Она поспешно закрыла тревожное сообщение. Убрала его совсем.

Она не игнорировала тьму Извне, совсем нет. Она просто хотела впитать в себя немного больше надежды - немного больше хорошего, - пока готовилась к побегу.

Она вернулась к рассказу о подростковой спортивной команде.

«ОГРОМНАЯ ЯВКА НА ЧЕМПИОНАТ ШТАТА НА ПРОШЛОЙ НЕДЕЛЕ!!! СПС!!!!»

«Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти», - подумала она с изумлением.

Она читала часами, и хотя в ванной было темно, ее разум пылал яркими красками и неистребимым светом.

-16-

АГНЕС

Скоро наступит ночь пламени и адских мук.

Чужаки искупят свое зло кровью и болью.

ПРОРОК ДЖЕЙКОБ РОЛЛИНЗ

Наизнанку и вверх тормашками.

Вот на что сейчас был похож мир Агнес. То, что когда-то было святым - Пророк и его патриархи - казалось ужасом, а то, что когда-то было ужасным - жизнь Извне - теперь казалось убежищем.

Как она могла быть настолько слепа?

В Пангее она видела, как люди выглядят, когда они свободны, как полны неосторожной радости их глаза. Мэри, Фейт, Сэм и Иезекииль могли бы когда-нибудь стать такими же, как они. Вместо этого они были здесь, а Ред-Крик искажал их.

«Я должна вытащить детей».

Но проблема была в том, что они хотели остаться.

- Сэм, ты когда-нибудь хотел увидеть Извне?

- Ты имеешь в виду, все это зло, и секс, и грех? Ни за что!

- Да, отвратительно, - эхом отозвались близнецы.

- Но что, если все не так плохо, как мы думаем? А что, если там есть хорошие люди?

- Это не имеет значения, - сказала Мэри. - Они все скоро умрут. Грешники. Как цыплята на костре.

Фейт рассмеялась.

- Туда им и дорога!

А потом появилась Бет. Упрямая, глупая, испуганная Бет.

После вечерней молитвы отец объявил, что она выйдет замуж в следующее воскресенье.

Посреди ночи Агнес щипала ее до тех пор, пока она не перестала притворяться спящей.

- Господи, Агнес, что случилось?

Агнес приподнялась на локте и спросила:

- Ты действительно хочешь выйти за него замуж?

Бет повернула голову, чтобы Агнес не видела ее лица.

- Да, - сказала она с удивительным чувством. - Больше всего на свете.

Агнес прикусила внутреннюю сторону щеки, чувствуя себя в ловушке. Месяц назад Бет флиртовала с парнем, бунтуя. Теперь она вела себя как совершенно другой человек.

- Тебе не кажется, что есть что-то... подозрительное в том, как был устроен этот брак?

Бет отпрянула.

- Ты просто ревнуешь, потому что он предпочел меня тебе.

У Агнес отвисла челюсть.

- Это просто смешно.

- Неужели? - выгнула бровь Бет.

- Я не ревную. Я боюсь за тебя.

Лицо сестры смягчилось, и к ней вернулась надежда. Агнес протянула ей мизинец, и Бет чуть было не приняла его.

Но Агнес заговорила слишком быстро.

- Раньше ты была права. Что-то не так с этим местом. Мне очень жаль, что я этого не…

- Стой! - Бет закрыла уши руками и свернулась калачиком. - Раньше во мне не было ничего правильного. Ничего! Посмотри на себя. Я слышала, как ты разговаривала с детьми. Ты бунтуешь.

Агнес чувствовала себя такой же беспомощной, как птица, бьющаяся в бурю в окно. Она могла бы разбиться вдребезги, но Бет так глубоко укоренилась в своем новообретенном благочестии, что не могла видеть дальше своего будущего жены Мэттью Джеймсона.

- Жаль, что ты не видишь себя такой, как я, - сказала Агнес. - Хотела бы я, чтобы ты поняла, что заслуживаешь сострадания, а не наказания.

Плечи Бет затряслись, но она ничего не сказала.

Агнес взмолилась: «Господи, как я могу помочь им увидеть? Почему ты не хочешь открыть им глаза, как открыл мне?»

Она хотела показать им телефон - свое собственное окно в реальный мир. Но Бет, в своем замешательстве и обиде, была достаточно безумна, чтобы предать ее.

Невыразимо несчастная, Агнес извивалась и ворочалась в постели.

В Пангее не было изображений девушек, вышедших замуж за стариков.

Она долго смотрела на молодую пару, девушку и парня. Девушка написала: «Я люблю Мэтта!!!» под фотографией, на которой они улыбались у магазина мороженого. На губах у нее была блестящая розовая краска, а на ногах - потертые шорты. На нем была кепка и глупая улыбка на лице.

Агнес упивалась этим зрелищем до тех пор, пока у нее не защипало в глазах, потому что девушка напоминала ей Бет. Если бы они выросли в миле от Ред-Крика, ее сестра тоже могла бы держаться за руки с мальчиком в кафе-мороженом. Возможно, она выкладывала бы фотографии в Пангее и готовилась бы к экзаменам.

Но Бет родилась не в миле от Ред-Крика, и вместо того, чтобы наслаждаться последними годами своего детства, она жила как кающаяся грешница, готовясь выйти замуж за человека, годящегося ей в отцы.

Агнес подождала, пока дыхание сестры выровняется. Потом заперлась в ванной и включила душ.

«Дэнни? Есть ли что-нибудь в интернете о Ред-Крике?»

«Почему ты спрашиваешь?»

Она практически видела, как между его глазами пролегла морщинка, сморщив веснушчатую переносицу.

