Оказалось, что посланный в Велес-Малагу ренегат был схвачен и повешен, а письмо прочитано и войску отданы надлежащие приказания. Разъяренный, пылая мщением, Эль-Сагал со своей армией с громкими криками бросился в дефилеи, но, несмотря на все усилия и чудеса храбрости, был отбит и должен был отступить на горные высоты.
С восходом солнца маркиз Кадикский с кавалерией и пехотой вошел туда в свою очередь, напал на Мавров и обратил их в бегство. Страшная паника овладела всем маврским войском. Бросая оружие, оно побежало и рассеялось в ущельях и лесах гор, — бежало еще и тогда, когда преследование окончилось. Напрасно Эль-Сагал и его храбрейшие рыцари силились остановить беглецов — все было напрасно! Только один из маврских рыцарей, по имени Родован де Ванега, с горстью храбрых в обход доскакал до Велес-Малаги и мог войти в нее. Маркиз Кадикский занял высоты, где еще накануне стояли Мавры, и захватил множество разбросанного ими оружия.
Известие об этой победе и об этом поражении пришло и в Кордову, и в Гренаду. Кордова праздновала это событие крестными ходами и молебнами; Гренада, твердо верившая в успех и в военные таланты и храбрость Эль-Сагала, в мужество своего войска, тем сильнее почувствовала свой стыд и унижение. Общая скорбь, общее негодование сказались в той ненависти к Эль-Сагалу, которая внезапно охватила все сердца в Гренаде.
— Он изменник! Он недостоин трона! — вопила толпа на улицах и площадях Гренады: — да здравствует Боабдиль эль-Чико, да здравствует законный король Гренады! Смерть изменнику и похитителю законного престола!
Боабдиль вошел в Альгамбру и приказал обезглавить четырех благородных Мавров, наиболее преданных Эль-Сагалу. Когда же Эль-Сагал, силившийся безуспешно остановить свое разбежавшееся войско, прискакал с малочисленным отрядом к воротам Гренады, он нашел их запертыми и увидел над башнями Альгамбры развевающееся знамя Боабдиля.
В глубоком молчании повернул он коня своего и отправился в Альмерию, которая осталась ему верною, но не захотел поселиться так далеко от Гренады и переехал в Кадикс. Там он собрал остатки своих войск и приготовлялся при первом случае овладеть опять своею столицей.
Велес-Малага с тревогой ожидала развязки сражения, начавшегося ночью, и, когда Родован де Ванега прискакал к ее воротам с малочисленным отрядом, приняла его с отчаянием и скорбью. Весть о том, что Гренада закрыла перед Эль-Сагалом свои ворота, довершила общее уныние. Сам храбрый и преданный Эль-Сагалу Родован понял, что нет спасения, и согласился на сдачу Велес-Малаги. Фердинанд, горя нетерпением взять самую Малагу, находившуюся вблизи на берегу моря, предложил выгодные условия, которые были приняты.
В это же самое время он получил письмо от Боабдиля эль-Чико, который умолял его оказать ему покровительство и признавал себя еще раз вассалом испанского короля.
— Скоро все королевство Гренадское, — сказал Фердинанд, — признает меня своим владыкой; возблагодарим же Бога за победу, нам дарованную!
И все войско, все рыцари, принцы крови и сам король отслужили с великим торжеством благодарственный молебен.
Город Малага стоял в плодоносной долине и был окружен с трех сторон горами, а с четвертой примыкал к глубокому морю. Высокий утес, служивший маяком, называвшийся Гибральфаро[1], славился неприступною крепостью. Два больших предместья прилегали к городу; в одном обитали бедняки и чернь; в другом, разукрашенном висячими садами, дивными рощами и чудными дворцами, жило богатое маврское купечество. Мало заботилось оно о славе и воинской доблести и равнодушно относилось к борьбе Эль-Сагала с Боабдилем. Оно выше всего почитало возможность жить богато и спокойно. Во главе этих богачей пользовался особенным влиянием и почетом Али-Дордус, купец, обладавший несчетными капиталами, корабли которого шли в Малагу, нагруженные товарами Востока. Али-Дордус был человек высокого роста, важной осанки, речи обильной и торжественной. Он собрал купцов и явился к алькаду Альбосену-Коннеха, убеждая его немедленно сдать город королю испанскому и тем спасти его от разорения и гибели. Алькад согласился и поспешно отправился к королю Фердинанду для переговоров. Но в крепости Гибральфаро начальствовал Мавр, храбрый и непреклонный, заклятый враг Испанцев, не кто другой, как Амет-Сели, прозванный эль-Сегри, бывший военачальник взятой Испанцами крепости Ранды. Он пылал желанием отмстить Испанцам и собрал около себя гомеров — солдат испытанной храбрости и непреклонного духа; они, как хищные птицы, сторожили с утеса своего город Малагу и несказанно презирали и ее богатства, и торгашеский характер ее жителей. Война составляла их занятие, страсть и высшее счастие. Они считали свою крепость неприступною; между ними находилось множество мавров, которые прежде приняли христианство, потом отступились и знали, что им не будет пощады от инквизиции, если Испанцы возьмут крепость. То были люди отчаянные, готовые на все и способные все перенести, все пересилить. Когда Амет эль-Сегри узнал о том, что купцы Малаги решились сдать ее, он возмутился духом и положил не допускать такого посрамления. Он сошел в цитадель, находившуюся на холме у подножия утеса, убил брата алькада и всех тех, которые не соглашались до последней крайности защищать Малагу, и приказал купцам собраться для совещания. Али-Дордус благоразумно отказался явиться, но бóльшая часть богатых купцов, перепугавшись, поспешила предстать пред грозным воином, окруженным свирепыми солдатами.
