из хитростей Сунь-Цзы (настоящего Сунь-Цзы): сделай так, чтобы противник как можно дольше считал тебя слабым, покажи свою силу только тогда, когда ты уверен, что можешь его одолеть.

— Когда-то вы мне называли цену в пятьдесят тысяч.

Чу опять покатился со смеху. Он обожал эти маленькие коммерческие игры. Я вступил на его исконную территорию, где царили древние китайские традиции.

— Что ты, что ты; ты упустил из виду головокружительную инфляцию последних лет. Эту цифру уже тогда следовало бы удвоить, а сегодня ее надо умножить еще на два.

Итак, сумма складывалась приличная, даже если доллар ООН значительно девальвировался.

— А что, если умножить на полтора?

Мне показалось, я воочию увидел, как шестеренки в голове господина Чу закрутились еще быстрее. На его виске пульсировала жилка.

— Ух-х, — господин Чу втянул воздух, как будто пробовал очень острое блюдо.

— Со своей стороны я могу пообещать вернуть софт. Видите ли, я не планирую в дальнейшем заниматься подобной деятельностью. И мне совсем не нужно, чтобы за мной тянулся след…

— Вот как? Полагаешь, пусть лучше он тянется за мной, Сунь-Цзы?

Осторожно, сказал я себе, смени тон. Господин Чу не из тех, кого похлопывают по спине.

Я наверняка знал, что после подделки карты софт будет засвечен. Каждая нейросистема, предназначенная для изготовления чипов, оставляет свой собственный отпечаток, что-то вроде «торговой марки» разработчика. С этим ничего невозможно сделать, это даже не было изначально предусмотрено. Выявление этого едва заметного отпечатка, оставленного программой (а затем по нему — идентификация пользователя) требует больших затрат, но у полиции есть необходимые время и средства. В случаях, подобных моему, ввиду большого риска, программное обеспечение обычно используется только один раз, а после можно с его помощью разве что взламывать зашифрованные телеканалы — ну, или выбросить его в корзину. Хотя с недавнего времени прошел слух, что инженеры триады нашли способ «переобувать» такого рода программы, но я сильно подозревал, что этот слух пустила сама триада, чтобы утереть нос японской, русской или американской мафиям.

— Господин Чу, говорят, что триады китайской и тайваньской диаспоры объединили свои научно-исследовательские усилия. Говорят, что вы в состоянии частично обнулить нейрософт.

— Мало ли что говорят, Сунь-Цзы…

Я молча склонил голову. Я видел, что господин Чу усиленно размышляет, и знал, что он уже почти принял решение.

Я попрочнее уселся в кресле и замер. Слишком поздно теперь было что-то делать, в том числе молиться.

Господин Чу встряхнулся с шумом убираемого паруса.

— Хорошо, мой милый Сунь-Цзы, думаю, мы сможем договориться.

Я ничего не ответил. Слова Чу означали, что под контрактом, который он только что составил, подведена заключительная черта.

— Я не прочь продать тебе программу за цену лишь в полтора раза больше изначальной, как ты справедливо предложил. И даже еще дешевле: я готов взять с тебя только стоимость ее доставки из Мексики.

Я знал, что тайные научно-исследовательские центры триады в основном сконцентрированы на юге Калифорнии, недалеко от больших университетов западного побережья. Эти центры активно переманивали к себе молодых подающих надежды студентов, жаждущих приключений, денег и свободы от ощущения себя винтиком Машины.

Однако я догадывался, что здесь есть какой-то подвох. Простая интуиция, основанная на знаниях, опыте, памяти и инстинкте выживания.

— Но, дорогой мой Сунь-Цзы, даже если мы сможем частично обнулить нейрософт, мои конкуренты из якудзы, узнав, за какую цену я его продал, могут прямо обвинить меня в демпинге…

Черт, сказал я себе, ожидая самого худшего.

— Я вижу сделку таким образом: я отдаю тебе программу по себестоимости, и даже в придачу к ней, бесплатно — два экземпляра «чистой» карты…

Ой-ой! Господину Чу и впрямь что-то нужно от меня. Я весь напрягся.

