Глава 2

Три часа. Всего три часа до того, как я сяду в самолет и отправлюсь через всю страну в Аспен, Колорадо, на следующие десять дней.

Куинн рядом со мной обновляет сайт каждые несколько минут, ища наши оценки за публикации. Я просила ее остановиться еще час назад, но подруга не хочет. У нее зависимость. Если она получит меньше четверки, то полностью растает. Это одна из причин, почему мы в аэропорту так рано. Наши рейсы через час, но ей нужна была моральная поддержка.

Так что я сижу здесь и пью пиво, а она уткнулась с головой в ноутбук. Мой адреналин течет, и Куинн убивает мое волнение.

– Может, ты остановишься и выпьешь пива?

– Пожалуй, – отвечает подруга, засовывая ноутбук в сумку.

– Итак, что ты думаешь о Майами на Новый год?

– Мои родители хотели снять комнату. После игры, я думаю, мы выясним, где устроим вечеринку.

– Я знала, что мы не расстанемся!

Когда Uva³ пригласили сыграть в Оранж Боул⁴, наши планы кардинально поменялись. Мои родители сняли нам комнату подальше от происходящего хаоса. Мой отпуск выглядел потрясающе, снег и песок – звучало божественно.

Прошло десять дней с тех пор, как Брайс написал мне, а я все еще не готова. Он сказал, что даст мне два дня, а потом ничего. Мое сердце не позволяло мне забыть, но мой разум побеждал. Я должна его отпустить.

Куинн и я решаем сделать несколько снимков перед полетом и каким-то образом оказываемся на публике. Встречаем парней, которые делились с нами приколами до посадки. Затем попрощаемся и бежим к воротам.

Я усаживаюсь с айпадом на подлокотнике, устраиваясь поудобнее, когда до меня доносится запах знакомого одеколона. Боже мой! Прошло много времени, но я бы узнала этот запах даже на смертном одре... Брайс. Я оглядываюсь, осматриваю каждое сиденье, но знакомых лиц нет. Это смешно; тонны мужчин, вероятно, пользуются одним и тем же брендом одеколона, почему мой разум автоматически предполагает, что это он?

Молодой бизнесмен садится рядом со мной и тут же достает свой компьютер. Я опускаюсь и закрываю глаза, от осознания того, что кто-то в этом полете будет мучить меня одним запахом, который может поставить меня на колени.

Как только мы взлетаем, я заказываю водку с содовой, показывая свое поддельное удостоверение с широкой улыбкой. Парень рядом со мной хихикает и подмигивает мне. Я почти думаю, что он флиртует, но тот снова переключает свое внимание на компьютер.

Стюардесса возвращается с напитком, и я быстро его осушаю. Незнакомец рядом со мной снова тихо смеется, качая головой. Неужели? Он флиртует или осуждает? Не раздумывая, я прислоняюсь к окну и засыпаю.

Сны вторгаются в мой разум. Образы митинга в Вашингтоне на прошлой неделе и женщина, которая откровенно рассказала мне о своих страхах. Двое маленьких детей, которые цеплялись за нее, но смотрели на меня как зачарованные. Затем сцена исчезает, и я остаюсь одна в поле, смеющаяся и улыбающаяся. Кружусь по кругу, пока дождь льет на меня. Я чувствую себя беззаботной, счастливой. Ударяет молния, и кто-то зовет меня, говорит, чтобы я убиралась от дождя. Рука тянется ко мне, но лица нет. Проклятый одеколон снова пропитывает воздух вокруг меня, так близко...

Я резко просыпаюсь и чувствую тепло на коже запястья. Чья-то рука крепко обхватила его и легла мне на бедро. Я отшатываюсь, готовая закричать, когда мой взгляд встречается с темно-синими глазами, которые я узнаю где угодно. Брайс Рэндольф стоит лицом ко мне, зажав меня между собой и стеной самолета. При его виде у меня перехватывает дыхание. Мой взгляд скользит по телу парня. Последние девятнадцать месяцев изменили его тело. Грудь полнее, плечи шире. Мускулы на руках плотно облегают теплую рубашку с длинным рукавом. На секунду я улыбаюсь ему, потом вспоминаю, где мы находимся.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела я.

– Нам нужно поговорить! – прорычал он.

Человек, занимающий место у прохода, исчез.

– Ты это уже говорил и продолжаешь это снова говорить.

– Ты издеваешься надо мной? С чего начнем?

Серьезно?

– Можешь для начала дать ответ на вопрос: что ты тут делаешь?

– Я дал тебе два дня, чтобы ты позвонила мне. Срок истек.

– Ты сел на самолет, который летит в Колорадо, потому что я тебе не позвонила?

– Не только из-за этого. Если я получу еще одно твое долбанное поддельное сообщение о том, что «ты занята», и «мы скоро встретимся», я что-нибудь сломаю. Это история продолжается уже достаточно долго.

– Я была занята!

– Дэвон, не бросай в меня свою дерзость. Я живу с твоим братом. Если у тебя есть три часа в неделю, чтобы посвятить его во все, начиная со школьного проекта и заканчивая последним неудачным свиданием, у тебя есть десять минут, чтобы уделить это время мне.

– Ты подслушивал наши разговоры?

– Если получалось. Это единственный способ узнать, как ты. Монотонные сообщения с одним и тем же текстом ничего мне не дают.

– Так ты летишь в Вирджинию, чтобы сесть со мной в самолет, а потом развернуться и пролететь через всю страну три тысячи миль?