Амет эль-Сегри обвел их блестящими, гневными очами.
— Кто из вас — сторонник и преданный слуга Эль-Сагалу? — сказал он им грозно.
Все они, помимо воли, заявили свою преданность и верность Эль-Сагалу.
— Хорошо, — ответил эль-Сегри. — Кто из вас готов доказать свою верность и преданность, защищая город до последней крайности?
— Все мы готовы, — сказали дрожавшие от страха купцы.
— Хорошо, — сказал опять Амет эль-Сегри, — ведите себя как следует. Алькад Альбосен изменил своему государю и вам всем; он хотел предать город Испанцам. Выберите себе другого достойного начальника, способного защищать город от приближающегося неприятеля.
Купцы единогласно заявили, что только сам Амет эль-Сегри может достойно управлять городом и обороной его. Он принял предложение, немедленно поставил на бастионы и предместья своих приверженцев и занялся приготовлениями к отчаянной борьбе.
Известие об этом тотчас заставило прекратить все совещания о сдаче города. Маркиз Кадикский нашел маврского рыцаря, который согласился отправиться в Малагу, вести переговоры с Амет эль-Сегри и склонить его сдать город на самых выгодных для него условиях.
Маркиз Кадикский дал свои латы, свое копье и своего коня маврскому рыцарю и отправил его в сопровождении другого мавра, его родственника, в Малагу. Ему приказано было секретно вручить Амету эль-Сегри письмо, в котором король Испанский обещал отдать город Хоин в его вечное владение и 2.000 двойных золотых монет за то, чтоб он сдал Гибральфаро; другие значительные суммы обещались его офицерам и обильные деньги и милости тем, кто сдаст самый город Малагу.
Амет эль-Сегри, питавший великое уважение к славному воину маркизу Кадикскому, принял с учтивостию и утонченною вежливостию его посланных. Он спокойно выслушал их предложение и отвечал отказом. Вторично сделана была та же попытка, но так же безуспешно. Тогда Фердинанд послал в город послов и потребовал его немедленной сдачи. Амет-эль Сегри в полном заседании встал и гордо сказал, что граждане Малаги поручили ему защищать город, а не сдавать его, и что король скоро сам увидит, как он исполняет долг свой.
Посланные Фердинанда воротились в стан и рассказывали о громадных оборонительных работах, о необычайном мужестве и решимости защитников Малаги.
Войска испанские окружили город, а флот испанский, блистая бесчисленными парусами, стоял на якоре близ города.
Близ цитадели находился утес, который Амет эль-Сегри приказал занять, и расставил свои войска, ожидая осады. Действительно испанский авангард показался, и дело завязалось. Шесть часов продолжалась кровопролитная битва; пощады не было ни с той, ни с другой стороны; в плен брать не желали, а бились до смерти, бились в ущельях, бились и на вершинах гор. Наступление ночи прекратило сражение, но вскоре корабли привезли и высадили на берег артиллерию, которую немедленно установили, и страшная бомбардировка стала разрушать стены и башни Малаги. Ночью артиллерийский огонь и пожары освещали зловещим огнем и лагерь испанский, и осажденный город. Испанцы причиняли особенный вред осажденным семью пушками огромных размеров, которые были ими прозваны семью сестрами Хименеса. Они громили ими утес, на котором стоял Гибральфаро, но Амет эль-Сегри с высоты своей крепости презрительно глядел на осаждающих и отвечал им такою же пальбой.
Башни предместий были разрушены; испанские рыцари пошли в атаку, но были отбиты. Мавры делали вылазки с большею или меньшею удачей, и наконец между ними пронесся слух, что у Испанцев нет съестных припасов, что нет у них и пороху, чтобы продолжать осаду. Король Фердинанд узнал об этих слухах и послал просить королеву Изабеллу приехать к нему, в уверенности, что ее посещение докажет всем, что лагерь снабжен всем необходимым в изобилии.
С великою радостью и торжеством встретила армия свою любимую королеву. Она приехала с дочерью-инфантою, с блестящею свитой, в сопровождении своего духовника, многих прелатов, придворных, рыцарей и благородных дам. Роскошно одетая свита королевы торжественно и медленно, в церемониальном порядке, въехала в лагерь, и, по желанию королевы, бомбардирование города было приостановлено и сделаны предложения о сдаче.