— Значит, кроме нас с вами, никого не будет?

— Я могу пригласить еще кого-нибудь, если вам со мной скучно.

— Вы прекрасно знаете, что я совсем не то хотел сказать.

— Да? А что же?

— Я… — начал он и тут же умолк.

— Продолжайте же, смелее, — поддразнивала она его.

Он перестал сопротивляться этому влечению. Пожалуй, впервые за всю его бурную и долгую светскую жизнь женщина полностью подчинила его себе. Он тихо произнес:

— У меня из головы не выходит старая песенка: «Моя девчонка мне под стать, другой такой мне не сыскать».

Она покраснела и пытаясь скрыть охватившую ее дрожь, начала усиленно изображать гостеприимную хозяйку.

— Сейчас будем ужинать, — поспешно сказала она. — Бефстроганов, картофель с грибами, салат, лимонный пирог, кофе. Вино Mouton Rothcschield. Мы не будем подниматься в столовую, Тони. Я все устроила здесь. Помогите мне.

Вместе они придвинули карточный столик к самому краю мраморного бассейна, поставили расписные венецианские стулья. Они были одни в пустом доме, и это усиливало ощущение близости, установившейся между ними. Она уже расставила настоящий споудовский фарфор [46], разложила датское серебро. Оставалось сделать последние штрихи. Она вытащила пробку из бутылки бордо и налила чуточку в бокал Валера.

— Попробуйте, Тони, — сказала она. — Я давно подозреваю, что все эти россказни о том, как нужно определять букет вина, сплошное притворство, но полагаюсь на ваш опыт. Что скажете?

Он сделал глоток и закатил глаза от удовольствия.

— Потрясающе. Ваши комментарии, Галли, неподражаемы. Садитесь за стол и выпейте со мной. Прошу вас.

Он наполнил ее бокал.

— Подождите, — смеясь, запротестовала она, — сначала представление. Я упросила мастеров сделать подсветку в бассейне. Недаром мне хотелось поужинать с вами именно здесь. Смертельный номер «Двадцать акул на эстраде»! Она подбежала к стене, нажала на выключатель. Что-то щелкнуло, и бассейн запылал, словно поток раскаленной лавы, в котором сверкающими угольками проносились рыбы, исполнявшие свой фантастический танец.

Галатея села напротив своего гостя и подняла бокал. Валера с улыбкой посмотрел ей в глаза.

— Моя девчонка мне под стать, — начал мурлыкать он и замер, впившись взглядом в ее лицо. Еще секунда — и он вскочил на ноги, едва не опрокинув стол.

— Тони! — она в ужасе отпрянула.

— Ах ты потаскуха! — взревел он. Лицо его потемнело. — Где телефон?

— Что с вами, Тони?

— Где у вас к чертовой матери телефон? Быстро, а то я тебе шею сверну.

— Т-т-там. Я… я не понимаю…

— Сейчас поймешь.

Он нажимал на кнопки.

— Вы у меня все в этом гнусном зоопарке сейчас поймете. Одурачить меня решили? Нашли идиота!

Гнев его, напоминавший худшие из приступов Мэнрайта, был ужасен.

— Алло, Ларсен? Это Валера. Не жди, пока экран включится. Действуй срочно. Вызови службу безопасности. Прочесать город. Во что бы то ни стало найти этого подонка. Имя Реджис Мэнрайт. Правильно, Мэнрайт. Даю тебе полчаса. Через полчаса он должен быть у меня или…

— Я знаю, где он сейчас, — выдавила Галатея.

— Подожди, Ларсен. Где?

— В ресторане «У гурмана».

— Этот недоносок «У гурмана», Ларсен. Дуйте туда и везите его домой. К нему домой, конечно. Я жду вас у него. Не бойтесь помять его при транспортировке. Я оплачу любой штраф и добавлю вам премию. Я проучу негодяя и его лживую стерву, на всю оставшуюся жизнь запомнят!

Всю четверку втолкнули в дом под наведенными на них дулами лазерных ружей. Ларсен, на которого произвела большое впечатление гигантская черная, горилла, счел эту меру предосторожности нелишней. Зрелище, открывшееся взорам вошедших, напоминало гротескную сценку в театре теней: два темных силуэта, мужской и женский, четко вырисовывались на фоне пламенеющего бассейна. Валера крепко держал девушку за волосы, словно рабыню, выставленную на невольничьем рынке.

В момент наивысшего напряжения обнаружились такие свойства Мэнрайта, которых раньше за ним никто не замечал. Он держался уверенно, говорил спокойным тоном человека, которому пристало отдавать приказы по праву рождения и который не предполагает иной реакции окружающих на свои слова, кроме безоговорочного подчинения.

