Глава 19. «Грехи прошлого»

Они остановились в Северном Чарльстоне, в небольших апартаментах с самообслуживанием. Это была небольшая квартира со всем необходимым для полноценной, но скучной жизни, в которой кухня была размером с кладовку. Небольшой бонус - вид на далёкую трассу, ведущую к аэропорту, по которой двигались вверх, как светлячки, разноцветные фары машин. Под потолком, прямо над высокой кроватью, неподвижной тенью замер вентилятор. Под кроватью притаился не распакованный чемодан.

Рейчел заснула сразу, тихо засопев, отвернувшись к стенке. Мужчина был только этому рад, так как больше не мог держать оборону и играть в Кристофера Алана Лютера. Он бы и сам рад предаться крепкому сну, но ему не спалось: он то и дело порывался встать, чтобы выйти на воздух и пройтись, дабы собраться с мыслями. Но он опасался того, что не удержится и побежит со всех ног туда, где его когда-то ждал человек, которого он любил больше самой жизни. Но у него отобрали эту жизнь… Ступив на землю, по которой он ходил в начале 50-х, будучи молодым эмигрантом из далёкого Браззавиля, мужчина почувствовал, что оказался в ловушке. Эти места давили на него изнутри, возрождая в нём память о тех днях, которые, казалось бы, он проживал совсем недавно. И о которых, казалось бы, забыл, томясь безликой тенью в апартаментах Бруклина. Но его память оказалось более живучей, чем он сам. Лёжа в постели и сложив руки на груди, он заново проживал жаркие солнечные дни в цветущем Саммервилле, борясь за своё право жить рядом с белым населением. Он смирялся с положением вещей, которые были установлены до него и которые изменить ему было уже не под силу. Он вспоминал, как Чарльстон стал для него городом, в котором он резко повзрослел. В этом городе творились страшные вещи: расовая дискриминация, налоги для афроамериканцев, ограничения в правах. События Чарльстонского бунта[1] и «Красного лета»[2] ещё отзывались в сердцах тех, кто жил до него на «священной белой земле».  «Они думают, что мы отняли у них рабочие места, жильё, деньги, в конце концов!» - всплыли слова старого эмигранта. – «Они кричат нам в лицо, что мы заняли их место под солнцем! Что мы – лишь прислуга! Но под нашей кожей бьются одинаковые сердца, хоть течёт и другая кровь… Но это не повод нас убивать! Ты думаешь, что живёшь в мирное время, сынок? Не обольщайся, ты всегда должен быть на чеку! Чтобы выжить на этой земле ты должен забыть, что такое совесть и честь! Улыбайся им, но не доверяй, пожимай одной рукой, а другую сжимай в кулаке! Ты никогда не сможешь предугадать, в каком месте тебя настигнет смерть…»

Сердце сжалось сильнее, когда он осознал истинный смысл этих слов. «Как же ты был прав, старина!» - вырвалось из его уст, после чего он прикрыл уставшие глаза, в попытках провалиться в беспокойный предрассветный сон.

 

***

В тщетных попытках дозвониться до Рейчел, Виктория отчаянно думала о том, что скажет девушке. Женщина и представить не могла, как та отреагирует на её признание. Единственное, о чём женщина знала точно, так это то, что она подвергла Рейчел опасности. Виктория отложила трубку после того, как включился автоответчик и схватилась за виски. Голова гудела, а сердце колотилось от осознания своей вины. «Нужно бежать к ней! Лишь бы она была дома…» - думала про себя Ви, растирая виски кончиками пальцев. – «Что я натворила, Боже! Я должна всё исправить… Лишь бы не встретиться лицом к лицу с этим самозванцем.» Женщина быстро привела себя в порядок и, надев чёрные очки, скрывающие опухшие от слёз глаза, вылетела из квартиры. Перед тем, как выйти из Браунстоуна, она настойчиво постучалась в апартаменты первого этажа. За дверью послышались скрип половиц и шаркающие шаги. Дверь чуть отворилась и за дверной цепочкой показалась низенькая пожилая женщина в толстых очках. Она прищурилась, изучая лицо непрошенной гостьи, и радушно улыбнувшись, распахнула дверь перед ней:

- О, Виктория, здравствуй! Я как раз на днях о тебе вспоминала, не поверишь! Моя интуиция никогда не постареет!

- Я ненадолго, Миссис Стотхарт! – Виктория улыбнулась и нерешительно перешагнула порог. – Я к Вам по очень важному делу! Видите ли, я почти нашла жильцов в квартиру по соседству…

- Да Вы что?! – пожилая женщина всплеснула руками, поправив очки. – Вы всё-таки решились… Это не та ли юная пара, которая частенько заходит к Вам в гости?

- Нет, нет, это не они. – замешкавшись, ответила Виктория. – Тут дело не в этом… Я недавно узнала, что в этой квартире жил некий мужчина, афроамериканец. Вы ничего о нём не знаете?

- А почему… ты о нём спрашиваешь? – казалось, женщина переменилась в лице. – И какое отношение это имеет к аренде квартиры?

