Глава четырнадцатая

Джек

Метель рисовала белыми лентами снега по замерзшему полю. Джек шёл по нему, обходя занесённые камни и скрытые ямы, зная их расположение наизусть.

Вдалеке появился дом Дрисколла, из трубы валил дым, и Джек ускорил шаг, быстро пробираясь сквозь хлопья падающего снега. Ему не нравилось ходить к Дрисколлу. Он старался делать это как можно реже, но теперь, когда наступила зима, ему было не обойтись без некоторых вещей.

Особенно спичек.

Теперь он мог готовить пищу на огне, но предпочитал этого не делать. Он попробовал однажды и ему показалось, что больше не чувствует в еде вкус жизни. Он вспомнил, как его Бака говорила о витаминах и минералах, и, возможно, в этом было дело. Джек теперь редко говорил и понял, что картинки в его голове объясняют вещи гораздо лучше. Он представлял витамины и минералы, как крошечные частички жизни, которые текли через живое существо. Когда Джек ел его, то будто мог попробовать и ощутить всё то, что пережило животное. Его жизнь перетекала в Джека и таким образом никогда не заканчивалась. Жизнь продолжалась, продолжалась и продолжалась. Никогда не останавливаясь.

Джеку не хотелось вновь зимовать без огня, хотя теперь у него была крыша над головой, одеяло и теплое тело Щенка. Возможность согреться в холода стоило прогулки и нескольких минут с Дрисколлом. Но Джек его не любил. Всякий раз, когда он оказывался рядом, неприятный холодок бежал по его спине, вызывая легкую дрожь. Джек ненавидел, что у Дрисколла всё время бегали глаза, как он следит за каждым его движением. Джек научился определять, когда поблизости хищник, не только по треску ветки под его лапами или запаху шерсти, когда он приближался. Джек узнавал, что рядом опасность по шепоту внутри него и по тому, как маленькие волоски на его затылке встают дыбом.

Именно такое чувство было у Джека, когда он находился сДрисколлом.

Он не делал ничего странного, просто обменивался с Джеком вещами, но всё же это отталкивающее чувство не проходило. Джек считал — в городе Дрисколл делает что-то низкое, гадкое и подлое, чтобы получить припасы. Но старался много об этом не думать. Бака однажды объяснила, что люди делают то, что должны, чтобы выжить во время войны. А чтобы выжить, Джеку были нужны спички. Вот и всё.

Джек выпустил Щенка из дома с первыми лучами солнца, и, когда собрался к Дрисколлу, волк еще не вернулся, поэтому Джек сейчас шел один. Хотя Джек и так всегда ходил к Дрисколлу один. Щенок был верным и преданным, Джек нисколько его не боялся, но не знал, что сделает волк, если увидит незнакомца. Особенно, от которого исходило ощущение опасного зверя, как от Дрисколла.

Несколько раз, когда Джек слышал вдалеке машину или звуки, которые могли издавать люди, он специально поворачивал в другую сторону и уходил тихо, как волк. Тихо, как Щенок. Джек думал, что так научит Щенка бояться других людей, всех, кроме Джека. К тому же, Джек не знал, как поведет себя Дрисколл, если увидит приближающегося к нему гигантского волка.

Дрисколл открыл дверь еще до того, как Джек постучал, будто ждал его, отчего у Джека мороз пробежал по коже.

— Джек. Как поживаешь? Заходи. Согревайся.

Джек прошёл в маленькую комнату, думая, как всегда, о том, что стоило ему только войти внутрь, как сразу хочется уйти. Он сунул руку в сумку из двух кроличьих шкурок, сшитых между собой длинными, более-менее плотными травинками. Стежки были не очень крепкими и не могли удержать ничего слишком тяжелого, но сумка иногда выручала его. Джек мастерил её целых три дня. Из сумки Джек вытащил рыбу, облепленную снегом и завернутую в другую шкурку. В то утро он поймал рыбу, пробив лед камнем и бросив в отверстие маленькие кусочки кроличьего мяса. Это заняло у него всё утро, но он поймал четверых. Две для обмена, одну для себя и одну для Щенка.

Блеклые глаза Дрисколл заметались между рыбой и сумкой, его толстые губы приподнялись в легкой ухмылке.

— Ты много работал. Понял, как выжить с тем, что можешь добыть сам.

— А разве у нас есть выбор? — спросил Джек. — Пока война не закончится.

— Да. Конечно. На что ты хочешь их обменять?

— На спички.

— Ах. — Он вздохнул. — Спички — ценный товар.

«Ценный товар. — Мозг Джека заработал как заведенный, стараясь быстрее понять, что это значит. Он вспомнил, что ценный значит важный. — Спички важны. Товар значит вещь? Получается — важная вещь. Да, да, это так. Спички — важная вещь».

Джек знал это лучше, чем кто-либо. Что может быть дороже живительного тепла?

— Я могу принести вам еще рыбы. Сколько нужно?

Дрисколл провел пальцами по уголкам рта и по бороде. От его взгляда Джек напрягся в неприятном предчувствии.

— Принеси мне пару ботинок. Те, что я ношу, уже старые и изношенные, и мне бы хотелось что-то более тёплое и подбитое мехом.

«Ботинки?»

