– Какого черта? – кричу я, глядя на то, как четверо мужчин безуспешно пытаются поставить девятифутовое⁷ дерево в комнате.

– Красавчик настоял на дереве! Мы были по всему Колорадо, пытаясь найти это дерьмо, – ругается Нейт, пытаясь исправить выравнивание.

– Чертов придурок, – шипит Брайс, и когда его глаза встречаются с моими, они расширяются.

Его губы кривятся в усмешке. А его горячий взгляд скользит по моему телу.

– Дэвон? Ты не могла бы одеться? – мой отец практически рычит.

Я смотрю вниз и подпрыгиваю, отворачиваясь. Халат прикрывает меня, но он еще и короткий.

Я бегу в свою комнату и кричу:

– Она все еще кривая!

Мой брат снова ругается, а Брайс смеется.

Я надеваю золотой свитер поверх черных леггинсов и иду на помощь.

– Мам, что я могу сделать? – спрашиваю, входя на кухню.

– Ты можешь войти и поговорить со мной и Шейлой, – шепчет она.

– О чем?

– А как насчет того, что за двадцать семь лет, я замужем за твоим отцом и у меня двое детей, он ни разу не принес мне полностью украшенную елку? Тем более на съемную квартиру! А Брайс все это организовал.

– Что?

– Она права, Дэвон, Брайс влюблен. Это все для тебя.

Шейла подходит и обнимает меня за талию.

– Это не для меня, это для нас, для всех нас.

– Нет, дорогая, Нейт прав. Мы все знаем, как Брайс сейчас к тебе относится. Он без ума от тебя. Может, твой отец и чувствует себя по-другому, но мы с Дэйвом в восторге.

– Шейла, возможно, ты занимаешься этим чуть больше, чем необходимо. У нас были трудности, но все позади. Мы снова друзья.

– М-м-м, дорогая, ты сама себе врешь. Он работает в полную силу, приготовься, – Шейла подмигивает мне и идет в гостиную.

Моя мама смотрит с улыбкой на лице и слезами на глазах.

– Какого черта? – я стону. – На чьей ты стороне?

– Здесь нет никакой стороны. Он знает, на чьей я стороне, и твой отец переживает из-за этого не меньше, чем Нейт.

– Переживает из-за чего? – я чувствую себя как в альтернативной вселенной.

– Вот увидишь. Детка, ты все увидишь.

Я начинаю требовать, чтобы она ответила, но Брайс входит в кухню, и мое дыхание останавливается. Он с ног до головы одет в черное, волосы мокрые после душа. Отек на лице едва виден, одеколон наполняет комнату. Я хочу прыгнуть в его объятия и в то же время убежать. Увидев меня, он тут же бросается ко мне и заключает в объятия.

– Счастливого Рождества, Дэвон. – его поцелуй удивляет меня, но я погружаюсь в него. Наши губы на мгновение соприкасаются, позволяя только попробовать друг друга, прежде чем мой брат врывается и бьет его по затылку.

– Черт возьми, не здесь! Я же говорил – она все еще моя младшая сестра. Ты же не хочешь, чтобы тебя избили, – упрекает Нейт и отталкивает нас друг от друга.

– Нейт!

– Нет, Дэвон, у папы уже приступ тревоги. Мама видит единорогов и радужное дерьмо. Я хочу, чтобы он показал себя. Это все, о чем я прошу. Убедись, что он заслуживает тебя.

Брайс начинает смеяться, хватая Нейта за плечо.

– Даже недели не прошло, а уже приступы тревоги? Что произойдет, когда...

– Даже не думай продолжать. Мой отец повесит тебя. Просто радуйся, что у тебя уже есть семейная любовь, не дави на нее.

Брайс кивает с блеском в глазах, Нейт устало смотрит на меня и уходит.

– У меня, например, нет приступов тревоги. Я с нетерпением жду всего, что с этим связано, – говорит мама позади меня, подмигивая Брайсу.

Когда она уходит, его взгляд становится горячим.

– Ты выглядишь потрясающе. Абсолютно великолепна.

Его пальцы нежно потирают мою щеку интимным жестом.

– Спасибо, ты тоже. Идете на Джонни Кэш⁸? Нужно выглядеть во всем черном? – пищу я, стараясь не обращать внимания на покалывание, вызванное его прикосновением.

– Да, что-то в этом роде. Я хочу, чтобы наши фотографии были хорошими.

– Я сделаю отличный снимок с тобой и твоими родителями, обещаю.

– Детка, я знаю, что ты это сделаешь. Но я имел в виду нас, тебя и меня.

Я открываю рот, чтобы ответить, и в комнату в бешенстве врывается Шейла.

– Брайс, ты должен подтвердить наши заказы. Твой отец и остальные парни бесполезны.

– Понял, мам.

– Брайс?

– Мам, мне нужно поговорить с моей девочкой. Мне можно это сделать?

Клянусь, я слышу сопение, но мои глаза прикованы к его. Он захватывает меня своим глубоким взглядом. В комнате тихо, но вокруг нас гудит электричество.

– Это действительно происходит? – спрашиваю я.

– Абсолютно. Каждый момент сегодняшнего дня и, надеюсь, каждый день вперед будет о нас.

– Мне нужно время, это безумие.

– Тогда у тебя есть время. Столько, сколько тебе нужно.

– Мы должны присоединиться к нашим семьям?

– Да, но не делай из меня чудака. Мне нужна моя Дэвон.

Я с трудом сглатываю и прогоняю слезы и тревогу. Как, черт возьми, это произошло?

Я киваю, и мы идем в гостиную праздновать Рождество.

***

– Дэвон, ты уже закончила? – брат спрашивает меня раздраженно.

– Еще одна, – я настраиваю камеру и бегу обратно к группе.