- Миссис Стотхарт… – неуверенно начала Виктория, – Только между нами! Это очень деликатный момент… У одной моей постоянной клиентки муж какое-то время работал в полиции, в 70-х годах. Я ещё в это время и не думала приезжать в Бруклин, Вы знаете… Она давно намеревалась мне это сказать, но решилась только тогда, когда я поделилась своими намерениями сдавать квартиру. И вот тогда она обмолвилась, что в ней - что-то произошло с её первым жильцом. Она сказала мне это чисто из благих намерений…

- У дамочек в наше время такой длинный язык!  – посетовала женщина, покачав голову. – А благими намерениями выстлана дорога, сами знаете куда… Конечно, я помню об этом инциденте. Это было в мае 1977 года. Квартиру хотел приобрести некий выходец из Конго, эмигрант. Я еще подумала, откуда у него такие деньжища… Но потом узнала из газет, что тот работал на юге автомехаником, чинил дорогие машины уважаемых господ и туристов. Представляю, какие у него были чаевые! В Бруклин приехал для заработка, кажется, в автомобильной мастерской. Тут и остался, чтобы продолжить копить деньги…

- А сколько ему было лет? Он приехал один?

- На сделке был один! Ни женщины, ни детей… Даже чемодана с собой не было! Знаете, я видела его мельком… Мы не успели познакомиться с ним по-соседски, на вид ему было лет 35- 40.

- Что же с ним случилось в этой квартире? – Виктория кивнула головой на верх.

- Его убили. – почти шёпотом протянула женщина. – Ножевое ранение, в живот и… всё. Скорая приехала слишком поздно. Этих людей даже не наказали толком… Они мало того, что его обманули на сделке по продаже квартиры, так ещё и обчистили! При нём не нашли его сбережений.

- Но, как такое могло произойти? Средь бела дня в спальном районе Бруклина?! – Виктория не унималась.

Женщина чуть ближе наклонилась к Виктории, словно намереваясь открыть ей страшную тайну:

- Это была шайка братьев, таких же эмигрантов, только из Эстонии… Бывший юрист и фальшивомонетчик со своими подельниками из Нью-Джерси. Они искали наивных эмигрантов или простых приезжих, исключительно при деньгах, предлагали свои услуги по минимальной цене. Втирались в доверие, пуская пыль в глаза, а затем заключали фальшивые договора по полной предоплате! А этот мужчина, - женщина указала пальцем наверх - заметил в договоре погрешности и потребовал свои деньги назад прямо на месте! У них завязалась драка и… дальше ты уже знаешь! Помню, как они сбегали по лестнице вниз, роняя свои поддельные бумажки, как стая бродячих псов. Я тогда, будучи ещё девчонкой, боялась выходить на улицу после этого. Думала, что и меня прирежут за то, что увидела их лица…

- Это просто… дикость какая-то! – Виктория присела на гостевую тумбу в коридоре и сняла чёрные очки.

- А ты думала! – женщина всплеснула морщинистыми руками. - Это были избалованные беззаконием и свободой люди! Они ни перед кем не отчитывались, и жили по своим правилам. 70-е – не самое честное время в нашей стране… Хотя в Нью-Йорке до сих пор каждый день кого-то грабят или убивают… Но, знаешь, его смерть оказалась не напрасной!

- Почему же?

- Эту шайку быстро скрутили! Нашли по горячим следам. Никого больше они не успели обмануть или убить. Так что, в этой квартире погиб не только твой сын, моя милая. Хотя, сколько себя помню, после того убийства мало кто задерживался в квартире 68. Жильцы оттуда бежали, как крысы с тонущего корабля, словно чуя беду…

Виктория сидела, словно оглушённая выстрелом из ружья. От этой истории внутри у неё всё похолодело, а в горле пересохло. В ней боролись противоречивые чувства: смятение, ужас, жалость, страх.

- Ви, что такое? Тебе нехорошо? Принести тебе капли… - спохватилась пожилая женщина.

- Нет, Дороти, не нужно… - жестом остановила её Виктория. – Скажи, а что с его телом? Его приехали забрать родственники? Хоть кто-то…

- Ох, дай-ка, вспомнить… В той статье я узнала, что его кремировали за счёт государства. Получается, за телом никто так и не приехал. А что?

- Ничего, я, пожалуй, пойду, Дороти. Сегодня столько важных дел… Спасибо, дорогая! – Виктория тяжело поднялась с тумбы и выдавила из себя улыбку. – Столько лет живёшь и не догадываешься, что произошло по соседству…

- Не бери в голову, моя милая, сколько времени прошло! Я уверена, что тебе удастся найти для неё новых жильцов!

- Осталось выселить старых… - прошептала самой себе Виктория. Она медленно поднималась к себе на этаж, не в силах встретиться с Рейчел, чтобы рассказать ей свою правду. Ей бы справиться с новой правдой, открывшейся совсем недавно. Её грудь словно сдавило тисками. Перед своей дверью она встретила Такешу:

- Я узнала о том, кто бродит в теле Кристофера…

- У меня новости покруче! – бросила ей Такеша. – Мой обряд не сработал до конца... Криса ещё можно вернуть!

- Тогда чего мы ждём?

Виктория вдруг ощутила, что начинает дышать полной грудью.