Джек посмотрел на свою обувь, которую смастерил сам из старых ботинок, шкур и меха. Он сшил их и обернул длинными травинками. Обувь выполняла свое предназначение — согревали ноги Джека, но была ли она достаточной ценной для обмена, Джек сомневался. Он посмотрел на ботинки Дрисколла. Они казались ему прекрасными. Джек пожалел, что у него нет таких, взамен сделанных собственноручно. Тех, которые так часто разваливались, которые он постоянно чинил или терял, пробираясь сквозь глубокий снег.

— Если ты принесешь мне пару ботинок, которые мне понравятся, я дам тебе два коробка спичек.

Сердце Джека забилось быстрее.

«Два коробка?»

Это поможет пережить целую зиму и начало весны. Джек сразу же начал обдумывать лучшие способы, как можно сделать хорошие ботинки. Его мозг гудел, думая о предметах, которые могли бы сработать лучше, чем те, что он использовал. Перочинным ножом Джек проделывал маленькие дырочки, но использовать траву в качестве нити было не лучшим решением.Она уже высохла и просто ломалась. Приходилось заменять отвалившиеся части.

— Хорошо, — сказал он, прежде чем смог себя отговорить. Ведь самое худшее, что могло произойти — Дрисколлу не понравится его обувь, и он не даст ему спички.

Дрисколл выглядел довольным.

— Хороший мальчик. Пойдем со мной, я дам тебе пять спичек за рыбу.

Джек помедлил, прежде чем последовать за Дрисколлом в комнату, расположенную рядом с главной. Дрисколл подошел к комоду, открыл верхний ящик и отсчитал пять спичек. Он попытался закрыть ящик своим телом, но, когда, немного подвинулся, Джек увидел, что внутри было два ряда больших спичечных коробков. Этих спичек хватило бы на десять зим. Джек старался не злиться. Это были спички Дрисколла, и Джек был рад возможности получить даже пять штук.

Он перевел взгляд с закрывающегося ящика на картину над комодом. Это было изображение сражающихся людей, и Джек с минуту смотрел на него. Он играл в войну со своими игрушечными солдатиками, когда жил с Бакой, но люди на фотографии были одеты в странную одежду, совсем не похожую на военную экипировку, которую носили его боевые фигурки.

— Фермопильское сражение, — сказал Дрисколл, останавливаясь рядом с Джеком в дверях и поворачиваясь к картине. — Одно из самых известных сражений всех времен. Спартанцы удержали оборону Фермопил против захватчиков, горный перевал чрезвычайной стратегической важности, в течение трёх дней всего с тремя сотнями человек.

Дрисколл только что использовал несколько слов, значения которых Джек не знал. Он хотел бы пройтись по ним, понять и запомнить, но он также хотел уйти.

— Спартанцы? — Джек взглянул на Дрисколла.

Глаза мужчины блестели, словно тот был готов расплакаться. Только от счастья. Может быть, ему нравилось драться. Может быть, ему нравилась война. Может быть, ему нравилось так жить. Может быть, именно поэтому Джек чувствовал себя так странно рядом с ним всё это время. Джек отступил на два шага, увеличивая расстояние между ними.

Дрисколл, казалось, не замечал этого, продолжая кивать головой вверх и вниз, вверх и вниз.

— Величайшие воины всех времен, — сказал он. — Они были воспитаны и взращены для ведения битв. Их подвергали постоянным проверкам, чтобы знать наверняка, что они никогда не сдадутся, даже несмотря на самые ничтожные шансы успеха. Говорят, что спартанский солдат отдыхал от тренировок только во время войны.

Дрисколл рассмеялся, а Джек натянуто улыбнулся, хотя и не совсем понял шутку.

— Но видишь ли, выживание — это величайшая тренировка из всех. Это то необъяснимое нечто, что заставляет человека продолжать идти, несмотря на препятствия или жалкие условия. Это то, что формирует самого страшного, сильного и непобедимого из всех воинов. Любой сильный и ловкий человек может научиться владеть оружием, но только такой необыкновенный и выносливый человек становится непревзойдённым солдатом, который никогда не сдаётся. Никогда.

Джек отступил ещё на несколько шагов и вышел в гостиную, Дрисколл последовал за ним, его глаза всё ещё горели странным огнём.

— Мы должны изучать историю, чтобы смотреть открытыми глазами в будущее. Древние люди понимали войну гораздо лучше, чем мы сегодня. Они… они… — он активно жестикулировал нескольких секунд, будто пытался выхватить правильные слова из воздуха. — Они понимали, что жертвы всегда должны быть принесены ради общего блага. Они знали, что без жертв человечество падет до эгоизма, жадности и низости. Немногие ради всех. Отсутствие этого понимания стало причиной всего безобразия, происходящего вокруг, понимаешь?

Нет, Джек не понимал. Нисколько. Но он кивнул, чтобы создать впечатление, будто понял, о чем говорит Дрисколл. Он подумал, что речь идет о войне. Дрисколл знал гораздо больше о том, что происходило в городе, в США, в Англии… Это всё, что Джек знал о мире, кроме того, что он был круглым, и ты можешь встретить людей, говорящих на разных языках, если будешь путешествовать достаточно далеко и найдешь их.