Это должна быть последняя фотография, если все будут держать глаза открытыми. Не моя вина, что я помешана на фотографиях. Для меня объектив камеры рассказывает историю без слов. Вот почему я специально выбрала фотожурналистику в качестве своей специальности, а не просто журналистику. Мои слова обычно строятся на образе, а не наоборот.

Как только затвор щелкает, все расходятся и направляются внутрь, пока я просматриваю изображения. Брайс подходит ко мне сзади и кладет подбородок мне на плечо.

– Да, у нас есть отличные фотографии.

– Думаю, что да. Мы выложим сегодня вечером и посмотрим, что мы хотим заказать.

– Ты любишь свою камеру?

– Ты даже не представляешь как. Это как мой ребенок, – я прижимаю ее к груди на случай, если он попытается схватить.

– Думаешь, ты позволишь этому человеку заснять только нас? – он указывает на парня, наблюдающего за нами с крыльца. Мужчина машет рукой и идет к нему.

– Ты уже спрашивал его, не так ли?

– Да, он ждал, когда ты закончишь.

– Только немного, верно?

– Да, он будет осторожен, обещаю.

Я киваю и даю мужчине несколько указаний, пока он с интересом наблюдает за мной. Брайс тычет в него фотоаппаратом и тянет меня к деревьям. Свежий снег покрывает зелень вокруг нас. Мой ум мгновенно переходит к тому, как правильное позиционирование принесет захватывающие дух пейзажи. Я так поглощена выбором позы, что не замечаю, как Брайс наклоняется и перекидывает меня через плечо.

– Что ты делаешь? – кричу я, колотя его по спине.

– Создание воспоминаний, – он кружит нас, а потом перекладывает так, чтобы я оказалась в его объятиях. Улыбка на его лице заразительна, поэтому я улыбаюсь. Не раздумывая, я наклоняюсь и прикасаюсь губами к его губам.

Он ласкает мой затылок и тянет меня глубже. В тот момент, когда его язык проникает внутрь и находит мой, он стонет. Мой пульс учащается, и я крепко сжимаю его плечи. Жар и желание бегут по моим венам к этому мужчине. Я наклоняю голову, чтобы углубить поцелуй, как раз в тот момент, когда он отстраняется, слегка целует меня и снова кружит нас.

Мы оба начинаем смеяться, а потом я понимаю, что у нас небольшая аудитория. Слава богу, среди них нет наших семей. Брайс ставит меня на ноги, и я подхожу к мужчине с фотоаппаратом.

– У меня отличные снимки. Надеюсь, они тебе понравятся, – говорит он Брайсу и возвращается к толпе людей, ожидающих на краю заснеженного стола.

– Ты его знаешь? – спрашиваю я.

– Лично нет. Он курортный фотограф. Я попросил об одолжении.

– Неужели?

– Да, детка. Я хотел, чтобы мы остались вдвоем, и было бы нехорошо просить твоих родителей или Нейта.

– Ты знал, что я собираюсь поцеловать тебя?

– Нет, но, если бы ты этого не сделала, я бы поцеловал тебя. Пока ты не смутилась, пойдем поедим, – парень берет меня за руку и ведет в ресторан.

Папа не скрывает хмурого взгляда, когда мы входим, держась за руки, но мама что-то шепчет ему на ухо, и он расслабляется. Во время еды Брайс находит способ дотронуться до меня как можно сильнее. Маленькие жесты оставляют горячий след там, где соприкасаются его пальцы.

После ужина родители решают пойти в гостиную, а мы с Нейтом и Брайсом направляемся в квартиру. Я оставляю их выбирать фильм и собираюсь позвонить Куинн.

– Счастливого Рождества, сучка, – приветствует она меня.

– И тебе того же, детка. Как прошел твой день?

– Ну, знаешь, нормально. Слишком много ела, спала, слушала, как папа кричит на футбольных матчах. Хотя у меня появилась пара новых ботинок. А ты?

– У меня все не так интересно, – я рассказываю ей обо всем, что произошло с момента пробуждения. Подруга немного притихла, когда я закончила. – Твое молчание убивает меня.

– Я в бешенстве! Взволнована до смерти из-за тебя, но зла из-за себя. Кто бы мог подумать, что наш первый опыт игры будет в колледже, и у тебя будет парень? Кто будет моим напарником? И давайте не забывать, что мы собирались в Майами!

– Рановато говорить, что у меня есть парень.

– Не будь идиоткой. Если то, что ты говоришь, правда, а я знаю, что это так, Брайс сделал ставку. Пути назад нет. Открой глаза и уши.

– Я даю ему шанс, но в то же время осторожна.

– Как скажешь, но мне виднее. Вы все еще можете выехать в канун Нового года?

– Конечно.

Мы говорим еще несколько минут о бессмысленных вещах, затем подтверждаем наши планы встретиться в Майами. Как только мы заканчиваем разговор, я переодеваюсь в пижаму и хватаю маленькие подарочные коробки из сумки.

Нейт и Брайс разводят огонь и играют в футбол по телевизору, когда я к ним присоединяюсь. Свет тусклый, но дерево в углу прекрасно освещает комнату.

– Ребята, у меня для вас кое-что есть. Ничего особенного, но, когда я увидела это в одном из деревенских магазинов, подумала о вас, – я вручаю каждому по коробке.

Ни один из них не говорит, когда они открывают их, но смотрят на меня удивленно.

– Я знаю, что это глупо, но, когда увидела их, я подумала, что мы могли бы закончить надпись, когда вы оба закончите OCS⁹ в следующем году.

Оба смотрят на брелки и переворачивают их. На одной стороне – «морская печать», на другой – их имена. Я заставила магазин сделать срочный заказ, но оставила достаточно места для даты, чтобы добавить.