— А взамен я попрошу тебя об одной небольшой услуге…

Я не отрывал взгляда от точки на искусственном ночном небосводе над головой толстяка-китайца. Отчего-то у меня перехватило дыхание, хотя я был спокоен, как камикадзе, выпивающий последнюю чашку сакэ.

Я уже в общих чертах представлял себе, что он от меня потребует.

И я знал заранее, что приму все его условия.

Господин Чу был единственным из известных мне людей, кто мог бы сдержать свое обещание — то есть менее чем за неделю достать чистый пиратский нейрософт для изготовления идентификационной карты с фрактальным чипом.

Взамен я должен был принять участие в весьма тонкой операции по дезинформированию русской мафии — а точнее одной из ее группировок, базирующейся в Мюнхене.

Именно для этих целей в дополнение к маленьким черным компакт-дискам, содержащим код программы, господин Чу снабдил меня двумя подлинными чистыми нейрочип-картами с крохотными квадратиками серо-стального цвета — неактивизированными голограммами. Кроме того, он предоставил в мое распоряжение громоздкую штуку, похожую на считыватель карт, но с сетью оптоволоконных трубок внутри, подключенных к стандартному коммутатору; все это соединялось с нейрокомпьютером, который Юрий раздобыл в одном из магазинов Гран-Туннеля.

Как мне удалось узнать, секретная служба господина Чу уже давно вела эту операцию по дезинформированию.

Прежде всего от меня требовалось изготовить поддельную карту на имя Александра Васильевича Зиновского, резидента Праги. Вся необходимая информация для нейрочипа, вплоть до генетических данных, была предоставлена мне на маленьких, но вместительных компакт-дисках.

Затем я должен был вставить карту в считыватель и при помощи одной очень сложной программы через заданные промежутки времени перекидывать денежные средства со счета, к которому мне дали все доступы, в различные банки, разбросанные по земному шару.

Самым важным было создать иллюзию, будто переводы осуществляются со стандартных компьютеров в разных городах мира (у меня имелся список этих городов) в строго определенное время — например, из Токио 14 августа в 8:35 по местному времени в «Митсубиши Банк» в Бангкоке. Мне даже предоставили адреса отелей и номера телефонов в комнатах, откуда должны были производиться транзакции.

Разумеется, никто не думал посвящать меня в детали, я был лишь слепым исполнителем, но, насколько я уловил суть этой сложной многоходовки, триада господина Чу поставила себе цель скомпрометировать лидера одной из группировок русской мафии в Восточной Европе. Позиции русских в Германии и в славянских странах традиционно были очень сильны, что мешало триаде полноценно здесь развернуться.

В первую очередь я сосредоточился на карте Зиновского. Время поджимало: операция должна была начаться уже в следующем месяце. Мне понадобилось добрых четыре недели, чтобы запрограммировать эту проклятую карту. Я потерял прежнюю хватку и чуть было не запорол установку нейрочипа, что поставило бы под удар всю дальнейшую работу. Приемлемую голограмму мне удалось получить только в ночь накануне первой транзакции, назначенной на шесть утра с мелочью. В час икс я перевел несколько миллионов со счета папаши Зиновского в Монреале (в полночь с чем-то по местному времени) в некий бразильский банк.

Вдобавок я совсем не спал. Все эти дни я провел в нейрошлеме, подвергая свой мозг бомбардировке препаратами один сложнее другого. Я барахтался в виртуальной вселенной — все ради того, чтобы проникнуть в информационное пространство нейрочипа и выстроить код карты.

Я полностью отвык от такого сумасшедшего ритма, и потому вынужден был обратиться к искусственному интеллекту сети, специализирующемуся на медицинской диагностике, с запросом на скачивание антидота — частиц, насыщенных кислородом, витаминами и аспирином, которые я принимал в лошадиных дозах.

Столь же напряженно мне пришлось работать над картой малышки Дакоты. Я едва уложился в предоставленный мне срок.

Юрию тоже пришлось нелегко. Очень нелегко. Дакота начала нервничать, а ему вовсе не хотелось, чтобы она снесла всю сеть Центра.

Однажды вечером я сообщил ему, что собираюсь зайти, поскольку мне нужны образцы крови и кожи девушки для определения резуса и тестов на антивирусы и генетической карты. Я сказал ему, что почти закончил работу.

Не помню, дождался ли я его ответа.