«Люди должны говорить и о нас. Они ведь говорят обо всем остальном».

«Ты права. Если хочешь, можешь погуглить».

Она колебалась лишь мгновение.

Ссылки на газетные статьи появлялись целыми списками.

Как и слова «культ», «промывание мозгов», «нарушение прав человека».

Мысли Агнес путались, когда она переходила со страницы на страницу.

«В Ред-Крике, штат Аризона, «Пророк» Джейкоб Роллинз является ярким примером злобной, самовлюбленной личности, которая требует от своего народа подавить критическое мышление, чтобы заменить его волю своей собственной, - говорилось в одной статье. - На момент написания этой заметки, поселок Ред-Крик просуществовал почти восемьдесят лет. Поколения детей воспитывались в суровой, неумолимой системе тотальной идеологической обработки. Государственными правоохранительными органами этот культ считается крайне опасным…»

Агнес рухнула на пол ванной.

«Я только что взглянул на статьи про Ред-Крик, - написал Дэнни. - Это довольно жестоко. Ты в порядке?»

Агнес плакала, чувствуя себя изгнанницей в собственном доме.

«Бог дал мне второй шанс, - повторяла Бет весь день. - Я ничего не испорчу».

Она была вывернута наизнанку и перевёрнута вверх тормашками… и Агнес чувствовала то же самое.

- Отныне тебе придется относить маме обед.

Бет говорила холодно с полным ртом булавок. Агнес пришла в ужас, обнаружив ее погребенной в груде старых кружев. Свадебное платье их матери. Близнецы уже благоговейно прикасались к нему.

- Почему мне? Почему именно сейчас?

- Я слишком занята свадебными делами. Это платье должно быть подшито на три дюйма, и я хочу, чтобы эти жемчужины были на груди.

В груди Агнес расцвела паника. Она уже много лет не разговаривала с матерью.

- Это займет всего минуту, - настаивала она. - Ты же знаешь, что она предпочитает тебя.

Щеки сестры вспыхнули, словно ей стало стыдно. Но она не опустила взгляд.

Неохотно нагружая поднос едой, Агнес задумалась об их матери.

Пыталась ли она когда-нибудь сбежать? Пыталась ли она когда-нибудь спасти своих детей?

Странно, но она вдруг вспомнила Сару Шайнер… ее предка по отцовской линии. Она сбежала от Джереми Роллинза, но оставила сына. Как она жила с этой болью?

- Мама? - позвала она. - Это я, Агнес.

Нет ответа. Она никогда не отвечала никому, кроме Бет.

К счастью, отец уже давно выломал дверной замок. Агнес толкнула дверь, и петли со скрипом открылись. Шторы в спальне были плотно задернуты, чтобы не пропускать свет. Агнес чувствовала себя погруженной в воду, как будто пыталась вдохнуть ее.

Мать выпрямилась, пригладив спутанные немытые волосы. Увидев Агнес, ее глаза загорелись яростным обвинением.

- Знаешь, я тебя слышала. Разговаривающей с детьми. Прощупывающей их, - прошептала мать. - И ещё ты проводишь много времени взаперти в ванной. Часто моешься.

Агнес побледнела. Все эти часы, проведенные за листанием Пангеи с бегущей водой, чтобы заглушить любой звук... она была дурой, забыв, что ее мать может удивиться. Поднос с ужином, казалось, весил тысячу фунтов. Дрожа, она поставила его на край кровати, а затем отпрыгнула назад, как будто женщина могла укусить.

А кто знает? Может, так оно и есть?

Агнес попыталась представить, как мать обнимает ее в детстве, или как она баюкает ее братьев и сестер. Но воображение подвело.

- Никогда не думала, что сбежать решишься именно ты. Я всегда считала, что это будет Бет.

Страх сжал горло Агнес, потому что она знала, что это может быть конец. Если бы ее мать сказала отцу…

- Не волнуйся. - Ее голос был подобен ветру, проносящемуся сквозь сосны. - Я никому не скажу. Но я удивлена. Я ожидала, что твоя сестра уберется отсюда к чертовой матери. А ты… никогда.

Агнес не знала, что было больнее… то, что она всегда казалась своей матери безнадежной, или то, что Бет действительно была потеряна для них.

- Ты ошибаешься, - пробормотала она. - Я не собираюсь сбегать.

Мать сухо усмехнулась.

- Ты сбежишь. Но ты все делаешь неправильно, пытаясь привлечь детей на свою сторону. Это безнадежно. Ты сможешь выбраться только одна.

Ее мать ожила, встала, опрокинув на пол поднос с чашкой супа, и схватила Агнес за руку.

- Обещай мне, что убежишь. Обещай.

- Мама, - она посмотрела на больную руку, сжимавшую предплечье девушки. Там, где она безжалостно царапала кожу, виднелись язвы и глубокие инфицированные порезы. Даже ее губы были изодраны в клочья собственными зубами. Ее мать разрушала себя, кусочек за кусочком.

- Не пытайся забрать детей. Они не твои. Они даже не мои. Они - создания церкви.

Агнес вырвала руку и бросилась бежать.

Но слова были произнесены.

Нельзя было забрать их обратно.

Дрожа, она сказала себе, что ее мать ничего не знает, что она просто незнакомка, подслушивающая их жизнь с другой стороны стены спальни.

Только это была неправда. И Агнес это знала.

К тому времени, когда ее мать-чужачка поняла обычаи Ред-Крика, было уже слишком поздно. Ловушка захлопнулась в тот день, когда родилась Агнес. Ее мать, возможно, и хотела сбежать, но ее дети, с промытыми мозгами, были тяжелыми кандалами. Они погрузили ее в бурлящие воды, и она утонула.