– Это вынужденная мера.

– Это самая нелепая вещь, о которой я когда-либо слышала!

– Это был последний способ заставить тебя выслушать меня. Теперь у меня почти шесть часов чтобы побыть наедине с тобой.

– А что потом?

– Потом я разделю твое внимание с остальными членами наших семей на следующие десять дней.

– Что!? – я кричу слишком громко, потому что женщина передо мной оборачивается и смотрит на меня с беспокойством. Я виновато киваю.

– Да, я доставлю тебя в Аспен, где мы встретимся с нашими семьями.

Страх пронизывает меня. Я никак не смогу быть рядом с Брайсом на каникулах. Несмотря на то, что мне уже лучше, вид его пробуждает старые чувства. Чувства, которые, как я думала, исчезли, но, очевидно, просто подавлялись. А потом они меня осыпают, как тонна кирпичей. У меня перехватывает дыхание, и я начинаю хрипеть. Мое зрение затуманивается, слезы застилают глаза.

– Эй, Дэвон, что происходит? Дыши, малышка, – Брайс обнимает меня за плечи и притягивает к себе.

– Холли? – это имя выскальзывает, и мой голос срывается.

Его лицо тает, и парень поднимает мой подбородок, так что у меня нет выбора, кроме как смотреть на него.

– Холли нет. Если бы ты ответила на мои сообщения или перезвонила, ты бы знала это. Ее уже давно нет, Дэвон.

Замешательство, которое я чувствую, должно быть, прозрачно, потому что Брайс хихикает и переплетает свои пальцы с моими, крепко сжимая мою руку. Он жестом подзывает стюардессу, которая исчезает в первом классе и возвращается с моим первым соседом по креслу.

Брайс пожимает ему руку, благодарит и встает. Затем берет мою сумку и тянет меня за собой.

В конце первого класса было два свободных места, и парень жестом приглашает меня снова сесть у окна. Стюардесса приносит ему пиво, а мне диетический напиток – «Доктор Пеппер».

– Я не в настроении пить содовую.

– Учитывая количество алкоголя, которое ты выпила за последние несколько часов, мне нужно попытаться очистить твою голову и заставить тебя бодрствовать. По крайней мере, пока мы не закончим разговор.

– Ты следил за мной?

– Да. Наблюдал за вами с тех пор, как вы прошли через охрану. Кстати, отличные снимки. Я чуть не оторвал тем парням головы. Но я не спускал глаз с общей картины.

– Общей картины? – пискнула я, смутившись, что он увидел парней в баре.

– Да, например, посадить тебя на рейс, где тебе некуда бежать.

– Но почему? О чем ты хочешь со мной поговорить? Действительно, о чем тут говорить?

– Может быть, тот факт, что я видел тебя или говорил с тобой почти каждый день в течение многих лет, и ты прервала это общение, даже не попрощавшись. Может, из-за того, что мы были близки, и ты слишком долго избегаешь меня.

– Это из-за того, что я не твой друг? Я всегда буду твоим другом Брайс, но моя жизнь изменилась. И давай не забывать, что я младшая сестра Нейта.

– Мы друзья? Младшая сестра Нейта?

– Ну да.

– Ты не понимаешь, да? Я перестал думать о тебе как о младшей сестре Нейта в ту ночь, когда ты засунула свой язык мне в глотку с самым сладким поцелуем, который я когда-либо пробовал.

Смущение заливает мои щеки, и я оглядываюсь, не услышал ли кто. Но люди вокруг нас все лежат с наушниками и смотрят фильм в полете.

– Не смущайся, это было самое яркое событие в моей жизни. Мне снится ощущение твоих мягких, сладких губ на моих. Ты должна понять, с чего все началось. Тебе было пятнадцать, мне почти девятнадцать. Через несколько недель я уехал в колледж. И ты должна была быть под запретом.

Я на секунду задумываюсь и понимаю, к чему он клонит.

– Ладно, не льсти мне. Я уверена, что ребенок и предложение твоей подруге превосходит поцелуй от влюбленного подростка.

– Нет.

Я закатываю глаза и тянусь за его пивом, которое он быстро заменяет моей содовой.

– Черт! – Брайс стонет, потирая лицо руками. – Черт, это тяжело.

– Знаешь, что? Давай не будем усложнять. Давай вообще не будем разговаривать. С меня лично хватит. Я ложусь спать, а ты сможешь посмотреть фильм. Когда мы доберемся до Аспена, мы сможем разойтись.

– Как ты предлагаешь это сделать? Мы будем в одном доме.

– Нет, если я поеду в Нэшвилл! – я закрываю рот рукой, проклиная себя за то, что высказала свой план вслух.

– Я бы не стал этого делать. Твои родители будут так расстроены.

– Они поймут. Они всегда все понимали, – шепчу я и смотрю, как у него вытягивается лицо.

– Черт! Это все объясняет, – парень запрокидывает голову и допивает пиво, затем поворачивается ко мне и умоляет. – Пожалуйста, послушай меня, Дэвон. Позволь мне объяснить. С того дня, как тебе исполнилось восемнадцать, моя жизнь – это сплошные американские горки. Мне пришлось принять несколько очень трудных решений, и единственный человек, с кем я хотел пошутить или заставить улыбнуться, исчез.

Мое сердце бьется так громко, что удивительно, как моя грудь еще не разорвалась. Я хочу сказать ему «нет», просто оставить прошлое в прошлом, но не могу.