Тройи колебался, не зная, какого ответа хочет Крану, но решил, что правда не повредит, особенно когда у Крану явно не хватало сил даже на то, чтобы рассердиться. Тройи всегда имел дело с рассерженным и раздраженным Крану. Сейчас перед ним был… жалкий Крану. Крану похожий на мертвеца.

— Нет. Мы не спарились. Она трогала меня, а я трогал ее, — признался он. И снова он ожидал услышать рычание, которого так и не последовало.

Вместо этого Крану повесил голову, скрыв лицо.

— Ты должен спариться с ней. У любовника не будет права изменить мою судьбу, — выдал он. По крайней мере, его диктаторские замашки никуда не делись, и Тройи почувствовал некоторое облегчение, услышав их.

Он опустился на колени перед Крану.

— Это слишком затянулось, Крану! Твоя мать отпустит тебя, если ты попросишь, если ты объяснишься! Она не сумасшедшая! — взмолился он.

Внезапно Крану подался вперед, словно готов был укусить Тройи, если бы смог дотянуться.

— Моя мать думает, что я обезумел, а мои отцы исполняют ее приказы! Она их не слушает, — прорычал он, и Тройи встревожил его выпад. Такое проявление силы духа Крану, должно было успокоить Тройи, но вместо этого он забеспокоился еще больше. Грива Крану свисала отдельными прядями, а темные глаза лихорадочно блестели.

— Но ты же болен…

— Я не болен! — настаивал Крану, но Тройи его ответ не успокоил. Повисла пауза, во время которой Крану казалось, снова взял себя в руки, но Тройи разволновался. — Если Мойра выберет меня, моей матери придется меня отпустить, — произнес он, словно старался припомнить ход своих мыслей.

— Я не могу заставить ее выбрать тебя, Крану. Ты же знаешь, ты пробовал! — напомнил ему Тройи. Ему не нравилось, к чему все идет.

Крану простонал.

— Если ты отпустишь меня, возможно, она выберет меня. Я снова предложу ей себя, — сказал он.

Теперь Тройи начал подозревать, что Крану бредил. Его нужно было развязать и как следует позаботились о нем.

— Я поговорю с Грилой. Возможно, Грон сможет…

Он замолчал, заметив, что Мойра подошла к нему сзади и с любопытством смотрит на них. Тройи застыл, но Мойра, похоже, не рассердилась. Вместо этого она опустилась на колени рядом с ними, как бы присоединяясь к разговору. Крану уставился на нее, снова упершись головой в дерево.

— Мойра, — простонал он, и Тройи заметил, что Мойра как-то странно на него смотрит.

Она повернулась к Тройи, указала на свой рот, потерла живот и сделала вид, что жует. Он понял, что она просит его собрать еду, поэтому сказал Крану, что скоро вернется, и поспешил собрать все, что можно, не задерживаясь надолго.

Когда он вернулся, Мойра не сдвинулась с места. Он положил охапку фруктов рядом с ней и сел. Она поковырялась в них, потом выбрала плод и протянула его Крану. Он, казалось, замешкался, и Тройи, заметив, как на лице Крану проявляется тень его упрямой гордости, сказал:

— Ешь, дурак.

Крану тихо рыкнул на него, но смягчился и открыл рот, чтобы его накормили. Мойра повторила действие, кормя его до тех пор, пока Тройи не пришлось пойти и найти еще фруктов. Она казалась неутомимой, а Крану прямо на глазах становилось лучше, к нему вернулась энергия, даже при том, что лицо оставалось осунувшимся.

Тройи несколько раз сходил за едой, пока земля вокруг них не оказалась усеяна кожурой и косточками. Мойра передвинулась и села, прислонившись спиной к согнутым в коленях ногам Крану, время от времени протягивая Тройи фрукты или кормясь сама. Пожалуй, это была самая дружеская обстановка с тех пор, как они заявились в племя. Тройи был рад, но не обольщался. Мойра, по-видимому, простила, а, возможно, даже приняла Крану. Похоже, Тройи больше не нужно было волноваться. Другой самец не будет голодать или сходить с ума. Возможно, его даже примут обратно в семью. Мойра выглядела счастливой и расслабленной. Крану был по-своему счастлив получить столько внимания с ее стороны. Это было очевидно, ведь Тройи хорошо его знал. По мере того, как к нему возвращались силы, к нему возвращались его высокомерие и бахвальство. На этот раз Тройи скорее успокоился, чем рассердился.

— Тройи, развяжи мне руки, — прорычал Крану, явно сосредоточив все свое внимание на Мойре, которая переводила взгляд с одного на другого, не понимая, что он говорил.

Тройи колебался. Что будет, если он отвяжет Крану?

— Только мои руки. Мне нужно прикоснуться к ней, — настаивал Крану.

Мойра взяла еще один фрукт и очистила его, очевидно, решив продолжать, как ни в чем не бывало. Тройи сместился, чтобы разорвать лианы, удерживающие левую руку Крану. Он освободит только эту руку. Крану не мог причинить вреда одной рукой, особенно, когда остальная часть его тела не могла двигаться, плюс ко всему Тройи был рядом, чтобы остановить его.

Его рука высвободилась как раз в тот момент, когда Мойра снова протянула Крану плод. Он схватил ее за руку, и она ахнула, Тройи бросился на помощь, но Крану не причинил ей боли. Он поднес ее руку ко рту и осторожно забрал фрукт из ее пальцев, не сводя с нее глаз, затем слизнул сок с ее пальцев.

Мойра выглядела ошеломленной, но не возмутилась, поэтому Тройи просто наблюдал. Закончив, Крану прижал тыльную сторону ее ладони к своей щеке и уткнулся в нее носом, закрыв глаза и тихо заурчав. Тройи ждал, что Мойра рассердится, ударит его или отвергнет, но она этого не сделала: может, она все-таки выберет Крану, его освободят и он восстановит свое здоровье.

Хвост Тройи дернулся на этой счастливой мысли, и он отодвинулся, позволив этому случиться.