Она пожимает плечами.

— И разве это не самое странное? Потому что у меня довольно хорошая память, и я помню Кэссиди мальчиком с разноцветными глазами, а не Джей-Джея. Что ж. Старею, я полагаю.

Она похлопывает меня по руке, когда кто-то входит в офис позади меня.

— Береги себя, Бринн.

Я отворачиваюсь от неё, чувствуя, как моя улыбка начинается с пальцев ног, которые впиваются в резиновую подошву шлёпанцев. Это чувство восторга — счастья, надежды и благодати — поднимается оттуда вверх по моим ногам, к животу, к сердцу, к голове, и я стою там, в офисе городского клерка Миллинокета, со счастливыми слезами, текущими по лицу, улыбаясь, как будто я только что выиграла в лотерею.

И я это сделала.

Это моё доказательство.

В этом свидетельстве о рождении, подписанном врачом, который принимал Джексона Уэйна-младшего, есть нацарапанная заметка с подробным описанием необычного цвета его глаз. Может быть, потому, что это было такой редкостью. Или, может быть, потому, что он заметил, что сестра Хамфрис была сбита с толку и нуждалась в дополнительной информации, чтобы отличить детей друг от друга.

Меня не волнует, почему.

Меня волнует только то, что она там есть.

Меня волнует только то, что это даёт нам с Кэссом шанс быть вместе.

***

— Милая, ты уверена, что справишься? — спрашивает мама после того, как владелец магазина «Золотой мост» объясняет, как работает первоклассный «Аутлендер» 2017 года и даёт мне шлем. — Ты встала ни свет ни заря. И твоё запястье ещё не зажило. Пусть твой отец поедет вместо тебя.

Я уже сижу на квадроцикле, но поднимаю глаза на маму и протягиваю к ней руки.

— Спасибо тебе за всё. Я не могу дождаться, когда ты познакомишься с Кэссиди.

— Бринн, пожалуйста, позволь своему отцу…

— Я люблю тебя, мама, — твёрдо говорю я, отпуская её руки и надевая шлем. — Я поеду.

— Ты знаешь, куда едешь, жучок? — спрашивает папа, кладя руку мне на плечо.

— Не совсем, — отвечаю я, качая головой. Затем улыбаюсь ему, и он протягивает мне картонную папку, которую я засовываю в боковое отделение. — Более или менее.

— Уже полдень. Как ты думаешь, когда ты туда доберёшься?

— Ну, ему потребовалось около трёх часов, чтобы добраться до магазина и обратно. Так что… я понятия не имею.

— Ты знаешь, куда ехать?

Я смотрю на GPS, который мой отец купил в магазине бытовой техники. Он пристёгнут к моему запястью липучкой, и мы загрузили координаты, которые, по-нашему мнению, соответствуют местоположению пруда Харрингтон. Из того, что я могу сказать по картам Google, это будет беспрепятственная поездка примерно десять миль, но там может быть немного — как это назвал Кэсс? О, да — зарослей после этого.

Я завожу мотор, как мне показали, и с улыбкой смотрю на родителей.

— Не беспокойтесь. Увидимся завтра?

Отец обнимает маму, прижимая к себе, а она вытирает глаза и кивает.

— Будь осторожна, жучок.

— Мы любим тебя, Бринн. Увидимся завтра.

Я не машу рукой, выезжая со стоянки на Голден-Роуд. На самом деле, ветер в моё лицо ощущается действительно хорошо, моё запястье не беспокоит меня (благодаря трём таблеткам «Адвила»), и я всегда любила думать во время вождения.

Я думаю о Кэссиди.

Я думаю о том, как он спас меня от Уэйна в тот день на Катадин и унёс на спине в безопасное место.

Я думаю о том, как он скользнул в постель рядом со мной, когда я попросила его об этом, прижимая меня к себе всю ночь напролёт, и как я просыпалась от его пения.

Я думаю о том, как он снова поднимался на Катадин, чтобы найти телефон Джема, и как он сурово корил себя за то, что не смог его найти.

Я думаю о том, как он рубил дрова без рубашки и болтал с Энни, пока доил её, а в солнечные дни ловил ручьевую форель.

Я думаю о том, как поцеловала его в первый раз, когда мы, прижавшись друг к другу на диване, смотрели вместе фильм.

Я думаю о том, как он смотрел на меня, называя величайшим сокровищем своей жизни, когда занимался со мной любовью.

Я думаю, что буду любить Кэссиди до самой смерти, и я надеюсь — о, Боже, я так чертовски сильно надеюсь, — что он не шутил, когда написал в этой записке, что тоже любит меня.

Я думаю, что он заслуживает знать, кто он такой, и я надеюсь, что знание того, что он сын Норы и Джексона Уэйна, освободит его от ужасного бремени, которое, как я подозреваю, он всегда нёс.

Я думаю, что однажды я хотела бы стать его женой и матерью его детей. Я хотела бы каждую ночь засыпать с этими сильными руками вокруг меня, и просыпаться каждое утро с этими прекрасными голубым и зелёным глазами.

Я думаю, что если Кэссиди — моё будущее, то я буду самой счастливой девушкой в мире.

Голос в навигаторе говорит мне свернуть на Телос-Роуд, где я остаюсь на протяжении двух миль, прогоняя свои мысли прочь, чтобы сосредоточиться на дороге. Это двухполосная грунтовая дорога для лесозаготовок, думаю я, с густым лесом по обе стороны. Я чуть не пропускаю свой следующий поворот направо, на однополосную дорогу, по которой ездили другие квадроциклы, направляясь к пруду Харрингтон, который огибает границу земли Клири. Теперь я подпрыгиваю на ухабах, но ничто не может заставить меня повернуть назад. Я сделаю это. Я почти на месте.

Я снова сворачиваю направо на другую грунтовую дорожку, моё сердце трепещет от волнения, чтобы поделиться всем, что я узнала с Кэссиди. Что он скажет? Что он подумает? Поверит ли он мне? И после того, как я поделюсь с ним всем, найдётся ли для меня место в его жизни? Захочет ли он дать нам шанс? Исследовать возможность построения совместной жизни? Я надеюсь, что это так. О, Боже, я на это надеюсь.

Наконец, я добираюсь до развилки, и навигатор говорит мне повернуть налево, чтобы добраться до пруда, но тропинки нигде не видно. Заросли. Я смотрю налево, где ничего нет, кроме редкого леса и высокой травы. Я на секунду снимаю шлем, остановившись в конце тропы, и вот тут-то я чувствую это: запах дыма.

Подняв глаза, я понимаю, что откуда-то впереди меня, немного правее, идёт довольно много дыма, густого и серого.

Подождите…

— Нет! — кричу я, поскольку мой разум быстро складывает воедино, что единственное, что здесь может гореть так сильно и так жарко, это дом Кэссиди.

Неужели он его бросил? Или — леденящая мысль заставляет моё сердце сжиматься от боли — может быть, он каким-то образом заперт внутри?

— НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА! Пожалуйста, Кэсс! Пожалуйста, подожди меня! Пожалуйста! Я иду!

Это мантра, когда я надеваю шлем обратно на голову и поворачиваю квадроцикл в направлении клубящегося дыма.

Я понятия не имею, что найду, когда доберусь туда.

Я просто молюсь, чтобы не опоздать.