— Ружье можете опустить, мистер Ларсен, в нем не было нужды. Валера, а вы немедленно оставьте Галатею, — негромко бросил он. — Нет, дорогая, стой там, рядом с ним. Как-никак ты принадлежишь ему, если, конечно, он не передумал. Ну как, Валера, не передумали?

— Как вы догадались! — в бешенстве вскричал президент. — В поддержанном товаре не нуждаюсь. Ларсен, держите их на мушке. Наберите номер банка. Я хочу приостановить выплату чека.

— Не трудитесь, мистер Ларсен. Чек еще не отправлен в банк, вы можете получить его в любой момент. Но в чем дело, Валера? Чем вам не угодила Галатея?

— О, она слишком хороша: умница, красавица, совершенство! Она…

— Не волнуйтесь, Чарльз, я сам разберусь с ним. Итак, Валера, чем вам не подошла Галатея?

— Я не покупаю шлюх по такой цене.

— Вы назвали Галатею шлюхой?

— Именно так, сэр.

— Та-а-ак. Вы заказывали идеальную любовницу, верную и преданную.

Галатея застонала.

— Прости, дорогая, я скрывал это от тебя. Я хотел рассказать обо всем позже. Сначала мне нужно было убедиться, что ты любишь его, но заставлять тебя не собирался.

— Мерзкие, гнусные мужчины, вы все! Я ненавижу вас! — крикнула она.

Мэнрайт продолжал, как ни в чем не бывало:

— И теперь вы, Валера, утверждаете, что любовница — это шлюха. Откуда вдруг такая вспышка старомодной стыдливости?

— Стыдливость тут ни при чем. Мне не нужна женщина, у которой были шашни с другими.

— Я должна остаться с этим человеком, потому что он мой хозяин и заплатил за меня?

— Ни в коем случае, девочка. Подойди ко мне.

Она бросилась прочь от Валера, но вдруг остановилась, заколебавшись. Клаудиа хотела было привлечь девушку к себе, но Галатея поразила всех: она подошла к Мэнрайту, который ласково обнял ее.

— Вот так, Валера, — объявил он, — а теперь забирайте своих вояк и катитесь отсюда. Утром получите свой чек.

— Нет уж, я не уйду, пока не узнаю, кто этот негодяй.

— О чем вы?

— Я хочу знать, кто этот умелец, который переспал с ней.

— Как вы смеете?

— Прохиндей чертов, ты что же будешь отрицать очевидное? Твоя потаскуха спала тут с кем ни походя. Она беременна! Понимаешь, беременна. Я должен знать, кто он. Я ему устрою веселую жизнь!

В комнате повисло молчание. Наконец Мэнрайт спросил:

— У какого психиатра вы наблюдаетесь?

— Не дурите. Я такой же псих, как ваша Галатея девственница.

— Галатея беременна? Моя гордость, моя красавица. Я вижу, вы и в самом деле не в себе. Уходите.

— Значит, я сумасшедший? Хорошо. Только полный идиот не заметит, что она в положении. Пусть повернется к свету. А вы как следует посмотрите на ее лицо при искусственном освещении.

— Если я и сделаю это, только для того, чтобы избавиться от вас.

Мэнрайт ободряюще улыбнулся Галатее и повернул девушку к свету.

— Извини, дорогая. Минутное неудобство. Я потревожу тебя в первый и последний раз, клянусь честью. Никто и никогда больше не…

Конец фразы срезало, точно гильотиной. В скользящих над бассейном бликах ультрафиолетовых ламп на лбу Галатеи отчетливо проступало темное пигментное пятно, напоминающее разводы на мордочке енота. Сомнений быть не могло. Мэнрайт сделал глубокий вздох и, как бы предупреждая смятенный возглас Галатеи, поднес руку к ее рту.

— Кончено, Валера. Уходите. Тут дело семейное.

— Я требую ответа и не собираюсь уходить, пока сам не узнаю все. Кто этот мерзавец? Может ваш горбатый недоносок? Так и представляю себе, как они резвятся в постели.

Хладнокровие Мэнрайта прорвалось вспышкой бешенства, яростной и внезапной. В мгновение ока он толкнул Галатею в объятия Клаудии, и в следующий момент Ларсен получил мощный удар коленом в живот. Вырвать лазерное ружье из рук скорчившегося телохранителя было нетрудно. Валера отшатнулся, но Мэнрайт с силой ударил его прикладом и подтащил президента к самому краю бассейна.